Понимать стихи Волошина не просто, мелодику и смысл каждый воспринимает по-своему. Постигать тайну волошинских образов-символов интересно. Для этого надо знать мистические идеи, которыми он жил, конкретные обстоятельства рождения произведений. Когда не знаешь фактов биографии, стихи о многом молчат. Если удается разгадать говорящую живопись умного поэта, то стихотворение сразу занимает достойное место среди лучших произведений. Не спешите закрывать страницу, Вас ждет знакомство с лучшими стихами Максимилиана Волошина.
Как мне близок и понятен
Этот мир – зеленый, синий,
Мир живых, прозрачных пятен
И упругих, гибких линий.
Мир стряхнул покров туманов.
Четкий воздух свеж и чист.
На больших стволах каштанов
Ярко вспыхнул бледный лист.
Небо целый день моргает
(Прыснет дождик, брызнет луч),
Развивает и свивает
Свой покров из сизых туч.
И сквозь дымчатые щели
Потускневшего окна
Бледно пишет акварели
Эта бледная весна.
Я ждал страданья столько лет
Всей цельностью несознанного счастья.
И боль пришла, как тихий синий свет,
И обвила вкруг сердца, как запястье.
Желанный луч с собой принес
Такие жгучие, мучительные ласки.
Сквозь влажную лучистость слез
По миру разлились невиданные краски.
И сердце стало из стекла,
И в нем так тонко пела рана:
«О, боль, когда бы ни пришла,
Всегда приходит слишком рано».
Спустилась ночь. Погасли краски.
Сияет мысль. В душе светло.
С какою силой ожило
Всё обаянье детской ласки,
Поблекший мир далеких дней,
Когда в зеленой мгле аллей
Блуждали сны, толпились сказки,
И время тихо, тихо шло,
Дни развивались и свивались,
И всё, чего мы ни касались,
Благоухало и цвело.
И тусклый мир, где нас держали,
И стены пасмурной тюрьмы
Одною силой жизни мы
Перед собою раздвигали.
Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов…
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк –
В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты…
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.
Я – глаз, лишенный век. Я брошено на землю,
Чтоб этот мир дробить и отражать…
И образы скользят. Я чувствую, я внемлю,
Но не могу в себе их задержать.
И часто в сумерках, когда дымятся трубы
Над синим городом, а в воздухе гроза, –
В меня глядят бессонные глаза
И черною тоской запекшиеся губы.
И комната во мне. И капает вода.
И тени движутся, отходят, вырастая.
И тикают часы, и капает вода,
Один вопрос другим всегда перебивая.
И чувство смутное шевелится на дне.
В нем радостная грусть, в нем сладкий страх разлуки..
И я молю его: «Останься, будь во мне, –
Не прерывай рождающейся муки»…
И вновь приходит день с обычной суетой,
И бледное лицо лежит на дне – глубоко…
Но время, наконец, застынет надо мной,
И тусклою плевой мое затянет.
Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь.
Что-то хочется крикнуть
В эту черную пасть,
Робким сердцем приникнуть,
Чутким ухом припасть.
И идешь и не дышишь…
Холодеют поля.
Нет, послушай… Ты слышишь?
Это дышит земля.
Я к траве припадаю.
Быть твоим навсегда…
«Знаю… знаю… всё знаю», –
Шепчет вода.
Ночь темна и беззвездна.
Кто-то плачет во сне,
Опрокинута бездна
На водах и во мне…
Как Млечный Путь, любовь твоя
Во мне мерцает влагой звездной,
В зеркальных снах над водной бездной
Алмазность пытки затая.
Ты слезный свет во тьме железной,
Ты горький звездный сок. А я –
Я помутневшие края
Зари слепой и бесполезной.
И жаль мне ночи… Оттого ль,
Что вечных звезд родная боль
Нам новой смертью сердце скрепит?
Как синий лед мой день… Смотри!
И меркнет звезд алмазный трепет
В безбольном холоде зари.
Костер мой догорал на берегу пустыни.
Шуршали шелесты струистого стекла.
И горькая душа тоскующей полыни
В истомной мгле качалась и текла.
В гранитах скал – надломленные крылья.
Под бременем холмов – изогнутый хребет.
Земли отверженной – застывшие усилья.
Уста Праматери, которым слова нет!
Дитя ночей призывных и пытливых,
Я сам – твои глаза, раскрытые в ночи
К сиянью древних звезд, таких же сиротливых,
Простерших в темноту зовущие лучи.
Я сам – уста твои, безгласные как камень!
Я тоже изнемог в оковах немоты.
Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,
Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.
О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни
Склоняюсь я в полночной тишине…
И горький дым костра, и горький дух полыни,
И горечь волн –.
Темны лики весны. Замутились влагой долины,
Выткали синюю даль прутья сухих тополей.
Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы.
Влажно тучнеют поля.
Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,
Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.
Море глухо шумит, развивая древние свитки
Вдоль по пустынным пескам.
Священных стран
Вечерние экстазы.
Сверканье лат
Поверженного Дня!
В волнах шафран,
Колышутся топазы,
Разлит закат
Озерами огня.
Как волоса,
Волокна тонких дымов,
Припав к земле,
Синеют, лиловеют,
И паруса,
Что крылья серафимов,
В закатной мгле
Над морем пламенеют.
Излом волны
Сияет аметистом,
Струистыми
Смарагдами огней…
О, эти сны
О небе золотистом!
О, пристани
Крылатых кораблей.
В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она – забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил
В чертах Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца – Таиах
И покрывало Моны-Лизы.
Под гул молитв и дальний звон
Склонялся в сладостном бессильи
Пред ликом восковых мадонн
На знойных улицах Севильи.
И я читал ее судьбу
В улыбке внутренней зачатья,
В улыбке девушек в гробу,
В улыбке женщин в миг объятья.
Порой в чертах случайных лиц
Ее улыбки пламя тлело,
И кто-то звал со.
Елизавете Ивановне Дмитриевой
В мирах любви – неверные кометы –
Закрыт нам путь проверенных орбит!
Явь наших снов земля не истребит, –
Полночных солнц к себе нас манят светы.
Ах, не крещен в глубоких водах Леты
Наш горький дух, и память нас томит.
В нас тлеет боль внежизненных обид –
Изгнанники, скитальцы и поэты!
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, –
Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Кому земля – священный край изгнанья,
Кто видит сны и помнит имена, –
Тому в любви не радость встреч дана,
А темные восторги расставанья!
В неверный час тебя я встретил,
И избежать тебя не мог –
Нас рок одним клеймом отметил,
Одной погибели обрек.
И, не противясь древней силе,
Что нас к одной тоске влекла,
Покорно обнажив тела,
Обряд любви мы совершили.
Не верил в чудо смерти жрец.
И жертва тайны не страшилась,
И в кровь вино не претворилось
Во тьме кощунственных сердец.
источник
Подать заявку 
Для учеников 1-11 классов и дошкольников
«Сквозь сеть алмазную зазеленел восток…»
Вид урока: урок-лекция с применением ИКТ
Тип урока: Урок открытия нового знания
Цель: Учить понимать поэтический язык образов.
-формировать систему читательских умений;
-учить а нализ ировать поэтический язык образов.
-развивать грамотную, связную речь обучающихся, умение работать с текстом;
-развитие творческой и мыслительной деятельности обучающихся (памяти, внимания).
-воспитание у обучающихся культуры мышления;
— воспитание толерантности, желания работать в коллективе, быть ответственным за себя и своих товарищей, формировать нравственные качества: любовь к природе.
-воспитание чувства любви к ближним
1. Компьютер с установленной программой Power Point.
2. Проектор для показа презентаций.
3. Электронный носитель информации с презентацией. Приложение Power Point.
1. Организационный момент. Мотивация к учебной деятельности.
Создание благоприятной рабочей обстановки.
Желает учащимся удачи на уроке.
— Чтобы урок наш прошёл с пользой для вас, нам нужно вспомнить важные правила урока
2. Высказывать своё мнение!
4. Читать громко и выразительно!
2. Постановка цели и задач урока
1)Знакомство с биографией М. Волошина
— Говорят , что талантливый человек талантлив во всех начинаниях. Это в полной мере относится к такой интересной личности как Максимилиан Волошин.
3 . Первичное усвоение новых знаний.
Коктебель… Волшебное слово, вызывающее в памяти отчетливый суровый пейзаж линии морского берега Восточного Крыма. Холмы ,покрытые полынью. Причудливо изрезанные горы, вставший стеной над морем Карадаг-вулкан, погасший в давно минувшие времена, скала Хамелеон, меняющая свой цвет в зависимости от солнечного освещения, сам залив-водная равнина, то изумрудная, то густо-синяя, то отливающая серебром так, что на неё невозможно смотреть…Коктебель…
Каменистые необжитые склоны гор, скупая на растительность степь и радость земного существования? Возможно ли соединить, казалось бы, несовместимое?
Возможно. И осуществимо это потому, что дикое побережье , земля Киммерии (киммерийцы-древнейшие племена, населявшие восточную часть Крыма )воспеты поэтом и художником Максимилианом Александровичем Волошиным.
В одном из своих самых известных стихотворений, которое называется «Коктебель»,есть такие строки:
Как в раковине малой-Океана
Как плоть ее мерцает и горит
Отливами и серебром тумана,
В движении и завитке волны,-
Так вся душа моя в твоих заливах,
М.Волошин и Коктебель настолько неразделимы, что порой кажется, будто само место-произведение Волошина. Этому, наверное, даже не стоит удивляться .Ведь именно Волошин вывел из забвения древнюю страну и стал певцом скорбной и величественной Киммерии.
Создание условий для психоэмоциональной разгрузки учащихся.
Выполняют движения под музыку
Исходивший с пастушеским посохом в руке все тропы холмов и ущелья предгорий, Волошин первый начал изучать уходящую в глубь веков историю края, организовал раскопки развалин древних городов и монастырей. Он был популярен среди местных крестьян не как поэт или художник , а как человек замечательно знающий свой край ,его сельское хозяйство. Работающие в Коктебеле геологи отметили , что волошинские акварели передают геологический характер местности точнее фотографии.
Своими стихами и акварелями поэт и художник на долгие годы становится голосом и глазами этой «глухой и древней Земли»,заставляя нас пристальнее вслушиваться в ее прошлое, всматриваться в ее природу ,историю.
В беседах с друзьями Волошин признавался , что никогда не стал бы художником, если бы в детстве не встретился с крымской землей.
Акварели Волошина-это картины –размышления: не копирование природы , анализ и повествование. У мастеров японской гравюры художник учился точности каждого штриха, умению наблюдать и понимать законы природы:» Я раньше думал, что надо рисовать только то ,что видишь. Теперь я думаю, что нужно рисовать то, что знаешь».
5. Первичная проверка понимания
1) применение технологии «Образ и мысль»
7. Подведение итогов. Рефлексия.
8. Информация о домашнем задании, инструктаж по его выполнению.
-Что вы видите на этой картине?
-Что ещё вы видите на этой картине?
-А что вы видите, кроме этого?
Что ты видишь такое ,что заставляет тебя так говорить?
-Что позволяет тебе так сказать?
-какую задачу ставил перед собой художник при создании этой картины?
Описание картины « Киммерийские темы»
В акварели «Киммерийские темы»имеются все «компоненты «природы: «бурые спины холмов, над зеркальною зыбью залива», растения, горы, небо, солнце, земля.
Художник изобразил Тихую бухту с мысом Хамелеон на заднем плане ,из-за которого солнце восходит ,как и положено на востоке. Волошин говорил, что ни один его пейзаж «не написан с натуры, а представляет собой музыкально-красочную композицию на тему киммерийского пейзажа» и у него нет «ни одного вида, который совпал бы с действительностью»
На переднем плане –простёртая горизонтально часть земли , холмы. На горизонте- утопающие в вечерней дымке горы. Наш взгляд скользит от левого края , через центральную горную гряду ,по золотой дорожке на глади залива к солнцу, резко взмывая в необъятное небо, и тут же падает вниз фиксируясь на одиноком дереве.
Это приём создаёт впечатления круговорота в природе, её единой и неделимой сущности.
При создании акварели Волошин пользуется минимальным набором красок и , как обычно, исполняет картину в один сеанс.
Очень четко в этой акварели проявляется принцин построения его произведений . Несколько планов:1.-однотонного цвета, затем –переход к холмам ,скалам, горам, углубления, которые подчеркиваются темными мазками. Они то и производят впечатления «морщин» на «лике» земли ,вызывают мысли о «легендах».
Чтение стиха в исполнении подготовленного ученика
Мир живых прозрачных пятен
Мир стряхнул покров туманов.
Четкий воздух свеж и чист.
На больших стволах каштанов
Ярко вспыхнул бледный лист.
(Прыснет дождик, брызнет луч),
Стихотворение «Сквозь сеть алмазную зазеленел восток…»
-Что удивило? Что запомнилось больше всего?
-Что вы представляли , слушая первую строку?(Звёздное небо, на востоке начинает светать_брезжит свет, осветляя небо-делая его зеленоватым)
-что названо алмазной сетью?
-что Волошин воспринимает как алмазы?
-Какой по цвету рассвет? По состоянию? (фантастический)
Перечитайте ,найдите подтверждение тому, что его писал художник.
-В каких строках Волошин проявляется как странник, путешественник.
-Назовите глаголы, которые указывают на желания автора.
Люди на Земле живут разные, поэтому одному человеку придётся по душе стихи Есенина , другому ближе по натуре стихи Волошина.
Дом поэта , построенный на пустынном тогда берегу моря, так, что волны прибоя подкатывались едва ли не к самому его порогу, привлекал к себе многих выдающихся деятелей культуры.
Кто только не побывал здесь! Поэты и писатели Валерий Брюсов, Алексей Толстой, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, К. Паустовский. А. Грин.
Художники, музыканты, врачи ,летчики, ученые ,артисты…М. В. Считал своим долгом оказывать гостеприимство всем, кто хотел побывать под кровлей его дома.
Так и кажется, будто слышишь голоса поэтов, читавших в его доме свои стихи; разговоры об искусстве; достижениях науки ;археологических открытиях…Видишь и гостеприимного хозяина: плотная фигура, львиная грива волос, перехваченных на лбу узенькой цветной тесьмой ,домотканая рубашка-хламида…Простому обывателю этот человек мог казаться странным, непонятным.
По словам современников Волошина, М.А. был незабываемым собеседником с присущим ему глубокими убеждениями ,острым умом, чистой души и остроумием.
Во время Гражданской войны в России поэт укрывал у себя в доме от расправы и красных, и белых. Таким образом он спас не одну жизнь. И это была не просто жалостливость. Его поступками руководил твердый внутренний закон. «А я стою меж них в ревущем пламени и дыме и всеми силами своими молюсь за тех и за других.»
В открытом и общительном Волошине было нечто таинственное. Он обладал особым даром понимать природу и людей. Он мог предвидеть будущее ,утешать боль, словом усмирять собак и однажды прекратил пожар в своем доме, заговорив огонь.
Он никогда не раздражался, «не выходил из себя», никогда ни с кем не ссорился, никого не осуждал.Считал себя «безусловно счастливым человеком» и всю жизнь оставался по-детски радостным. Он раздаривал свои рисунки и стихи и делился всем, что имел: деньгами, временем, знаниями.
… Дом поэта и художника, М.В. ,ушедшего из жизни 21 августа 1932 года, по-прежнему стоит на своем месте. В нем сохранена вся обстановка, которая была при жизни его хозяина: мастерская-комната огромной высоты, множество книг, стол с акварельными пейзажами, огромный гипсовый муляж египетской царевны Таинах; рабочая комната, стакан с пучком сухой полыни и ковыля…
По собственному завещанию поэт похоронен на вершине огромного холма, откуда хорошо видны дуга побережья, морской простор, Карадаг…Н а могиле нет ничего: ни креста, ни надписи. На ее насыпи лежат лишь обточенные морем камешки, принесённые сюда людьми, пришедшими поклонится «хранителю Коктебеля»
Здесь невольно вспоминаешь стихи:
Будь прост , как ветер, неистощим , как море,
И памятью насыщен как земля,
Люби далёкий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе
Весь трепет жизни, всех веков и рас
Живет в тебе . Всегда. Теперь. Сейчас.
Это-завещание В. Грядущим поколениям ,каждому из нас.
«Будь памятью насыщен…»Да на что мы годны без нее?! Потому-то Коктебель и связанный с ним неразрывными узами М. А. В. Жили, живут и ,несомненно, останутся жить в благодарной памяти многих поколений интеллигенции.
Потому-то в жизненной суете нет-нет да и вспомнишь с волнением и благодарностью дорогое сердцу место на земле, одарившее тебя своею любовью. И почувствуешь горечь степной полыни, разлитый в воздухе запах морского йода, мягкий шепот волн, будто рассказывающий тебе историю древнего края и напоминающий о людях, чьи голоса, кажется, по- прежнему живы, незримо парят над скалами и необозримой водной равниной.
Профиль поэта, изваянный на скале предгорья Карадага, -необычайный феномен природы- потрясает, наверное, воображение каждого человека, бывшего когда-либо в этом уголке земли.
С тех пор, как отроком у молчаливых,
Очнулся я – душа моя разъялась,
И мысль росла, лепилась и ваялась
По складкам гор, по выгибам холмов…
Моей мечтой с тех пор напоены
Предгорий героические сны
И Коктебеля каменная грива;
Его полынь хмельна моей тоской,
Мой стих поет в волнах его прилива,
И на скале, замкнувшей зыбь залива ,
Судьбой и ветрами изваян профиль мой…
В заключении урока составим синквейн- стих из 5 строк.
источник
Максимилиан Александрович Волошин
Особое место в панораме русского символизма занимает фигура Волошина. Преданный символистскому идеалу «жизнетворчества», один из видных сотрудников брюсовских «Весов», Волошин однако не был человеком школы.
Волошин «воспринимал свою связь с символистским движением как свободный творческий союз, не регламентирующий его литературного поведения». Рубежом в творческой судьбе Волошина стала российская трагедия Октября 1917 г. и гражданской войны. Поэт для немногих, эстет, чьи изысканные строфы запечатлели чудеса европейского искусства и своеобразную
прелесть крымской земли, Волошин обрел иные пути. Отказавшись покинуть Россию и ощутив как свою участь народа в тяжких испытаниях русской «усобицы», он вырос в поэта-гражданина, сказавшего о происходящем свое гневное, пророчески страстное слово
Волошинская политическая лирика конца 1910—1920-х годов, ставшая одной из вершин гражданственной поэзии XX в.,
была под запретом в советские времена.
Кириенко-Волошин родился в Киеве в семье судейского чиновника, чьи предки вышли из Запорожской сечи. После ранней смерти отца (в 1881 г.) остался на попечении матери. Детство и отрочество будущего поэта прошли в Таганроге, Москве, Крыму. Гимназистом в Феодосии он впервые напечатал стихи. Путь к европейской образованности начался для него в Париже
— в общении с литературно-артистической средой, занятиях в Сорбонне, Лувре, в путешествиях (нередко пешеходных) по странам Европы. Вместе с тем, в странствиях будущего поэта с Западом соседствовал Восток. В 1900 г. Волошин побывал в Средней Азии.
1900-й год Волошин назовет «годом духовного рождения» также потому, что именно тогда познакомился с произведениями Ницше и Соловьева, что помогло «переоценке ценностей».
Деля в первые годы века свое время между Парижем и российскими столицами, Волошин стал свидетелем «кровавого воскресенья» в Петербурге. Случившееся он прозорливо назовет «мистическим прологом великой народной трагедии». Об этом — и строфы «Предвестий», написанные 9 января 1905.В статье «Пророки и мстители» (появившейся в ноябре 1906 г. в журнале «Перевал») «дыхание ужаса революции» напомнит автору об апокалиптических пророчествах о конце света.
Волошин увидит в революциях прежде всего явление кризиса духовного. Поэт приходит к неприятию самой идеи насильственного достижения социальной справедливости. Статью завершил стихотворный монолог «ангела мщенья», пророчившего народу русскому «кровь за кровь без меры». Монолог был напечатан в 1906 г. и в запрещенном
в России парижском антисамодержавном журнале Амфитеатрова «Красное Знамя».
Середина 1900-х годов — время становления Волошина-поэта. Считавший своими русскими учителями в искусстве стиха Бальмонта и Иванова, он был больше обязан последнему. С Бальмонтом- стихотворцем, знакомство с которым перешло в дружбу, сближал культ «впечатления», увлеченность приемами импрессионистского письма. Но опосредованность
самовыражения властью «идеи» и культурного предания роднила с Ивановым, как и прочный круг духовных ценностей, приверженность миру эллинской античности.
Сдвиг от «бальмонтовского» к «ивановскому» сказался в первом сборнике Волошина «Стихотворения МСМ—МСМХ», вышедшем в московском издательстве «Гриф» в 1910 г. В открывшем его разделе «Годы странствий» преобладали беглые зарисовки увиденного в потоке красок, ритмов, форм ( «На форуме», цикл «Париж» и др). Характерно прозвучавшее в стихотворении 1904 г. кредо автора, художника-импрессиониста, упоенного многоцветьем картины мира:
Всё видеть, всё понять, всё знать, всё пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Всё воспринять и снова воплотить.
К искусству парнасского типа восходит существенная для поэтики Волошина ориентация на зрительное восприятие. Его тексты
отличает господство изобразительного начала, прежде всего, передача формы и цвета, «пластики».
Облик крымской земли, где Волошину виделись тени древней
Эллады,— той восточной части полуострова, что называлась Киммерией, был запечатлен им в слове раньше, чем в
краске. Таковы проникновенные строфы цикла «Киммерийские сумерки» (1907), украсившие первый сборник. Сквозной мотив покрывшей крымские предгорья «седой полыни», «желчи» закатов, «горькой соли» волн — иносказания печали от разлуки с любимой. Стихи о Киммерии — одна из вершин волошинской лирики; эмоции современной души, слитые с древним преданием и освященные «гением места», воплощены здесь с редким совершенством стиха.
Циклы, которые объединит вторая (неизданная) книга поэта — обращенная к Дмитриевой любовная лирика «Блужданий», пейзажи «Киммерийской весны»— являли примеры блестящего владения формой, богатства метафорики, строфические изыски.
В стихах первых военных лет (вошли в сборник «В год пылающего мира» 1915) пацифистские настроения и мистическое восприятие катастрофы были усилены антропософскими влияниями: начало войны поэт встретил в Швейцарии, в кругу съехавшихся из разных стран приверженцев Штейнера.
В шести новых стихотворениях о Париже Волошин скорее эстет, любующийся великим городом в дымке истории, чем выразитель его нынешних бед. Как вселенская катастрофа война осознается в стихах, обращенных к Белому, здесь встают образы Апокалипсиса, видений Страшного суда и Второго пришествия, возникает фольклорный мотив кровавого сева, изранившего землю («Посев»).
Идея всечеловеческого братства определит поведение поэта и в первые послеоктябрьские годы. В стихах 1915 г. трагический образ вовлеченной в войну России, причитающей «голосом бабьим Над трупами сыновей», во многом навеян Некрасовым, славянофилами, Тютчевым. Страна видится Волошину «в лике рабьем». Гражданственный пафос, открытая публицистичность, впервые проявившиеся в стихах о 1905 г. и усилившиеся «в год пылающего мира», станут преобладающими в десятилетие, начатое событиями Октябрьской «смуты».
С 1917 г. «вселенское» и «родное» меняются в сознании Волошина местами, теперь его мысль и слово всецело обращены к России. Иным становится и выбор знаков: метафоры, отсылающие ко временам Французской революции, иссякают; усиливаются мотивы национального прошлого, аллюзии текстов Достоевского. Образы «Бесов», «Подростка», эпилога «Преступления и наказания» возникают во многих стихотворениях рубежа 1917—1918 годов.
Все чаще обращается Волошин к страницам отечественной истории, соотнося ее с настоящим. Размах реминисценций велик —
от скифов причерноморского «дикого поля» до последних российских самодержцев.
Присущие волошинской стихотворной публицистике страстная убеждённость, энергия мысли, экспрессия слова покоряли.
Среди стихов, ходивших во множестве списков, звучавших в авторских выступлениях, особенно известной стала тогда «Святая
Русь». Даже эта — «бездомная, гулящая, хмельная», «во Христе юродивая Русь» — стоит низкого поклона поэта и его благословения. О том же — пронзительные строфы «Руси гулящей» (1923); начатой (в одном из вариантов) эпиграфом из Тютчева «В Россию можно только верить», стихотворение завершилось словами о неразрывной связи с попранной родиной:
Разве можно такую оставить
Отчураться, избыть, позабыть?
Ни молитвой ее не проплавить,
Волошин стремился содействовать в годы гражданской войны сохранению ценностей науки и культуры. Он участвовал в работе крымских органов народного образования, охраны памятников искусства и частных библиотек, комиссии помощи ученым, читал лекции в Народном университете Севастополя.
Наиболее близка была дару поэта стихия открытого лиризма; ориентированная на восприятие слушателя, волошинская «одическая» поэзия возвращала жанру давнюю возможность содержания обличительного. Голос поэта — осуждая, негодуя, сострадая — становился в годину бед гласом народным. Волошинское слово оказалось особенно мудрым, прозорливым, властным.
У позднего Волошина канонические размеры не раз оттеснит свободный стих как еще одно средство усилить эмоционально-
смысловую выразительность речи, приблизить ее к слушателю. Риторичность слова, его пылкая экспрессия порой уступают сухой протокольной записи происходящего; таково, например, изображение «распорядка» работы карателей, деловито вершащих массовые казни
Особое выражение предоктябрьская эпоха нашла в поэзии Волошина, организационно не связавшего себя ни с какими литературными группировками. В начале творческого пути Волошин примыкал к символистам, печатался в символистских журналах «Весы», «Золотое руно», сотрудничал с акмеистами в «Аполлоне». Начало века было для Волошина периодом становления его как поэта и художника.
Одна из основных тем их — «просторы всех веков и стран»; лирический герой Волошина — «странник и поэт, мечтатель и прохожий». Особое место в лирике Волошина занимают стихи, написанные поэтом во время путешествий по горам Восточного Крыма. В мыслях Волошина органически слились темы природы, истории с темой человека. О неразрывном единстве творческого и человеческого «Я» с любимой поэтом восточно-крымской землей говорится во многих его стихах того времени. Поэзия раннего Волошина в основном носила описательно-созерцательный характер. Это была лирика раздумий над жизнью человечества, над судьбами ушедших культур. По стилю лирика Волошина 1910-х годов была импрессионистической. Его лирический герой сосредоточен на своем внутреннем мире, в «блужданиях» своего духа. Волошин в те годы все-таки испытал влияние поэтического стиля символистов, в котором много туманной изысканности поэтических образов, таинственной неопределенности, недосказанности, музыкальной напевности стиха. Поэтические интонации Брюсова, Блока, влияние философской лирики В. Соловьева чувствуются во многих стихах Волошина.
Огромное воздействие на Волошина оказала революция 1905-1907. Он был в Петербурге 9 января и видел войска на Невском, оказался свидетелем расстрела безоружных людей. Для него девятое января знаменовало крах идеи самодержавия. Война самодержавия с народом на всю жизнь оставила след в душе поэта. Реальные события первой русской революции отразились в творчестве Волошина неоднозначно. В его сознании они как бы включали опыт прошлых веков, вызывали философские раздумья, тайные «прозрения», отражаясь сквозь призму сложного, подчас причудливого мира души поэта. Именно в годы революции сформировалось отрицательное отношение поэта ко всякому насилию человека над человеком, бунтарское свободолюбие, пророческая дальнозоркость и характерная для него, не раз проявлявшаяся социальная близорукость. В годы реакции Волошин обнаруживает интерес к буддизму, теософии, оккультным знаниям. Впоследствии поэт назовет свои духовные искания того времени «блужданиями духа». Поэтому лирический герой многих стихов его — «прохожий, близкий всем, всему чужой». Теософия — религиозно-мистическое учение о единении человеческой души с божеством и о возможности непосредственного общения с потусторонним миром. Но при этом Волошин продолжает раздумывать о судьбах революции; мысль о неизбежности новой революции не покидает его. Творчество Волошина 1910-х годов отразило настроения той части честной русской интеллигенции, которая, замкнувшись в отвлеченных, книжных представлениях о жизни, опираясь подчас на эмоциональное восприятие происходящего, испытала на определенном этапе развития острой классовой борьбы чувство неуверенности, растерянности перед реальностью опрокинувшей ее абстрактно-гуманистическое восприятие жизни. События Октября 1917года заставили Волошина многое пересмотреть в своей общественной позиции и во взглядах на искусство. Чуждавшийся тем политических, современных, избравший в 1910-е годы позицию наблюдателя жизни, Волошин теперь раздумывает о позиции художника, долге, проблемах поэзии. Эти мысли, переживания поэта отражены в стихах 1918-1919 гг., объединенных Волошиным под названием «Пути России». Но политические темы поэт разрабатывает опосредованно, через исторические аналогии из стихийно-народных движений Разина и Пугачева.
Проповедовать культ красоты свободного самовыражения (образ-символ).
источник
Как мне близок и понятен
Этот мир — зеленый, синий,
Мир живых прозрачных пятен
И упругих, гибких линий.
Мир стряхнул покров туманов.
Четкий воздух свеж и чист.
На больших стволах каштанов
Ярко вспыхнул бледный лист.
Небо целый день моргает
(Прыснет дождик, брызнет луч),
Развивает и свивает
Свой покров из сизых туч.
И сквозь дымчатые щели
Потускневшего окна
Бледно пишет акварели
Эта бледная весна.
Любимые, ушедшие моиЛюбимые, ушедшие мои, видны вы сквозь листву, сквозь эти ветки, сквозь дымчатые зыбкие слои вечерней мглы, сквозь этот сумрак редкий, две недоверчивые пары глаз серо-зеленого речного цвета, родные, мать и.
Понятен мир с его весной, понятныПонятен мир с его весной, понятны Люди с их праздником (мое окно Блестит, как и у всех), понятна смерть Моих тюльпанов (в них она вселилась, Едва их срезали, хоть на.
Был близок взрыв народных массБыл близок взрыв народных масс, Все ждали меры радикальной, — Взамен ее на этот раз Кладут лишь пластырь либеральный. Отсрочат час святой борьбы, Отсрочат час освобожденья, — И долго не.
ШтормЯ встал на берегу. Мой голос тонет в громе. Вдоль берега шипит прибойная гряда. Свивает свиток свой мрачнеющее море, как ангел – небеса в день Страшного суда! Отныне ни к.
День и ночьНа мир таинственный духов, Над этой бездной безымянной, Покров наброшен златотканный Высокой волею богов. День — сей блистательный покров День, земнородных оживленье, Души болящей исцеленье, Друг человеков и богов! Но.
ВоспоминаниеКогда для смертного умолкнет шумный день И на немые стогны града Полупрозрачная наляжет ночи тень, И сон, дневных трудов награда, В то время для меня влачатся в тишине Часы томительного.
Смотровая щельВ машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился… День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился. От щели, может, пятый час Водитель не отводит глаз. А щель узка, края.
Святая ночь на небосклон взошлаСвятая ночь на небосклон взошла, И день отрадный, день любезный, Как золотой покров, она свила, Покров, накинутый над бездной. И, как виденье, внешний мир ушел… И человек, как сирота бездомный.
Затяжной прыжокА я во сне уже не летаю, Не падаю, руки раскинув, В рожь. И ты мне не скажешь, мама, Я знаю: Летаешь во сне — Значит, растешь. Ты говорила: Расти.
Печально начатый, печальный деньПечально начатый, печальный день, Как пронесу тебя сквозь блеклые поляны? Твоим ланитам как верну румяна? Сотру ли скорбную с них тень? Ограблен ты безверием моим С утра. И вот бредешь.
Заклинание для дождяТрепет ковыля, треснула земля. В желтой жабе дрожь — ночью грянет дождь. С неба брось, Перун, восемь синих струн, подари добром к урожаю гром. Хмурься тучей, высь, ливнем обернись и.
Под дождемПомнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома, Вдруг застал нас ливень далеко от дома, Мы спешили скрыться под мохнатой елью Не было конца тут страху и веселью! Дождик лил.
Наверное, дождик прийти помешалНаверное, дождик прийти помешал. А я у пустого сквера Тебя до двенадцати ночи ждал И ждал терпеливо в первом. Я все оправданий тебе искал: «Вот если бы дождик не был!».
Улыбки и слезы!Улыбки и слезы. И дождик и солнце! И как хороша — Как солнце сквозь этих сверкающих капель — Твоя, освеженная горем, душа! Май 1889.
Песня любвиОт любви моей до любви твоей Было столько верст, было столько дней. Вьюга смешала землю с небом, Серое небо с белым снегом. Шел я сквозь вьюгу, шел сквозь небо, Чтобы.
источник
Максимилиан Александрович Волошин
— Как мне близок и понятен. — Мы заблудились в этом свете. — Обманите меня. но совсем, навсегда. — Северовосток — Фиалки волн и гиацинты пены.
* * * Мы заблудились в этом свете. Мы в подземельях темных. Мы Один к другому, точно дети, Прижались робко в безднах тьмы.
По мертвым рекам всплески весел; Орфей родную тень зовет. И кто-то нас друг к другу бросил, И кто-то снова оторвет.
Бессильна скорбь. Беззвучны крики. Рука горит еще в руке. И влажный камень вдалеке Лепечет имя Эвридики. Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. Москва, «Художественная литература», 1988.
* * * Обманите меня. но совсем, навсегда. Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда. Чтоб поверить обману свободно, без дум, Чтоб за кем-то идти в темноте наобум. И не знать, кто пришел, кто глаза завязал, Кто ведет лабиринтом неведомых зал, Чье дыханье порою горит на щеке, Кто сжимает мне руку так крепко в руке. А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман. Обманите и сами поверьте в обман. Закрыт нам путь проверенных орбит. М.Волошин, Н.Гумилев, О.Мандельштам. Возвращение поэзии. Москва, УДН, 1990.
* * * Фиалки волн и гиацинты пены Цветут на взморье около камней. Цветами пахнет соль.
Один из дней, Когда не жаждет сердце перемены И не торопит преходящий миг, Но пьет так жадно златокудрый лик Янтарных солнц, просвеченный сквозь просинь. Такие дни под старость дарит осень. 20 ноября 1926, Коктебель. Максимилиан Волошин. Москва: Старт, 1992.
* * * Как мне близок и понятен Этот мир — зеленый, синий, Мир живых прозрачных пятен И упругих, гибких линий.
Мир стряхнул покров туманов. Четкий возду baa х свеж и чист. На больших стволах каштанов Ярко вспыхнул бледный лист.
Небо целый день моргает (Прыснет дождик, брызнет луч), Развивает и свивает Свой покров из сизых туч.
И сквозь дымчатые щели Потускневшего окна Бледно пишет акварели Эта бледная весна. 1901 или 1902 Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.
Да будет благословен приход
твой — Бич Бога, Которому я служу,
и не мне останавливать тебя.
Труаского, обращенные к Аттиле
Расплясались, разгулялись бесы По России вдоль и поперек Рвет и крутит снежные завесы Выстуженный Северовосток.
Ветер обнаженных плоскогорий, Ветер тундр, полесий и поморий, Черный ветер ледяных равнин, Ветер смут, побоищ и погромов, Медных зорь, багровых окоемов, Красных туч и пламенных годин.
Этот ветер был нам верным другом На распутье всех лихих дорог: Сотни лет мы шли навстречу вьюгам С юга вдаль — на Северовосток. Войте, вейте, снежные стихии, Заметая древние гроба; В этом ветре вся судьба России Страшная, безумная судьба.
В этом ветре — гнет веков свинцовых, Русь Малют, Иванов, Годуновых, Хищников, опричников, стрельцов, Свежевателей живого мяса Чертогона, вихря, свистопляса Быль царей и явь большевиков.
Что менялось? Знаки и возглавья? Тот же ураган на всех путях: В комиссарах — дурь самодержавья, Взрывы Революции — в царях. Вздеть на виску, выбить из подклетья, И швырнуть вперед через столетья Вопреки законам естества Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль?- все одно и то же: Волчьи морды, машкеры и рожи, Спертый дух и одичалый мозг, Сыск и кухня Тайных Канцелярий, Пьяный гик осатанелых тварей, Жгучий свист шпицрутенов и розг, Дикий сон военных поселений, Фаланстер, парадов и равнений, Павлов, Аракчеевых, Петров, Жутких Гатчин, страшных Петербургов, Замыслы неистовых хирургов И размах заплечных мастеров.
Сотни лет тупых и зверских пыток, И еще не весь развернут свиток, И не замкнут список палачей, Бред Разведок, ужас Чрезвычаек Ни Москва, ни Астрахань, ни Яик Не видали времени горчей.
Бей в лицо и режь нам грудь ножами, Жги войной, усобьем, мятежами Сотни лет навстречу всем ветрам Мы идем по ледяным пустыням Не дойдем. и в снежной вьюге сгинем Иль найдем поруганным наш храм Нам ли весить замысел Господний, Все поймем, все вынесем любя Жгучий ветр полярной Преисподней Божий Бич!- приветствую тебя! 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
источник
Как мне близок и понятен
Этот мир — зеленый, синий,
Мир живых прозрачных пятен
И упругих, гибких линий.
Мир стряхнул покров туманов.
Четкий воздух свеж и чист.
На больших стволах каштанов
Ярко вспыхнул бледный лист.
Небо целый день моргает
(Прыснет дождик, брызнет луч),
Развивает и свивает
Свой покров из сизых туч.
И сквозь дымчатые щели
Потускневшего окна
Бледно пишет акварели
Эта бледная весна.
Любимые, ушедшие моиЛюбимые, ушедшие мои, видны вы сквозь листву, сквозь эти ветки, сквозь дымчатые зыбкие слои вечерней мглы, сквозь этот сумрак редкий, две недоверчивые пары глаз серо-зеленого речного цвета, родные, мать и.
Понятен мир с его весной, понятныПонятен мир с его весной, понятны Люди с их праздником (мое окно Блестит, как и у всех), понятна смерть Моих тюльпанов (в них она вселилась, Едва их срезали, хоть на.
Был близок взрыв народных массБыл близок взрыв народных масс, Все ждали меры радикальной, — Взамен ее на этот раз Кладут лишь пластырь либеральный. Отсрочат час святой борьбы, Отсрочат час освобожденья, — И долго не.
ШтормЯ встал на берегу. Мой голос тонет в громе. Вдоль берега шипит прибойная гряда. Свивает свиток свой мрачнеющее море, как ангел – небеса в день Страшного суда! Отныне ни к.
День и ночьНа мир таинственный духов, Над этой бездной безымянной, Покров наброшен златотканный Высокой волею богов. День — сей блистательный покров День, земнородных оживленье, Души болящей исцеленье, Друг человеков и богов! Но.
ВоспоминаниеКогда для смертного умолкнет шумный день И на немые стогны града Полупрозрачная наляжет ночи тень, И сон, дневных трудов награда, В то время для меня влачатся в тишине Часы томительного.
Смотровая щельВ машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился… День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился. От щели, может, пятый час Водитель не отводит глаз. А щель узка, края.
Святая ночь на небосклон взошлаСвятая ночь на небосклон взошла, И день отрадный, день любезный, Как золотой покров, она свила, Покров, накинутый над бездной. И, как виденье, внешний мир ушел… И человек, как сирота бездомный.
Затяжной прыжокА я во сне уже не летаю, Не падаю, руки раскинув, В рожь. И ты мне не скажешь, мама, Я знаю: Летаешь во сне — Значит, растешь. Ты говорила: Расти.
Печально начатый, печальный деньПечально начатый, печальный день, Как пронесу тебя сквозь блеклые поляны? Твоим ланитам как верну румяна? Сотру ли скорбную с них тень? Ограблен ты безверием моим С утра. И вот бредешь.
Заклинание для дождяТрепет ковыля, треснула земля. В желтой жабе дрожь — ночью грянет дождь. С неба брось, Перун, восемь синих струн, подари добром к урожаю гром. Хмурься тучей, высь, ливнем обернись и.
Под дождемПомнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома, Вдруг застал нас ливень далеко от дома, Мы спешили скрыться под мохнатой елью Не было конца тут страху и веселью! Дождик лил.
Наверное, дождик прийти помешалНаверное, дождик прийти помешал. А я у пустого сквера Тебя до двенадцати ночи ждал И ждал терпеливо в первом. Я все оправданий тебе искал: «Вот если бы дождик не был!».
Улыбки и слезы!Улыбки и слезы. И дождик и солнце! И как хороша — Как солнце сквозь этих сверкающих капель — Твоя, освеженная горем, душа! Май 1889.
Песня любвиОт любви моей до любви твоей Было столько верст, было столько дней. Вьюга смешала землю с небом, Серое небо с белым снегом. Шел я сквозь вьюгу, шел сквозь небо, Чтобы.
источник
Многие стихотворения Волошина можно понять, лишь зная его образ мыслей, те мистические идеи, которыми он жил, или конкретные обстоятельства его биографии. Примером может служить вошедшее в сборник «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира 1915» ) стихотворение «Томимый снами, я дремал…» , написанное в августе 1914 г., вскоре после начала Первой мировой войны, в небольшом швейцарском городке Дорнахе и посвящённое М. В. Сабашниковой:
Но грянул гром, и ветр упал,
И свет померк, и вздулись воды.
По стогнам буйных городов
Уже в петлях скрипела дверь
И в стены бил прибой с разбега,
Вошёл последним внутрь ковчега.
Содержание стихотворения связано как с антропософскими взглядами Волошина, так и с событиями его жизни. В Дорнахе в начале XX в. велось строительство антропософского храма. В этих работах в качестве художницы участвовала и первая жена Волошина — Маргарита Сабашникова. В 1914 г. по её приглашению поэт приехал в Дорнах, как он сам вспоминал «в самые последние часы перед началом войны» . И Волошин, и его друзья в Дорнахе восприняли это благополучное прибытие как явное чудо — кругом закипала война, и ехать через Германию было небезопасно. Поэт писал: «Всюду я попадал на последний поезд, последний пароход; было чувство, что все двери за моей спиной с шумом захлопывались — и что назад возврата нет» .
В стихотворении Волошин пишет о незримой опасности, которая может подстерегать человека на его жизненном пути. Но иногда судьба может преподнести страннику настоящий подарок. Для Волошина дорнахский храм превращается в спасительный ковчег, в который поэт, следуя Высшей воле, успевает войти в последний миг перед началом Всемирного потопа.
Хотя война не избавляет Землю от недостойных представителей человечества, она является причиной гибели огромного числа людей, принимающих в ней участие. Поэтому Волошин, сравнивая дорнахский храм с ковчегом, намекает на бесчисленные жертвы, число которых могло быть больше только во время Всемирного потопа.
Мир С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!
Стихотворение Максимилиана Волошина «Мир» , входящее в сборник «Пути России» , написано 23 ноября 1917 г. в Коктебеле. Первоначально оно называлось «Брестский мир» Стих отражает переживания Волошина, связанные с началом (20 ноября 1917 г.) переговоров в Брест-Литовске с Германией, диктовавшей России тягчайшие условия мира.
Автор выражает протест против разбазаривания Родины, использования её богатства в своих корыстных интересах. Но самым бездумным и антипатриотичным поступком Волошин считает передачу Германии части территории России. Для автора он равносилен предательству Иудой своего учителя и наставника Христа. И даже если русский народ раскается в совершённом им злодеянии, искупить свои грехи он сможет только после длительных и страшных испытаний, посланных Господом.
Волошин призывает читателей не забывать о стране, в которой они родились. Необходимо сохранить её культуру, обычаи, и, конечно, нельзя раздавать территории государства, каким бы большим оно не являлось.
Любовь Волошина к современной России была не только любовью благословляющей. Она предполагала, прежде всего, всестороннее знание — о высоких духовных взлётах и о хаотических всплесках, о великом и о низменном, уродливом, косном. Поэт не способен был принять и оправдать насилие, безудержно льющуюся кровь, обесценивание человеческой жизни и оскудение людских душ. Можно было бы посетовать на то, что красные и белые были для него на одно лицо: имели одно, человеческое лицо, — но, думается, сейчас, много десятилетий спустя, настало, наконец, время отдать должное искренности и силе духа художника-гуманиста, сумевшего остаться самим собой в дни тяжелейших испытаний и стать подлинным летописцем своей эпохи. Не случайно Александр Бенуа подчёркивал, что значение стихов Волошина о современности по достоинству смогут оценить только грядущие поколения: «Кто знает, когда его через полвека «откроет» какой-нибудь исследователь русской поэзии периода войны и революции, он вовсе не сочтёт творения Волошина за любопытные и изящные «отражения» , а признает их за подлинные откровения. Его во всяком случае поразит размах волошинской искренности и правдоподобия…» .
источник