Меню Рубрики

Анализ рассказа житкова на воде

— Я так мечтала полететь к облакам, а теперь боюсь, боюсь! — говорила дама, которую подсаживал в каюту аэроплана толстый мужчина в дорожном пальто.

— Теперь — как по железной дороге, — утешал ее толстяк, — даже лучше: никаких стрелочников, столкновений, снежных заносов. — За ними неторопливо протискивался военный с пакетами, с толстым портфелем и с револьвером поверх шинели.

Долговязый мрачный пассажир с сердитым подозрительным видом осматривал аппарат со всех сторон, ничего не понимал, но думал, что все же надежнее, если самому посмотреть.

Он подошел к пилоту, который возился у рулей, и спросил сухим голосом:

— А скажите, в воздухе бывают бури? И эти ямы воздушные? Ведь ночью их не видать?

— Ну пролетим вниз немного, не беда, — мы высоко полетим.

— Ах, очень высоко? — вмешался молодой человек в синей кепке, тоже пассажир. — Это очень приятно! — сказал он храбро. Хотел улыбнуться, но вышло кисло. Долговязый злобно взглянул на него и ушел в каюту, где и уселся рядом с толстяком.

— Э-эй, обормоты! Не разливай бензина! — крикнул пилот мальчишкам, которые наполняли из жестянок бензинные баки.

— Ладно, черт! — сказал один из них и ловко вынул из отверстия бака сетчатый стакан, через который лился и фильтровался от сора бензин.

— Теперя ходче пойдет. Чего зря-то мерзнуть! А засорится мотор — так тебе, дьяволу, и надо, лайся больше! Сам обормотина! — вполголоса ворчал мальчишка.

Наконец все было готово, все десять пассажиров сидели по местам. Пора лететь. Механик еще раз посмотрел, все ли исправно.

— А что ж, меня-то возьмешь? — спросил механика ученик Федорчук.

— Нет, ты тут подлетывай. В большой рейс тебя не рука брать. Лучше набрать чего-нибудь, повезти продать пуда четыре.

— Так ведь какое тут ученье! Взяли бы — пригодился б, может быть.

— Какая от тебя польза, одно слово — балласт, — отрезал механик.

Но пилоту стало жаль Федорчука.

— Я все равно никакой спекуляции везти не дам, чего там! Пусть учится.

Федорчук бегом пустился в ангар одеваться.

Аппарат набирал высоты, выше и выше, шел к снежным облакам, которые до горизонта обволокли небо плотным куполом. Там, выше этих облаков, — яркое, яркое солнце, а внизу ослепительно белая пустыня — те же облака сверху.

Два мотора вертели два винта. За их треском трудно было слушать друг друга пассажирам, которые сидели в каюте аппарата. Они переписывались на клочках бумаги. Некоторые, не отрываясь, глядели в окна, другие, наоборот, старались смотреть в пол, чтобы как-нибудь не увидать, на какой они высоте, и не испугаться, но они чувствовали, что под ними, и от этого не могли ни о чем больше думать. Дама достала книжку и, не отрываясь, в нее смотрела, но ничего не понимала.

— А мы все поднимаемся, — написал на бумажке веселый толстый пассажир, смотревший в окно, своему обалдевшему соседу.

Тот прочел, махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и ниже наклонился к полу. Толстый пассажир достал из саквояжа бутерброды и принялся спокойно есть.

А впереди у управления сидели пилот, механик и ученик. Все были тепло одеты, в кожаных шлемах. Механик знаками показывал ученику на приборы: на альтиметр, который показывал высоту, на манометры, показывавшие давление масла и бензина. Ученик следил за его жестами и писал у себя в книжечке вопросы корявыми буквами — руки были в огромных теплых перчатках. Альтиметр показывал 800 метров и шел вверх. Уже близко облака.

— А как в облаках? — писал Федорчук.

— Чепуха, увидишь, — ответил механик.

Ученик не спешил бояться, хоть никогда в облаках не был. Грешным делом, он все-таки подумывал, что непременно должно выйти что-нибудь вроде столкновения. Впереди было совсем туманно, но через минуту аппарат попал в полосу снега, который, казалось, летел не сверху, а прямо навстречу.

Снег залепил окно впереди пилота — внизу ничего не было видно. Пилот правил по компасу, но все так же забирал выше и выше. Стало темнее.

Механик написал Федорчуку:

Вокруг них был густой туман и стало темно, как в сумерки. Да и поздно было — оставалось полчаса до заката.

Но вот стало светлеть, еще и еще, и яркое солнце совсем на горизонте весело засверкало на залепленных снегом стеклах. Даже пассажиры, что смотрели в пол, приободрились и ожили. Сильный ветер от хода аппарата сдул налипший на стекла снег, и стало видно яркую пелену внизу до самого горизонта, как будто над бесконечной снежной равниной несся аппарат.

Пилот смотрел по часам и высчитывал в уме, где они сейчас должны были быть. Солнце зашло. Механик включил свет, и оттого в каюте у пассажиров стало уютней. Все привыкли к равномерному реву моторов и свисту ветра. В каюте было тепло, и можно было забыть, что под аппаратом полторы версты пустого пространства, что если упасть, то ворон костей не соберет, что жизнь всех — в искусстве пилота и исправной работе моторов. Многие совсем развеселились, а толстый пассажир посылал всем смешные записки.

Вдруг в рев моторов ворвались какие-то перебои. Пассажиры беспокойно переглянулись. Долговязый побледнел и в первый раз взглянул в окно: оттуда на него глянула пустая темнота, только отражение лампочки тряслось в стекле.

Но перебои прекратились, и опять по-прежнему ровным воем ревели моторы.

— Не пугайтесь, — писал толстяк, — если и станут моторы, мы спланируем.

— В море, — приписал долговязый и передал записку обратно.

Действительно, аппарат летел теперь над морем. Механик напряженно слушал рев моторов, как доктор слушает сердце больного. Он понял, что был пропуск, что, вероятно, засорился карбюратор — через него попадает бензин в мотор, а что теперь пронесло; но уже знал, что бензин не чист, и боялся, что засорится карбюратор — и станет мотор.

Федорчук спросил, в чем дело. Но механик отмахнулся и, не отвечая, продолжал напряженно прислушиваться. Ученик старался сам догадаться, отчего это поперхнулся мотор. Тысяча причин: магнето, свечи, клапана — и какой мотор, правый или левый? В каждом моторе, опять же, два карбюратора.

Федорчуку тоже приходило в голову, не засорилось ли.

«Ну, подумал Федорчук, будем планировать и чиниться в воздухе».

Но ему было удивительно, почему так перепугался этот знающий механик.

Такой он трус или, в самом деле, что-нибудь серьезное, чего в полете не исправить, а он, новичок, не понимает?

Но тут рев моторов стал вдвое слабее. Пилот повернул руль и выключил левый мотор. Федорчук понял, что правый стал сам.

Механик побледнел и стал качать ручной помпой воздух в бензинный бак.

Федорчук сообразил, что он хочет напором бензина прочистить засорившийся карбюратор, он знал уже, что это ни к чему. Пилот кричал на ухо механику, чтобы тот шел на крыло наладить остановившийся мотор.

Альтиметр показывал 1900 метров.

А в каюте встревоженные пассажиры глядели друг другу в испуганные лица, и даже толстяк писал не совсем четко: рука его тряслась немного.

— Мы планируем, сейчас исправят мотор, и мы полетим.

Но мысленно все прибавляли: вниз головой в море.

Пассажиры не знали, на какой они высоте.

Все боялись моря внизу, и в то же время их пугала высота.

Долговязый пассажир вдруг сорвался с места и бросился к дверям каюты;

он дергал ручку, как будто хотел вырваться из горящего дома. Но дверь была заперта снаружи. Дама выпустила из рук книжку, дико, пронзительно закричала.

Все вздрогнули, вскочили с мест и стали бесцельно метаться.

Толстяк повторял, не понимая своих слов:

— Я скажу, чтобы летели, сейчас скажу.

Дама повернулась к окну и вдруг мелко и слабо забарабанила кулачками по стеклу, но сейчас же упала без чувств поперек каюты.

Военный, бледный как полотно, стоял и глядел в черное окно остановившимися глазами. Колени его тряслись, он еле стоял на ногах, но не мог отвести глаз. Молодой человек в синей кепке закрыл лицо руками, как будто у него болели зубы. В переднем углу пожилой пассажир мотал болезненно головой и вскрикивал: «Га-га-га». В такт этому крику все сильнее дергалась ручка двери, и больше раскачивался молодой человек. «Га-га-га» перешло в исступленный рев, и вдруг все пассажиры завыли, застонали раздирающим хором.

А механик все возился, все подкачивал помпу, стукал пальцем по стеклу манометра. Пилот толкнул его локтем и строго кивнул головой в сторону выхода на крыло. Механик сунулся, но сейчас же вернулся — он стал рыться в ящике с инструментами, а они лежали в своих гнездах, в строгом порядке. Хватал один ключ, бросал, мотал головой, что-то шептал и снова рылся. Федорчук теперь ясно видел, что механик струсил и ни за что уж не выйдет на крыло. Пилот раздраженно толкнул механика кулаком в шлем и ткнул пальцем на альтиметр: он показывал 650.

Шестьсот пятьдесят метров до моря.

Механик утвердительно закивал головой и еще быстрее стал перебирать инструменты. Пилот крикнул:

Хотел встать и сам пойти к мотору. Но механик испуганно замахал руками и откинулся на спинку сиденья.

— Давай ключ! — крикнул он механику. Тот дрожащей рукой сунул ему в руку маленький гаечный ключик. Федорчук вышел на крыло.

Резкий пронизывающий ветер нес холодный туман, — он скользкой корой намерзал на крыльях, на стойках, на проволочных тягах.

Рискуя каждую секунду слететь вниз, добрался Федорчук до мотора. Теплый еще.

Федорчук слышал вой из пассажирской каюты и нащупывал на карбюраторе нужную гайку.

Скользко стоять, ветер ревет и толкает с крыла.

Спешит Федорчук, и уж слышно, как ревет внизу море. Еще минута, другая

— и аппарат со всеми людьми потонет в мерзлой воде.

Теперь гайку на место! Замерзли пальцы, не попадает на резьбу проклятая гайка. Сейчас, сейчас на месте, теперь немного еще притянуть.

— Есть! — заорал Федорчук во всю силу своих легких.

Включили электрический пуск, и заревели моторы. В каюте все сразу стихли и опустились, где кто был: на пол, на диваны, друг на друга. Толстяк первый пришел в себя и стал подымать бесчувственную даму.

А Федорчук смело лез по крылу назад к управлению. У него весело было на сердце. Порывы штормового ветра бросали аппарат. Федорчук взялся за ручку дверцы, но соскользнула нога с обледенелого крыла, ручка выскользнула из рук, и Федорчук сорвался в темную пустоту.

Через минуту пилот злобно взглянул на механика. Тот, бледный, все еще перебирал инструменты в ящике. Оба понимали, почему нет Федорчука.

Борис Степанович Житков — Над водой, читать текст

НА ЛЬДИНЕ
Зимой море замёрзло. Рыбаки всем колхозом собрались на лёд ловить рыбу.

Николай Исаич Пушкин
Стоят на пристани пассажиры, ждут парохода. — Вон, вон, кажется, Пушки.

источник

Серьезные этические проблемы, глубоко драматические конфликты разрабатываются в произведениях Б. С. Житкова, сыгравшего большую роль в становлении русской литературы. Борис Степанович Житков родился в семье преподавателя математики. В 1905 году, живя в Одессе, он принимал участие в революционных событиях. Окончил естественное отделение Новороссийского университета (1906) и кораблестроительное отделение Петербургского политехнического института (1916).

Б. С. Житков был человеком разносторонних знаний и профессий: ихтиологом, рабочим-металлистом, инженером, штурманом парусника, капитаном научно-исследовательского судна, морским офицером, преподавателем физики и черчения. Стремление передать воспринятое в течение жизни другим поколениям определило особый строй произведений Житкова. «О чем бы вы ни писали, вы не можете считать свою задачу исполненной до конца, если… не возбудили желания, страсти поскорее взяться, сейчас же, разворачивать стену, чтоб вдруг брызнул свет хоть сквозь маленькую брешь» ‘.

Б. С. Житков создает научно-художественные произведения, которые помогают развивать творческую фантазию детей. Он обращается к чувствам ребенка и к его разуму. Рассказы Б. С. Житкова глубоко эмоциональны, сюжетны («Про эту книгу», «Плотник», «Паровоз», «Сквозь дым и пламя»). Технические термины почти не употребляются писателем. В центре внимания писателя человек, творческий труд. В его рассказах часто чувствуется влияние Л. Толстого. Для творчества Б. Житкова характерен глубокий анализ внутреннего мира людей разного возраста (сб. «Злое море», «Морские истории»; рассказы «Пудя», «Белый домик», «Как я ловил человечков», «Храбрость», «Красный командир» и др.). Его произведения дают большой материал для воспитательной работы с детьми: для бесед, для развития трудовых навыков. Одним из первых приблизился Б. Житков к решению важной задачи, стоящей перед новой литературой, соединению острой сюжетности и занимательности с тщательным исследованием психологии героев. Он внес в нее суровый реализм, уважительный разговор с подростком о героизме и требовательности к себе и к людям, романтическую одухотворенность, образное восприятие мира».

Да и вообще детские книги Житкова, можно сказать, «густо замешаны» и дают богатый познавательный материал, независимо от того — очерк ли это, или рассказ о прошлом, или журнальные заметки. Взять хотя бы рассказ «Про слона», появившийся в журнале «Новый Робинзон» в 1925 году и справедливо считающийся теперь у нас классическим детским рассказом. Здесь и география, и быт далекой страны, и жизнь животных, и природа — и все это дано с точки зрения советского русского человека, и все это ярко, поэтично, волнует, дает толчок мысли, и все понятно малышу и интересно всем — от шести лет до восьмидесяти, как говорится.

Строится ли сюжет на автобиографическом материале (рассказ «Храбрость»), дается ли описание мужественного поступка настоящего человека (рассказ «Красный командир»), показывается ли восприятие мира маленьким ребенком («Что я видел») — всюду Б. Житков стремится передать живую непосредственность наблюдений и переживаний. Для этого он ищет точные, лаконичные эмоционально-образные средства.

Сестра и брат оторвали от шубы папиного знакомого меховой хвостик; детская фантазия сделала из него «Пудю», собачку с ошейником и намордником; появились волнующая тайна и горе, когда взрослые грубо разрушили детскую игру. Б. Житков стремится открывать детям новые стороны жизни, вести их вперед, дает им пищу для чувства и воображения.

Модель корабля в мечтах детей оказывается наполненной сказочными человечками, которые появляются только в отсутствие людей и делают все, что полагается экипажу, поэтому мальчику нужно терпеливо ждать случая, когда человечки покажутся на палубе (рассказ «Как я ловил человечков»).

Произведения Б. Житкова, как правило, напряженно сюжетны, развязка конфликта в них энергична и часто неожиданна, развитие действия подчинено основной мысли — показать истинную ценность человека в решающую минуту. Он смело вводит в книги для детей настоящую Жизнь с ее борьбой, опасностями, трудностями. Он делает это для того, чтобы отчетливее подчеркнуть значение творческого начала в человеке, показать красоту труда, сближающего и объединяющего людей. Рассказы «Над водой», «Под водой», «Механик Салерно», «Дяденька», «Николай Исаич» повествуют о мужественных людях, проникнутых чувством ответственности за свое дело. Таков капитан итальянского парохода, везущего более двухсот пассажиров и оказавшегося под угрозой взрыва («Механик Салерно»). «Пассажиры на воде — это дети. Они узнают о несчастье — они погубят себя. Нам вручили их жизнь. «Товарищи моряки! — громко крикнул капитан.— Лучше погибнуть честным человеком, чем жить прохвостом!»

Читайте также:  Радиологический анализ воды из скважин

Товарищеский долг оказывается сильнее страха в человеке труда, он становится стимулом к подвигу, как показывает Б. Житков. Эту способность писателя увидеть неисчерпаемые внутренние силы человека отметил В. Шкловский: «Описание в «Механике Салерно» посвящено не столько пожару — таких описаний в мировой литературе очень много,—сколько анализу подвига команды, которая охраняет пассажиров от гибели и от страха» ‘.

Повествование о людях творческого труда облечено у Житкова в особую, часто сказочную манеру, идущую от стремления «осердечить» жизненный материал, который лег в основу произведения. От лица разных людей может быть этот «сказ».

Мальчик-рабочий, решивший погубить сердитого клепальщика, учеником которого он оказался, забыл о своих обидах, когда ему показалось, что «дяденька» разбился. Он не думает о себе, спускаясь на веревке в трюм («Дяденька»). «Привязали меня, дали свечку. Я в этот пролет, как в гроб, спускаюсь. Думаю: если он живой, буду его целовать, дяденьку милого моего, лишь бы хоть чуточку живой только. И смотрю все вниз, а что на веревке я, это я и забыл, и что высоко».

В рассказах Б. Житкова чувствуется зрелость мысли писателя, его умение поделиться своим жизненным опытом, уважение к читателю-ребенку. Б. Житков писал для ребят разного возраста и к каждому старался найти подход и ответить на те «универсальные» вопросы, которые возникают у этой разновозрастной и разнохарактерной читательской аудитории.

Произведения писателя эмоциональны, лиричны, легко находят путь к детским сердцам. «Не бойтесь вы лирики»,— говорил Б. С. Житков молодым писателям, считая всякую холодность «кощунством и пошлостью», которым не может быть никакого оправдания. Особое место в творчестве Б. С. Житкова занимают его рассказы о животных, такие, как «Про слона», «Про обезьянку», «Про волка», «Беспризорная кошка», «Мангуста». Это занимательные произведения, в которых чувствуется прекрасное знание привычек и поведения зверей и подлинность событий, положенных в основу сюжета.

В 1936 году Б. Житков задумал написать книгу для детей 3—4 лет. Он говорил о своем замысле родным и друзьям, писал о нем, отвечая на вопрос журнала «Детская литература» «Над чем вы работаете?» Этот замысел получил воплощение в книге про Алешу Почемучку — «Что я видел». «Производственная книга для четырехлетних граждан», по определению писателя, она стала энциклопедией для маленьких. Это было новаторское произведение, потому что ничего похожего ни у нас, ни на Западе до тех пор не было. «Дошкольная книга в 13 листов» создавалась исходя из потребностей ребенка, в ответ на массу интересующих его вопросов: почему пора спать? Какая платформа? Как в Москве на улицах? Что такое метро? Как слон купается? Как растет дыня. Б. Житков ведет повествование от 1-го лица. «Очень трудную я форму взял, от 1-го лица. И этому «я» — 4 года. Объясни метро — мозги вывихнешь. Ну, да там видно будет: напишу до конца, а там начну вычеркивать, что уж очень туго будет»,— писал он, работая над «Почемучкой». И опыт оказался удачным; энциклопедия для дошкольников до сих пор служит образцом композиции и языка для произведений научно-художественного жанра.

источник

Б.С.Житкова для детей.

Тема: Многообразие тем и жанров произведений

ЦЕЛИ: 1) Познакомить с творчеством Б.С. Житкова, с различным многообразием жанров у данного писателя;

2) Формирование у студентов умений самостоятельной организации учебно-
воспитательной работы в классе, умений выделять главное и второстепенное значе­
ние произведений;

3) Углубление и закрепление теоретических знаний, полученных студентами в про­
цессе изучения темы, творческое использование опыта работы лучших учителей
школ города.

ОБОРУДОВАНИЕ: Портрет и книги писателя, иллюстративный материал.

1 .Чтение наизусть (об авторе)

2. Об ложка и отзыв на стихотворение

2.Большой педагогический талант Б.Житкова глубоко раскрылся в его лите­ратурной деятельности. Первые рассказы писателя для детей появились в 1924 году. Всего он написал более 100 произведений для маленьких читателей. В числе их -научно-познавательные рассказы и повести, детская энциклопедия, а такжет о сме­лых, отважных людях, о их мужественной борьбе с морской стихией. Он умел «опи­сывать хорошо сбитым, народным в своей основе словом саму фактуру реально­сти. » — отмечала М.О.Чудакова. Творчество Житкова имеет большое значение для утверждения и развития в нашей детской литературе различных жанров научно-художественной книги. Он хорошо знал русский язык — тонко чувствовал его бога­тые возможности. Своими произведениями он воспитывал чувство языка у детей-читателей.

Произведения Житкова отличает необычайная широта тематики — сборник рассказов «Морские истории», рассказы о животных, о смелых людях. Он сделал первую в мире энциклопедию для самых маленьких — «Что я видел», написал много статей и заметок о ДЛ, которые были значительным вкладом в ее теорию и критику.

Герои многих рассказов, воплощающие нравственный идеал писателя, -обыкновенные люди и одновременно герои. Они думают и заботятся не о себе, а о других, с кем связаны дружбой или кому надо помочь. Отрицательные персонажи многих рассказов Житкова откровенны жадны и подлы. Сатира и гротеск (тип ху­дожественной образности, основанный на фантастике, смехе, гиперболе, создает аномальный мир, неестественный, странный) дают возможность автору выразить всю силу своей ненависти и презрения к этим людям. Пейзаж, обстановка, детали -все служит стремлению автора показать победу человека над скаредностью, трусостью, подлостью. В одних рассказах пейзаж подчеркивает драматизм обстановки, в других он дан по принципу контраста с тем что должно произойти.

Житков очень любил животных и с особым удовольствием рассказывал о них детям. Тонкий наблюдатель, он умел отдельными штрихами показать особенно­сти характера и повадок самых различных животных: беспризорной кошки, приру­ченного волка, обезьян, леопарда, мангуста, слона. Из рассказов ребенок узнает очень многое о внешнем виде животного, его свойствах, повадках. Также в центре внимания писателя остаются эстетические проблемы. От человека зависит, будет ли животное его другом или врагом.

Во многих рассказах Житков создает образы детей — сверстников читателей. Основное внимание писатель сосредотачивает на раскрытии внутренних конфлик­тов, на борьбе героев за свои человеческие права.

Б.С.Житков по праву считается одним из зачинателей советской научно-познавательной и научно-художественной литературы для детей. Разносторонние знания писателя, опыт «бывалого» человека помогли ему создать произведения о науке и технике.

«Что я видел» — герой — настоящий, живой, непосредственный мальчик, со своим характером, поступками, капризами. Рассказ ведется от имен 4-летнего Але­ши, вводя в его словарный запас в ходе его путешествия незнакомые ему понятия, слова и выражения. Эта книга имеет свой подтекст — только взрослые почувствуют все своеобразие детской речи, поймут причины противопоставления образов матери и бабушки — этих наиболее ярких типичных человеческих характеров, представ­ляющих собой разные методы семейного воспитания. Взрослым предназначены и советы, как читать эту книгу детям, чтобы не перенасытить их новыми сведениями, а постепенно и осторожно расширить их знания о мире и людях.

1.Пересказ, анализ циклов о животных, технике, «Морские истории», «О смелых людях».

2.0собенности построения и значение книги-энциклопедии для маленьких «Что я видел».

Б.С. Житков опубликовал свои первые рассказы для детей в 1924 году. К этому времени у него за плечами был большой жизненный путь, полный упорного и увлекательного труда по освоению многих наук и профессий.

Более ста произведений для детей создал Житков за 15 лет. Передавая ма­леньким читателям поистине энциклопедические знания и делясь жизненным опы­том, писатель наполнял свои произведения высоким нравственным содержанием. Его рассказы посвящены человеческой храбрости, мужеству, доброте, передают ро­мантическую увлеченность делом.

Незадолго до смерти — в 1937-м — он пишет статью по названием «Храб­рость». В ней писатель опирается на примеры из собственной жизни, и достовер­ность рассказанного придает особую убедительность выводу: именно трусость — ис­точник всяческой подлости. А храбрый человек — не тот, кто совершает смелый по­ступок из тщеславия или боясь прослыть трусом, а тот, что знает, ради чего он идет на подвиг, преодолевая естественный страх.

Уже в первом рассказе «Шквал» (1924, другое название «На воде») писатель рисует мужественного человека, спасшего экипаж парусника. Рассказ этот открыва­ет книгу Житкова «Морские истории» (1925). В каждом его произведении — пример человеческой смелости, преодоления страха, бескорыстной помощи, благодарного поступка («Погибель», «Механик Салерно»).

Рассказы первых сборников — «Злое море» (1924) и «Морские истории»-вводят читателя в мир, с которым автор хорошо знаком. Помимо жизненной досто­верности они захватывают острым драматизмом, увлекательными сюжетами.

Много внимания уделял Житков научно-познавательной литературе для де­тей. Он написал немало книг и очерков по истории науки и технике. В журнале «Воробей» писатель вел отделы «Как люди работают», «Бродячий фотограф», «Мастеровой». Эти публикации вошли в состав первых его познавательных книг: «Сквозь дым и пламя» (1926), «Кино в коробке» (1927), «Телеграмма» (1927). Из них дети узнали о том, как трудятся люди разных профессий, как самому смастерить ту или иную вещь. Житков рассказывал, что такое телеграф, радио, электричество.

Большинство своих познавательных книг писатель создавал для детей млад­шего возраста. Его все больше захватывала идея написать произведение энциклопедического характера для совсем маленьких читателей — от 3 до 6 лет. В результате в 1939 году, посмертно, появилась знаменитая книга «Что я видел? Рассказы о вещах» («Почемучка»), на которой выросло не одно поколение детей. Тонкий знаток дет­ской психологии, Житков решил, что для усвоения и запоминания различных сведе­ний лучше всего вести рассказ от лица сверстника читателя. 4-летний Алеша, на­званный «Почемучкой», не просто повествует о чем-то, а еще и сообщает свои впе­чатления о вещах и событиях. Благодаря этому огромный познавательный материал не подавляет малыша, а возбуждает его любопытство: ведь рассказывает сверстник.

Житков создал для детей младшего возраста еще несколько десятков новелл, собранных в книги «Что бывало» (1939) и «Рассказы о животных» (1935). В первом сборнике писатель преследует ту же цель, что и в произведениях о морских при­ключениях: он испытывает нравственность и мужество своих героев перед лицом опасности (Метель, Как я ловил человечков)

Изображенное писателем животное во втором сборнике всегда хорошо запо­минается, так как наделено индивидуальными чертами, отражающими его видовые признаки (Про волка, Про слона, Мангуста и др.).

Исследователи творчества Житкова отмечают близость его рассказов о жи­вотных к произведениям о них Льва Толстого: здесь то же уважение к живому су­ществу, реализм и доброта.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

источник

— Я так мечтала полететь к облакам, а теперь боюсь, боюсь! — говорила дама, которую подсаживал в каюту аэроплана толстый мужчина в дорожном пальто.

— Теперь — как по железной дороге, — утешал ее толстяк, — даже лучше: никаких стрелочников, столкновений, снежных заносов. — За ними неторопливо протискивался военный с пакетами, с толстым портфелем и с револьвером поверх шинели.

Долговязый мрачный пассажир с сердитым подозрительным видом осматривал аппарат со всех сторон, ничего не понимал, но думал, что все же надежнее, если самому посмотреть.

Он подошел к пилоту, который возился у рулей, и спросил сухим голосом:

— А скажите, в воздухе бывают бури? И эти ямы воздушные? Ведь ночью их не видать?

— Ну пролетим вниз немного, не беда, — мы высоко полетим.

— Ах, очень высоко? — вмешался молодой человек в синей кепке, тоже пассажир. — Это очень приятно! — сказал он храбро. Хотел улыбнуться, но вышло кисло. Долговязый злобно взглянул на него и ушел в каюту, где и уселся рядом с толстяком.

— Э-эй, обормоты! Не разливай бензина! — крикнул пилот мальчишкам, которые наполняли из жестянок бензинные баки.

— Ладно, черт! — сказал один из них и ловко вынул из отверстия бака сетчатый стакан, через который лился и фильтровался от сора бензин.

— Теперя ходче пойдет. Чего зря-то мерзнуть! А засорится мотор — так тебе, дьяволу, и надо, лайся больше! Сам обормотина! — вполголоса ворчал мальчишка.

Наконец все было готово, все десять пассажиров сидели по местам. Пора лететь. Механик еще раз посмотрел, все ли исправно.

— А что ж, меня-то возьмешь? — спросил механика ученик Федорчук.

— Нет, ты тут подлетывай. В большой рейс тебя не рука брать. Лучше набрать чего-нибудь, повезти продать пуда четыре.

— Так ведь какое тут ученье! Взяли бы — пригодился б, может быть.

— Какая от тебя польза, одно слово — балласт, — отрезал механик.

Но пилоту стало жаль Федорчука.

— Я все равно никакой спекуляции везти не дам, чего там! Пусть учится. Одевайся — полетишь!

Федорчук бегом пустился в ангар одеваться.

Аппарат набирал высоты, выше и выше, шел к снежным облакам, которые до горизонта обволокли небо плотным куполом. Там, выше этих облаков, — яркое, яркое солнце, а внизу ослепительно белая пустыня — те же облака сверху.

Два мотора вертели два винта. За их треском трудно было слушать друг друга пассажирам, которые сидели в каюте аппарата. Они переписывались на клочках бумаги. Некоторые, не отрываясь, глядели в окна, другие, наоборот, старались смотреть в пол, чтобы как-нибудь не увидать, на какой они высоте, и не испугаться, но они чувствовали, что под ними, и от этого не могли ни о чем больше думать. Дама достала книжку и, не отрываясь, в нее смотрела, но ничего не понимала.

— А мы все поднимаемся, — написал на бумажке веселый толстый пассажир, смотревший в окно, своему обалдевшему соседу.

Тот прочел, махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и ниже наклонился к полу. Толстый пассажир достал из саквояжа бутерброды и принялся спокойно есть.

А впереди у управления сидели пилот, механик и ученик. Все были тепло одеты, в кожаных шлемах. Механик знаками показывал ученику на приборы: на альтиметр, который показывал высоту, на манометры, показывавшие давление масла и бензина. Ученик следил за его жестами и писал у себя в книжечке вопросы корявыми буквами — руки были в огромных теплых перчатках. Альтиметр показывал 800 метров и шел вверх. Уже близко облака.

— А как в облаках? — писал Федорчук.

— Чепуха, увидишь, — ответил механик.

Ученик не спешил бояться, хоть никогда в облаках не был. Грешным делом, он все-таки подумывал, что непременно должно выйти что-нибудь вроде столкновения. Впереди было совсем туманно, но через минуту аппарат попал в полосу снега, который, казалось, летел не сверху, а прямо навстречу.

Снег залепил окно впереди пилота — внизу ничего не было видно. Пилот правил по компасу, но все так же забирал выше и выше. Стало темнее.

Механик написал Федорчуку:

Вокруг них был густой туман и стало темно, как в сумерки. Да и поздно было — оставалось полчаса до заката.

Но вот стало светлеть, еще и еще, и яркое солнце совсем на горизонте весело засверкало на залепленных снегом стеклах. Даже пассажиры, что смотрели в пол, приободрились и ожили. Сильный ветер от хода аппарата сдул налипший на стекла снег, и стало видно яркую пелену внизу до самого горизонта, как будто над бесконечной снежной равниной несся аппарат.

Пилот смотрел по часам и высчитывал в уме, где они сейчас должны были быть. Солнце зашло. Механик включил свет, и оттого в каюте у пассажиров стало уютней. Все привыкли к равномерному реву моторов и свисту ветра. В каюте было тепло, и можно было забыть, что под аппаратом полторы версты пустого пространства, что если упасть, то ворон костей не соберет, что жизнь всех — в искусстве пилота и исправной работе моторов. Многие совсем развеселились, а толстый пассажир посылал всем смешные записки.

Читайте также:  Расчет фильтров для воды по анализу

Вдруг в рев моторов ворвались какие-то перебои. Пассажиры беспокойно переглянулись. Долговязый побледнел и в первый раз взглянул в окно: оттуда на него глянула пустая темнота, только отражение лампочки тряслось в стекле.

Но перебои прекратились, и опять по-прежнему ровным воем ревели моторы.

— Не пугайтесь, — писал толстяк, — если и станут моторы, мы спланируем.

— В море, — приписал долговязый и передал записку обратно.

Действительно, аппарат летел теперь над морем. Механик напряженно слушал рев моторов, как доктор слушает сердце больного. Он понял, что был пропуск, что, вероятно, засорился карбюратор — через него попадает бензин в мотор, а что теперь пронесло; но уже знал, что бензин не чист, и боялся, что засорится карбюратор — и станет мотор.

Федорчук спросил, в чем дело. Но механик отмахнулся и, не отвечая, продолжал напряженно прислушиваться. Ученик старался сам догадаться, отчего это поперхнулся мотор. Тысяча причин: магнето, свечи, клапана — и какой мотор, правый или левый? В каждом моторе, опять же, два карбюратора. Федорчуку тоже приходило в голову, не засорилось ли.

«Ну, подумал Федорчук, будем планировать и чиниться в воздухе».

Но ему было удивительно, почему так перепугался этот знающий механик. Такой он трус или, в самом деле, что-нибудь серьезное, чего в полете не исправить, а он, новичок, не понимает?

Но тут рев моторов стал вдвое слабее. Пилот повернул руль и выключил левый мотор. Федорчук понял, что правый стал сам.

Механик побледнел и стал качать ручной помпой воздух в бензинный бак. Федорчук сообразил, что он хочет напором бензина прочистить засорившийся карбюратор, он знал уже, что это ни к чему. Пилот кричал на ухо механику, чтобы тот шел на крыло наладить остановившийся мотор.

Альтиметр показывал 1900 метров.

А в каюте встревоженные пассажиры глядели друг другу в испуганные лица, и даже толстяк писал не совсем четко: рука его тряслась немного.

— Мы планируем, сейчас исправят мотор, и мы полетим.

Но мысленно все прибавляли: вниз головой в море.

Пассажиры не знали, на какой они высоте.

Все боялись моря внизу, и в то же время их пугала высота.

Долговязый пассажир вдруг сорвался с места и бросился к дверям каюты; он дергал ручку, как будто хотел вырваться из горящего дома. Но дверь была заперта снаружи. Дама выпустила из рук книжку, дико, пронзительно закричала. Все вздрогнули, вскочили с мест и стали бесцельно метаться.

Толстяк повторял, не понимая своих слов:

— Я скажу, чтобы летели, сейчас скажу.

Дама повернулась к окну и вдруг мелко и слабо забарабанила кулачками по стеклу, но сейчас же упала без чувств поперек каюты.

источник

Не всякому человеку, согласитесь, посвящают стихи знаменитые поэты. И уж тем более не всякий человек становится прототипом героя художественного фильма. И то, и другое происходило с известным писателем Борисом Житковым, и уже по этим фактам можно сказать, что он был интересным и необычным человеком. Но этого слишком мало, чтобы охарактеризовать его. Если попытаться сделать это кратко, то можно сказать, что это был человек- приключение, с необыкновенными талантами и способностями и с необыкновенной судьбой. Борис Житков стал прототипом одного из главных героев художественного фильма «На миг оглянуться», фильм был поставлен на Одесской киностудии в 1984 году режиссером Вячеславом Колегаевым, Бориса Житкова в фильме сыграл артист Виктор Проскурин, а его друга, знаменитого детского писателя Корнея Чуковского, — известный актер Олег Ефремов. В своих рассказах для детей Житков стремился сообщить детям массу полезных сведений и рассказать о множестве интересных вещей. Он писал о дружбе и товариществе, о настоящей храбрости и мужестве в самых критических ситуациях, в которые нередко попадают его герои, как, например, в рассказах циклов «На воде», «Над водой», «Под водой», «Механик Салерно» и других. Он писал о разных профессиях, но неиссякаемым источником его вдохновения была его любовь к морю, к путешествиям и приключениям. Особенности творчестваБориса Житкова Произведения Житкова всегда насыщены действием, он ведет откровенный, доверительный разговор со своими читателями, образно и ясно показывает привлекательность знаний. Он как бы звал ребят к умению многое делать, строить, создавать самостоятельно, он мог показать на деле своему маленькому читателю, как сделать звонок, шалаш, лук, модель парусного судна, буера, планера, аэроплана, как смастерить воздушный змей и еще тысячу других интересных вещей. Рассказы Бориса Житкова раскрывают достоинства и преимущества таких человеческих качеств, как честность, порядочность, компетентность, чувство ответственности за свой труд, свое дело, уважение к людям и любовь к животным и природе. Ему хотелось, чтобы «чтобы руки и мозги зачесались» от чтения его книг. Дети сразу полюбили его рассказы. «Рассказы о животных» Бориса Житкова, собранные в один сборник, впервые были изданы книжкой в 1935 году. Полные ярких описаний рассказы «Про слона», «Беспризорная кошка» говорят читателю, прежде всего, о том, как важно не просто любить животных и любоваться ими, но и понимать их, и уметь с ними общаться, ухаживать за ними и нести за них ответственность. У самого Бориса Степановича был дрессированный волк и кот, умевший «становиться обезьяной». В рассказе «Беспризорная кошка» читателя сразу начинает волновать, привыкнет ли одичавшая кошка к человеку и подружится ли она с собакой. Ведь охотник долго и терпеливо приручал ее. И однажды услышал возле дома собачий лай своего Рябчика, пса, который оповестил хозяина о том, что к дому шла та самая серая кошка. На этот раз при виде охотника она не убежала, как раньше. С этого дня она постоянно приходила к охотнику в гости. И таких правдивых и в то же время удивительных и трогательных историй о милосердии человека к «братьям нашим меньшим» Борис Житков рассказал читателям немало. Многие поколения российских ребятишек выросли, по-настоящему подружившись с книгами Бориса Житкова. Эти книги и сегодня продолжают открывать мир маленьким читателям. Более ста произведений для детей создал Житков за 15 лет. Передавая маленьким читателям поистине энциклопедические знания и делясь жизненным опытом, писатель наполнял свои произведения высоким нравственным содержанием. Его рассказы посвящены человеческой храбрости, мужеству, доброте, передают романтическую увлеченность делом. Вопрос о мужестве, о самой его природе особенно занимал Житкова. «Я о нем много думал. Особенно в детстве. Хорошо быть храбрым: все уважают, а другие боятся. А главное, думал я, никогда нет этого паскудного трепета в душе, когда ноги сами тянутся бежать. И я не столько боялся самой опасности, сколько самого страха, из-за которого столько подлостей на свете делается. Сколько друзей, товарищей, сколько самой бесценной правды предано из-за трусости: не хватило воздуху сказать!»[3, с.12]Это было написано в 1927 году, а незадолго до смерти — в 1937-м — он пишет статью под названием «Храбрость». В ней писатель опирается на примеры из собственной жизни, и достоверность рассказанного придает особую убедительность выводу: именно трусость — источник всяческой подлости. А храбрый человек — не тот, кто совершает смелый поступок из тщеславия или боясь прослыть трусом, а тот, кто знает, ради чего он идет на подвиг, преодолевая естественный страх. Уже в первом своем рассказе, «Шквал» (другое название — «На воде»), писатель рисует мужественного человека, спасшего экипаж парусника. Матросу Ковалеву с трудом удается выбраться из-под перевернувшегося судна на поверхность и наконец вздохнуть полной грудью. Однако он совершает обратный мучительный путь, чтобы спасти оставшихся. Недаром девочке Насте он кажется «самым главным» на борту: со свойственной детям проницательностью она отмечает незаурядного по нравственным достоинствам человека. Рассказ этот открывает книгу Житкова «Морские истории». В каждом его произведении — пример человеческой смелости, преодоления страха, бескорыстной помощи, благородного поступка.

Житков — русский советский писатель, автор множества рассказов, повестей, эссе естественнонаучной, героической и приключенческой тематики для детей и юношества, а также для взрослых, признанный мастер слова. Семилетним мальчиком, Борис переезжает с родителями в Одессу. Детские годы на берегу моря, дружба с Корнеем Чуковским, революционные события 1905-го года отложили отпечаток на формирование молодого человека — романтика, правдоискателя, убежденно отстаивающего как в жизни, так и в своем творчестве приоритеты чести, мужества, добра, справедливости. По воспоминаниям сестры писателя, Боря день-деньской проводил в гавани, облазил все суда, заслушивался рассказами моряков, портовых рабочих. Часами пропадал в токарных и слесарных мастерских Русского общества пароходства и торговли. Научился строгать, пилить, вытачивать детали, мастерил модели яхт, кораблей. Он жадно впитывал все новое, неизведанное, интересное, полезное молодому парню — не неженке, не белоручке. Поступление в Императорский Новороссийский университет в начале на математическое, а затем на естественное отделение — во многом сформировало личность молодого химика и ботаника. Обе кафедры предложили выпускнику 1906-го года остаться и преподавать в университете, вести научную работу. Но семья Б.Житкова к тому времени вновь готовилась к переезду — на этот раз в Санкт-Петербург. И Борис отправился в город на Неве, где приступил к учебе на кораблестроительном факультете Политехнического института, который успешно окончил в 1916-м году. Дальнейшая биография писателя полна событий, как на земле, так и на море. Штурман, побывавший в Болгарии и Турции, Индии и на Мадагаскаре, исследователь рыбных потоков на Енисее, причем, судно, на котором пришлось работать, фактически было восстановлено им самостоятельно, с помощью ярославских плотников. Мичман Военно-Морского штаба, откомандированный в Англию для получения моторов для субмарин и самолетов. Студент-кораблестроитель в Копенгагене. Сразу после революции — инженер Одесского морского порта, директор сельского профтехучилища, преподаватель физики и химии на рабфаковских курсах в Одессе. И вновь Петербург. 11 января 1924 года отмечен в дневнике писателя специальной записью «Калитка открылась!» Именно в этот день редакция альманаха «Воробей» одобрило к печати первый рассказ Б.Житкова. Новые публикации открыли читателю замечательного, думающего собеседника, обладателя обширных знаний и умений, прекрасного рассказчика. «Над водой» и «Под водой», «Про слона», «Мария» и «Мэри» (все 1924) — вызвали неподдельный интерес у читающей публики. Вслед за ними вышли «Джарылгач» (1926), сказочная повесть «Элчан-Кайя» (1926), «Про обезьянку» (1927), «Кружечка под елочкой», (1929), «Морские истории» (1925-1937г.г.) Тонкая наблюдательность, знание повадок представителей животного мира, умение рассказать о сложном простым, понятным языком — отличают циклы «Рассказы о животных» (1935), повесть «Удав» (1927), рассказ «Мангуста» (1935). О том, как много пришлось писателю пережить, испытать, с какими мужественными людьми сталкивала его судьба, повествуют произведения «Черный парус» (1927), «На льдине» (1939), «Про эту книгу», «Свет без огня» (обе 1927), «Пароход» (1935). Писателю присуще обостренное чувство справедливости, стремление возвысить добро, бесстрашие, смелость, самоотверженность. В юношеские годы Борис был свидетелем страшных еврейских погромов в Одессе. С тех пор герои его книг всегда на стороне слабых, обездоленных, тех, кому требуется защита, покровительство. Борис Житков — яркий представитель нарождающийся в советском государстве «новой» литературы для детей и юношества, основы которой заложил Максим Горький. По мнению писателя, с детьми нужно разговаривать на равных, пробуждая в их душах потребности нравственного самосовершенствования. Но это невозможно без любознательности, без желания «всё потрогать своими руками», без стремления «все узнать и всему научиться». Особенно ярко проявились взгляды писателя на воспитание детей в его замечательной повести-энциклопедии «Что я видел» (1938). Мальчик Алеша в меру своих знаний и способностей отвечает на разнообразные вопросы малышей об окружающем нас мире. Творчество Бориса Житкова, наряду с такими корифеями, как Виталий Бианки, Корней Чуковский, Сергей Михалков, Евгений Чарушин, без сомнения, — золотой фонд детской литературы.

Ермакова, Е. Н. Зоосад Бориса Житкова :устный журнал : для детей 7–10 лет / Е. Н. Ермакова // Книжки, нотки и игрушки для Катюшки и Андрюшки. – 2009. – № 11. – С. 16–18. Жизнь и творчество Б. С. Житкова: Сборник статей, воспоминаний/Сост. В. С. Арнольд. — М., 1955. Корф, О. Б. Борис Степанович Житков / О. Б. Корф // Детям о писателях. ХХ век : от А до Н / О. Б. Корф. – М., 2006. – С. 28–29. Тарасенко, Н. Долгое плавание : [о Б. Житкове] / Н. Тарасенко // Пионер. – 2007. – № 11. – С. 28–29. Чуковская Лилия. Борис Житков. Критико-биографический очерк. — М., 1955.

источник

11.09 1882 (Новгород) —

19.10.1938 (Москва)

Он видел в ребенке не «чадо», а деятеля, созидателя, каким был и он сам: в его историях ребенок обязательно «рвется вперед, в страну взрослых, где надеется уж что наделать». Он был путешественником… и трудоголиком.

С детства Бориса влекло к себе море. Можно сказать, что любовь к морю, к труду на море, была у него в крови. Три брата отца плавали на военных кораблях (два из них — севастопольские герои); все трое умерли адмиралами в отставке; четвертый — морской инженер — строил маяки на Черном море; пятый утонул молодым во время учебного кругосветного плавания.

В годы студенчества он закончил естественное отделение Новороссийского университета, и кораблестроительное отделение Политехнического института в Петербурге.

Летом 1912 года, во время морской практики, Житков совершил кругосветное плавание на учебно-грузовом судне: он обогнул всю Европу, прошел Гибралтар, Суэцкий канал и Красное море, проплыл берегом Африки вплоть до Мадагаскара, затем направился в Индию, на остров Цейлон, в Шанхай, Японию, Владивосток.

Все виды морской службы прошел Житков — от юнги до штурмана дальнего плавания, помощника капитана корабля, и перепробовал много других профессий. Ему приходилось голодать, скитаться, скрываться.

Он всю жизнь любил писать дневники и длинные повествовательные письма. Еще в юности пробовал сочинять стихи, и прозу. Чтобы развлечь своего маленького племянника, он писал для него рассказы, а в 1909 году написал повесть с продолжением под названием «Сережин разбойник».

И когда Борису Житкову «случайно», для опыта, предложили написать рассказ, к литературному труду он был уже вполне подготовлен.

Скоро стало ясно, что литература — это не одна из многочисленных профессий штурмана дальнего плавания, кораблестроителя Бориса Житкова, а главное дело его жизни… И именно к нему вела писателя вся его богатая впечатлениями и событиями жизнь. Он «жаждал учить, наставлять, объяснять, растолковывать». И подчас героями его произведений становились… топор или пароход.

Борис Житков написал около двухсот произведений: рассказы, повести, пьесы, роман, очерки, статьи о детской литературе. Искал, изобретал, всегда и везде оставался “вечным Колумбом”. О его творчестве можно сказать то же, что сказал он сам о работе вдохновенного мастера: “Ума-то, сноровки во всем, в каждом повороте! Глядишь и диву даешься!”

В 1924 году издательство «Время» выпустило первый сборник рассказов Житкова. Сборник назывался «Злое море» и состоял из пяти новелл: «Мария» и «Мэри», «Над водой», «На воде», «Под водой», «Коржик Дмитрий». С литературным дебютом писателя поздравили С. Маршак и К. Чуковский.

Каким бывает море? Глубоким, синим, тёплым, ласковым. А ещё злым и безжалостным к человеку, стремящемуся схлестнуться с водной стихией один на один.

Читайте также:  Пункты приема воды на анализы

В рассказах из «Злого моря» поставлена одна из основных тем творчества Житкова — тема мужества. Вот самолет отправляется в дальний путь над морем. Пилот не хочет брать с собой мальчика-ученика: «Какая от тебя польза!» Но в дороге случается беда, и именно ученик спасает жизни и пилоту, и механику воздушного судна. Спасает, ценой собственной жизни.

В историях из этого сборника сразу бросается в глаза драматизм сюжетов. Упадет ли самолет в воду или механик успеет прочистить засоренный мотор? Успеют ли спасти подводную лодку, увязшую в илистом дне? Спасутся ли люди, запертые в трюме опрокинутого ветром судна?

Больше всего волновало писателя, как встретят книгу читатели. Он просит знакомых и родных спрашивать об этом ребят. “Ты ее прочти мальчику лет двенадцати, — обращается Житков к своему племяннику, — и напиши мне, что ему больше понравилось”. Он опасался, что острота сюжета заслонит главный смысл рассказов — о том, как безответственность и легкомыслие приводят к беде: “Боюсь приобрести репутацию авантюрного писателя”.

В 1925 году вышла новая книжка рассказов Житкова, — «Морские истории». Она состояла из рассказов: «Джарылгач», «Голый король», «Дяденька», «Компас», «Черная махалка». Все «Морские истории» написаны новым для писателя стилем. Повествование в них ведется от первого лица.

Четыре из пяти историй написаны от лица подростка. В «Черной махалке» — это голодный сирота — рыбак; в «Джарылгаче» — это мальчишка из гавани; в «Компасе» — молодой матрос — революционер, участник стачки моряков. Они сами рассказывают о себе, рассказывают с той подлинностью разговорной интонации, которая недавно была найдена Житковым и помогла ему раскрыться, как писателю.

«Это хуже всего — новые штаны, — так начинает свое повествование герой рассказа «Джарылгач». — Не ходишь, а штаны носишь: все время смотри, чтоб не капнуло или еще там что-нибудь. Из дому выходишь — мать выбежит и кричит вслед на всю лестницу: «Порвешь — лучше домой не возвращайся!» Стыдно прямо. Да не надо мне этих штанов ваших. Из — за них вот все и вышло». Здесь, в этих немногих строках, он весь как на ладони — парнишка из бедной семьи, которому в кои — то веки сшили обнову.

Героя каждого рассказа Житкова мы видим как живого, его возраст, его характер, душевные порывы, чувства человека передаются писателем – человеком многих талантов, наделенным «отчаянным интересом к жизни».

«Как показала вторая его книга, «Морские истории», его рассказы продолжали традицию классической русской прозы, всегда отличавшейся глубиной психологического анализа, то есть именно тем качеством, которого литература «мира приключений» лишена. Житков понимал, что проза для подростков должна быть увлекательной, фабульно острой, да и сам он был человеком действия, человеком острых жизненных положений. И он никогда не отказывался от фабульной остроты. Но постепенно он понял и другое: что «не единой фабулой живо повествование»». Лидия Корнеевна Чуковская (1907-1996).

«Мы подходили на пароходе к Индии, — так начинается рассказ «Про слона». — Утром должны были прийти. Я сменился с вахты, устал и никак не мог заснуть: все думал, как там будет… Заснуть не мог, прямо ноги от нетерпения чесались. Ведь это, знаете, когда сушей едешь, совсем не то: видишь, как все постепенно меняется. А тут две недели океан — вода и вода, — и сразу новая страна. Как занавес в театре подняли».

Историю рассказывает моряк дальнего плавания, совершивший на корабле поездку в Индию. Подобно ребенку он сгорает от нетерпения, ожидая встречи с экзотической страной — ее природой, людьми, животными, культурой и обычаями. В этом произведении на первый план выступает требование человечности и милосердия по отношению к животным. Рассказ содержит эпизод, в котором труд слонов описан как изнуряющая, непосильная работа, которую человек не научился ценить, не хочет быть благодарным животным за этот труд.

Неуважения к труду Житков не прощает даже и в том случае, когда речь идет не о людях, а о животных. Рассказ заканчивается так:

«Прямо стыдно рассказывать, что мы тут увидели. Слоны с лесных разработок таскали… бревна к речке. В одном месте у дороги — два дерева по бокам, да так, что слону с бревном не пройти. Слон дойдет до этого места, опустит бревно на землю, подвернет колени, подвернет хобот и самым носом, самым корнем хобота толкает бревно вперед… Ползет и пихает… Видно, как трудно ему на коленях ползти… Их было восемь — всех слонов — носильщиков, — и каждому приходилось пихать бревно носом: люди не хотели спилить те два дерева, что стояли на дороге».

«Про слона» — первая история написанная Житковым от первого лица. Это был тот самый рассказ, который через несколько лет, на Первом съезде советских писателей, С. Я. Маршак справедливо назвал в своем докладе «почти классическим».

Много произведений писателя посвящено животному миру. О чем они? Писал он о слонах, за работой которых наблюдал в Индии, и юрких мангустах, о шаловливой, надоедливой обезьянке Яшке и ручном волке о беспризорной кошке, которая «пришла из города, раскопала по шире кроличью нору, кроликов выгнала и стала жить по дикому». Привыкнет ли одичавшая кошка к человеку, и подружится ли она с собакой?

С удивительной точностью передаются им образы животных. Вот он описывает удава -«пристальные глаза смотрели неутолимо, жестоко, плотно прицеливаясь… это была живая веревка, которая смотрит для того, чтобы видеть, кого задушить». С той же выразительной точностью передана походка волка: «Он умел смотреть назад, совсем свернув голову к хвосту, и бежать в то же время прямо вперед». С той же точностью воспроизведен прыжок леопарда: «Леопард высоко перемахнул через поваленное кресло — кабину и… мягко лег на брезент. Мясо было уже в клыках… Он на миг замер, только ворочая глазами по сторонам. И вдруг поднялся и воровской побежкой улепетнул». В этом отрывке передано несколько разных моментов движения зверя и для каждого найдено наиболее точное слово: «перемахнул», «мягко лег», «замер», «улепетнул».

Борис Житков любил животных, и был, как говорят, талантливым дрессировщиком. Дома у него жили животные — рыжий кот по приказу хозяина «Стань обезьяном!» послушно прыгал на стул и замирал на задних лапах, положив передние на спинку стула. «Але — гоп!» – командовал Житков, и кот прыгал в обруч, затянутый бумагой. Дрессированный пудель Кус умел «ходить сатаной» и понимал (так утверждал писатель) двести слов.

Книга «Что я видел», была задумана автором, как энциклопедия, собрание ответов на самые разные детские вопросы. Она должна объяснить четырехлетнему ребенку, что такое метро, что такое баштан, армия, аэропорт и зоосад.

Писатель хорошо знал, что есть удивительный возраст между четырьмя и шестью годами жизни, когда ребята почти на каждое слово взрослых неотступно задают вопрос: “Почему?” И он решил написать книгу для этого возраста. Но как осуществить замысел? Житков решил сделать рассказчиком главного героя книги, четырехлетнего Алешу, прозванного за ненасытную любознательность Почемучкой.

Сюжетом книги Житков сделал путешествие мальчика, который сначала с мамой побывал в Москве – впервые увидел вокзал, поезд, а потом такси, семафор, гостиницу, Кремль. Из Москвы он отправился на Украину, к бабушке в колхоз, — тут увидел он леса и поля, огороды, сады, баштаны. Потом на самолете он прилетел к отцу в Харьков. На протяжении всего большого путешествия Алеша неустанно спрашивает взрослых: «Почему?» Мальчик познает мир — вот что сделалось сюжетом книги — и познает его не статически, а, как и свойственно детям, — в действии.

Похожих книг ни у нас, ни за границей не было. Позаимствовать чужой опыт Житков не мог. “Очень трудную форму я взял, — писал Борис Степанович. — Тропинок по этим джунглям не проторено, и я рвусь по целине и уже ободрался достаточно”.

«Алешка-Почемучка» — лицо не выдуманное. В 1935 году Житков жил в Москве у своей сестры, Александры Степановны. Соседом его был четырехлетний Алеша. Борис Степанович много возился с Алешей, рисовал ему картинки, клеил игрушки, радовался его смышлености, а когда начал работать над энциклопедией — читал ему отдельные главы. По поводу одного такого чтения он записал у себя в дневнике: «Алешка (ему четырех нет, но, правда, он на редкость башковитый) слушал жадно. Его сверстник, чуть постарше, — тоже».

1 августа 1937 года он с удовлетворением отметил в дневнике: “Ночью к пяти часам утра я кончил “Почемучку”. Это — год работы”. Заглавие книги потом изменилось. Через год после кончины писателя в Издательстве детской литературы вышла его энциклопедия для малышей “Что я видел”.

В этом произведении Борис Житков демонстрирует умение мобилизовать различные художественные средства, вплоть до ритма, краткости изложения, выводов, для достижения результата — создания короткой истории о силе человеческого духа.

В рассказе нет ни одного лишнего слова, экономность, сжатость доведены до предела, почти стихотворного. Сюжет рассказа прост, а содержание глубоко. «Ехала мать с малыми ребятами в бричке». Лошади понесли. Прохожие кричат: «Держи! держи!», а сами «в стороны шарахаются, к домам жмутся. Вдруг из-за угла выехал красный командир на лошади…»

Сюжет этого рассказа поставлен на службу основному замыслу автора: рассказать детям о спокойной и доброй силе воина, человека, который без лишних слов, силой характера решительно останавливает надвигающуюся беду.

«Житков избегает навязчивой морали, но сам юный и неискушённый читатель отчётливо различает в его книгах борьбу со злом, правды — с ложью. Но предвзятая характеристика, не рекомендация, данная автором, а поведение его действующих лиц в трудных и острых положениях даёт нам представление об их чувствах и характерах. В минуты тяжёлого испытания – во время шторма, крушения, метели — яснее видишь, кто смел, щедр, великодушен и кто себялюбив, мелочен, труслив». С. Я. Маршак

Что бывает в жизни человека? Бывает всякое: и страшное, и смешное. В этой книге рядом стоят рассказы о пароходе, налетевшем на мину, и самоваре, который пускал мыльные пузыри. О спасении рыбаков, унесённых на льдине в открытое море, и о потерянной бороде.

Каждый герой Житкова, будь то капитан корабля, или крестьянин, или портовый подросток, или охотник — помор, в каждом своем слове, в каждом поступке — человек определенного времени, определенной социальной среды, определенной профессии. И у каждого из них своя история, которая учит маленького читателя жизненной мудрости.

Тема храбрости проходит чуть ли не через все произведения Житкова. Отличию истинной храбрости от дешевого удальства посвящены такие его рассказы, как «На льдине» «Погибель», «Метель», «Наводнение», «Пожар», «Обвал».

В «Метели» мальчик, рискнувший из похвальбы, из тщеславия везти учительницу с сыном сквозь буран и пургу, чуть не губит своих пассажиров, а потом спасает их самоотвержением, мужеством.

«Всех я их уж определил, кто чего стоит!» — говорит Житков читателям о своих героях, постоянно держащих экзамен на мужество, храбрость, доблесть и честь.

Рассказ поражает точным, памятливым воспроизведением скрытой, «идущей шепотом» детской жизни. Маленький, всего в несколько страниц, рассказ этот передает самую душу детства.

Сюжет с виду прост: мальчик, глядя на маленькую модель парохода, населяет ее человечками: «Маленькие, как раз по росту пароходика… Чуть ниже спички. Я стал ждать, не поглядит ли кто из них в окошечко. Наверно, поглядывают. А когда дома никого нет, выходят на палубу. Лазят, наверно, по лестничкам на мачты. А чуть шум, как мыши: юрк в каюту. Вниз — и притаятся». Житков показывает, что мир ребенка — это мир фантазии, место, которое может вместить взрослый, подробный и сложный мир, слегка переиначив его и раскрасив своими собственными эмоциями и переживаниями.

Неужели это придумано, написано взрослым человеком, а не рассказано самим мальчишкой? А ведь главному герою рассказа не больше пяти лет. Вот, оказывается, какая бывает острая, точная, непреходящая память о детстве…

Каждый рассказ Бориса Житкова, каждая книга — это опыт, поиск, недаром писателя называли «вечным Колумбом», то есть вечным искателем. Однажды он написал для малышей сказку о доверчивом, добром утёнке.

В каждом создаваемом им персонаже, Житков подчеркивает наличие или отсутствие доброты. Для него это качество не менее важно, чем храбрость. Даже при изображении животного, писатель находит в его поведении черты, свидетельствующие о проявлениях доброты, мужества, самопожертвования в человеческом понимании. Помогает ему в этом доскональное знание жизни и повадок животных.

Главный герой сказки – утенок Алеша наделен храбростью и решительностью, он помогает своим товарищам в трудной ситуации. В конечном счете, это сказка о том, как важно в жизни уметь принимать смелые решения, и быть готовым защитить слабых.

Исследователи творчества Житкова отмечают близость его рассказов о животных к произведениям Льва Толстого: здесь то же уважение к живому существу, реализм и доброта.

В произведении «Урок географии» рассказчик будто бы совсем и не говорит о себе. Он занят описанием разных стран, растительности, людей. Поначалу это будто бы и в самом деле урок. «На острове Цейлоне есть город и порт английский Коломбо. Большой город, портовый. Превосходный порт. Отгорожен каменной стеной прямо от океана — метров на тридцать». «Люди, там живут… черные. Сингалезы». «Есть еще колония у них, у англичан: Сингапур… для флота база».

Но нет, это не урок, а рассказ, повествующий о красоте южной, морской природы. «На солнце, на тропическом… блеск как вскрикивает все равно. А зыбь ходит, как гора, как зеленая, стеклянная гора. Ее солнце сверху отвесно пронизывает, и она идет на тебя… и вся эта прозелень насквозь светится зеленым воздухом».

И дальше Житков повествует о сингалезах, которых истязают англичане, о малайцах в Сингапуре, о китайцах в Гонконге, где они семьями живут в лодках на море: на берег англичане их не пускают. Рассказчик занят описанием кокосовых пальм, сингалезских лодок, двухколесного фаэтончика, рикш, моря, цветов… О себе он не сообщает почти ничего, но сам он — «бывалый человек», русский моряк, революционер, ненавидящий угнетателей, — сам он виден и понятен читателю.

Храбрость героев одной из последних книг Житкова «Помощь идет!» «опирается» и на их преданность Родине и на непоколебимую убежденность, что все они — члены могучего коллектива и этот коллектив не даст им погибнуть, окажутся ли они на льдине, занесет ли их в поле метель, случится ли в море пожар… Те же, у кого нет любви ни к кому и ни к чему — ни к товарищам, ни к труду, — в повестях и рассказах Житкова неминуемо оказываются трусами и из трусости предают доверившихся им людей и доверенное им дело.

«Говорить о главных, о самых существенных чертах человека – дело настоящего, большого писателя, а детского в особенности. Это умел делать Борис Житков» С. Маршак

Обзор подготовила Анна САЗОНОВА, библиограф ЦДЮБ

При подготовке обозрения использованы материалы сети Интернет. Место хранения книг, названных в обзоре — Центральная детская и юношеская библиотека.

источник