Меню Рубрики

Поставили диагноз рак без анализов

Все больше людей интересует, как выявить рак у себя на ранних стадиях. Это связано с увеличением онкологической настороженности в обществе, повышением медицинской образованности населения, а также ростом числа доброкачественных и злокачественных опухолей. Мировая статистика говорит о том, что в 2018 году в мире зафиксировано более 17 млн новых случаев рака, при этом от онкологических заболеваний умерло 9,6 млн человек.

По данным отечественного Минздрава, в России в 2017 году на первое место вышел рак кожи — 617,2 тыс. случаев, на втором месте находится рак груди — 70,6 тыс. случаев, на третьем расположился рак трахеи, рак бронхов и рак легких — 62,2 тыс. случаев.

Кому стоит провериться на онкологию:

  • Активные курильщики — особенно часто у них возникает рак гортани, легких и рак губы.
  • Лица, злоупотребляющие алкоголем — рак поджелудочной железы или печени, рак желудка.
  • Пациенты с гепатитами В или С, а также другими канцерогенными инфекционными заболеваниями — может возникать рак печени.
  • Часто загорающие или активно посещающие солярии — рак кожи, меланома.
  • Люди в возрасте 50 лет и старше — повышены риски рака простаты у мужчин, рака молочной железы у женщин.
  • При наличии раковых заболеваний у ближайших родственников. Наследственность — важный фактор, способный повысить вероятность онкозаболевания.
  • Малая физическая активность, избыточный вес негативно сказываются на состоянии иммунной защиты, которая является важнейшим фактором защиты организма от раковых клеток.
  • Носительство вируса папилломы человека повышает риск рак шейки матки у женщин, рака гортани у обоих полов.
  • Жители крупных городов и мегаполисов — возникающие при стирании автомобильных шин частицы вместе с выхлопами транспорта повышают риск злокачественной онкологии дыхательной системы и кожи.
  • Работники «грязных» производств — обилие в воздухе сажи, свинца, асбеста и других мелких частиц повышает вероятность рака легких и не только.

Ранняя диагностика рака критически важна для каждого человека, поскольку в этом случае значительно повышается шанс на удачное лечение. Например, пятилетняя выживаемость на ранних стадиях сквамозно-клеточной карциномы составляет более 90% при условии своевременной диагностики и адекватной терапии. Исходы у пациентов с поздними стадиями этого рака значительно хуже — при наличии метастазов в лимфоузлы пятилетняя выживаемость составляет всего 25–45%. При Т-клеточной лимфоме разница в исходах еще более значительная: на ранних этапах десятилетняя выживаемость достигает 97–98%, тогда как на поздних этапах — всего 20%.

Специалисты Американского онкологического общества провели многолетние наблюдения за исходами терапии пациентов с меланомой — одного из самых злокачественных раков кожи. Было установлено, что прогноз успешного лечения значительно возрастает при выявлении меланомы на ранних стадиях:

  • Локализованная опухоль, которая не выходит за пределы кожи — 98%
  • Региональное распространение с прорастанием в близлежащие лимфоузлы — 64%
  • Отдаленные метастазы в легких, печени и других органах — 23%

Подобные цифры можно найти для любых типов злокачественных опухолей. Например, пятилетняя выживаемость пациентов с раком желудка при ранней диагностике значительно увеличивается:

  • Локализованная опухоль, которая не выходит за пределы слизистой желудка — 68%
  • Региональное распространение с прорастанием в близлежащие лимфоузлы — 31%
  • Отдаленные метастазы в печени и других органах — 5%

Все это говорит о невероятной важности своевременной диагностики рака, поскольку только в этом случае можно гарантировать высокую вероятность успешного лечения и благоприятного исхода. Каждому человеку следует не только регулярно проходить общее обследование организма на рак, но и самостоятельно обращать внимание на первые признаки онкологических заболеваний. Ведь зачастую организм сигнализирует о проблемах — надо лишь внимательно к нему прислушаться.

Вся дальнейшая информация о том, как определить рак, не должна восприниматься в качестве обязательного критерия наличия онкологии. Любой из указанных симптомов сам по себе не говорит о присутствии в организме доброкачественной или злокачественной опухоли. Однако эти признаки должны вызывать настороженность с последующим визитом к врачу — только квалифицированный медицинский специалист, после внимательного осмотра и проведения ряда анализов, может говорить о наличии или отсутствии рака.

Проблемы с мочеиспусканием — с возрастом они появляются у многих мужчин и женщин. К таким проблемам относятся:

  • Частое мочеиспускание, особенно по ночам
  • Внезапные позывы в туалет
  • Слабое мочеиспускание, длящееся дольше, чем обычно
  • Чувство жжения во время мочеиспускания
  • Подтекание мочи при кашле, чихании, во время смеха, напряжения мышц живота и др.

Эти симптомы могут вызывать гиперплазия или рак предстательной железы у мужчин, слабость мышечного сфинктера мочеиспускательного канала у женщин, инфекции, передаваемые половым путем у обоих полов, и др. В любом случае, стоит незамедлительно обратиться к врачу.

Кровь в моче или стуле — является одним из признаков рака мочевого пузыря, почек или толстого кишечника. Однако кровь может также возникать при урогенитальной инфекции или геморрое. В любом случае, это состояние не является нормальным, поэтому следует записаться на прием к медицинскому специалисту: урологу, хирургу или терапевту.

Изменения кожи — особое внимание следует обратить на родинки и любые другие пятна. Изменение цвета, размера или формы родинки является поводом для обращения к врачу. Также следует обращать внимание на беспричинное потемнение или осветление какой-либо области кожи. Врач может назначить биопсию — взятие небольшого кусочка из подозрительного участка для анализа на рак под микроскопом.

Увеличение и/или болезненность лимфоузлов — может являться реакцией на простуду или на воспалительный процесс в лимфатических узлах, так называемый лимфаденит. Однако в ряде случаев увеличение лимфоузлов говорит о раке, поэтому нужно без промедления посетить лечащего врача.

Нарушение голоса и/или глотания — может быть признаком рака гортани, которому особенно подвержены активные курильщики. Для диагностики врач может назначить рентгеноскопию с барием, компьютерную или магнитно-резонансную томографию и другие процедуры.

Изжога — неспецифический признак, который сам по себе не говорит о наличии злокачественной опухоли. Однако прогрессирующая изжога может возникать при раке пищевода, желудка или ротоглотки.

Изменения на слизистой рта — особенно тщательно ротовую полость следует осматривать активным курильщикам. Наличие белых, красноватых или сероватых бляшек на слизистой может быть признаком рака и является поводом для визита к врачу.

Резкая потеря веса — злокачественные клетки раковой опухоли требуют много энергии для деления, которую они берут из поступающей в организм пищи. Поэтому значительный объем питательных веществ не доходит до нужных органов и тканей, и человек начинает быстро терять вес. Если фиксируется беспричинное снижение массы тела, это может говорить о раке внутренних органов. Поэтому нужно как можно скорее записаться на прием к врачу.

Жар — в большинстве случаев повышение температуры тела и жар свидетельствуют о том, что организм борется с инфекцией. Но постоянный или возникающий регулярно без явной причины жар может свидетельствовать о раке крови.

Изменения груди — если грудь женщины изменила свою структуру или форму, либо в молочных железах начали прощупываться узловатые или иные образования, это является поводом для обращения к медицинскому специалисту. Врач может назначить маммографию — рентгеновское обследование, помогающее выявить рак молочной железы. Сегодня женщин во всем мире учат регулярному самообследованию груди, что является важным методом ранней диагностики злокачественных опухолей. Однако в 2017 году в Европе было зафиксировано 2470 случаев рака молочной железы у мужчин, поэтому им также следует быть внимательными и регулярно обследовать свою грудь на предмет любых изменений.

Боль — при увеличении размеров раковой опухоли она начинает давить на окружающие структуры: мышцы, сосудистые пучки, нервные волокна, соединительнотканную капсулу органов и др. Это может вызывать болевые ощущения, которые сами по себе не говорят о наличии рака, но являются поводом для посещения врача.

Самостоятельный осмотр тела и визит к медицинскому специалисту являются важными критериями своевременной диагностики рака. При этом есть ряд лабораторных методов, которые также могут помочь в выявлении злокачественных опухолей.

  • Общий анализ крови — распространенный и даже «рутинный» метод, который заключается в подсчете различных типов кровяных клеток. С его помощью можно заподозрить рак крови, если выявлено слишком много или слишком мало клеток определенных типов или присутствуют аномальные кровяные тельца. Для подтверждения диагноза рака может быть назначена биопсия костного мозга.
  • Биохимический анализ крови — дает общую информацию о метаболизме и работе внутренних органов: поджелудочной железы, печени, почек, желчного пузыря и др. Определенные изменения в биохимии крови могут говорить о наличии того или иного рака, например предстательной железы.
  • Белки плазмы — этот анализ помогает выявлять особые белки в плазме крови, которые называются иммуноглобулинами. Их число может быть повышено у пациентов с множественной миеломой и другими типами рака крови.
  • Анализ крови на онкомаркеры относят к уточняющим тестам и не могут служить в качестве основного метода выявления рака.

Анализы на онкомаркеры основаны на выявлении в крови химических веществ, вырабатываемых опухолевыми клетками. Универсального теста, который может безошибочно указать на наличие того или иного рака, нет. Это связано с тем, что уровни данных химических веществ могут повышаться в том числе и при некоторых нераковых состояниях. Ниже представлены наиболее популярные онкомаркеры — какие из них сдавать для профилактики и что они могут показать:

  • простат-специфический антиген (ПСА) — рак предстательной железы;
  • углеводный антиген 125 (CA-125) — рак яичников;
  • кальцитонин — медуллярный рак щитовидной железы;
  • альфа-фетопротеин (АФП) — рак печени;
  • хорионический гонадотропин человека (ХГЧ) — рак яичка и рак яичников.

Анализ крови на раковые клетки CancerSEEK — направлен на выявление циркулирующих в крови клеток злокачественной опухоли. Его также называют жидкой биопсией.

Указанные выше анализы помогают врачу заподозрить наличие злокачественной опухоли в организме. Однако для подтверждения рака обязательно выполняют диагностическую биопсию — взятие кусочка ткани из подозрительного участка на гистологическое исследование. Только под микроскопом можно достоверно установить, является ли конкретное образование злокачественной опухолью, а также определить вид.

Биопсия может быть взята с поверхности кожи, со слизистых, из внутренних органов, мышц, костей и др. В ряде случаев выполняется диагностическая малоинвазивная операция с использованием эндоскопа.

Диагностическая визуализация — рентгеновские исследования, маммография, компьютерная и магнитно-резонансная томография, позитронно-эмиссионная томография, совмещенная с томографией, двухфотонная рентгеновская абсорциометрия, УЗИ органов брюшной полости, печени и др.

Эндоскопические исследования:

  • эзофагогастродуоденоскопия — исследование желудка и 12-перстной кишки;
  • колоноскопия — исследование толстого кишечника;
  • кольпоскопия — исследование влагалища и шейки матки;
  • цистоскопия — исследование мочевого пузыря и уретры;
  • эндоскопическая ретроградная холангиопанкреатография — изучение желчных протоков, желчного пузыря и печени с помощью эндоскопа и рентгеновских методов;
  • сигмоидоскопия — обследование сигмовидной кишки.

Генетический скрининг — картирование генетического профиля человека для выявления наследственной предрасположенности к той или иной злокачественной опухоли.

источник

Журналистка Екатерина Сергацкова в колонке пишет о том, что она пережила, когда ей поставили диагноз «рак». Как позже выяснилось – ошибочный…

Однажды я узнала, что у меня рак.

Первое, что я почувствовала, когда увидела слово «саркома» в заключении лаборатории, проверявшей недавно вырезанную опухоль в матке, – как ноги резко стали горячими. И щеки. И руки. В одно мгновенье стало очень жарко. — пишет Екатерина в колонке life.pravda.com.ua

Первое, что я сделала, когда вышла из лаборатории, – позвонила подруге и пересказала то, что было написано в заключении. Эндометриальная стромальная саркома низкой степени злокачественности.

Ну, раз там низкая степень, значит, можно лечиться, – сказала она. – Не переживай.

Несколько минут – и мы с родителями мужа уже звоним знакомым в патологоанатомической лаборатории в Краматорске. На следующий же день мы забираем материал из первой лаборатории и отправляем его туда. Там говорят, что диагноз может не подтвердиться.

Так часто бывает, – заверяет знакомая. Я успокаиваюсь.

Через неделю лаборатория в Краматорске подтверждает диагноз. Я уже ничего не чувствую: ни жара, ни страха. Только странное, глухое одиночество.

Клетки разрозненные, это не страшно, пересказывают мне слова знакомой, смотревшей материал. – Главное теперь проверить организм, чтобы удостовериться, что эти клетки никуда больше не перешли. Люди с этим живут годами.

«ВАМ ПРИДЕТСЯ ВСЕ УДАЛЯТЬ»

Следующий мой шаг – поход в поликлинику по месту прописки.

Это обязательная процедура, которую должен пройти человек, которому диагностировали рак. Местный гинеколог обязан выписать направление в онкологическую клинику.

Гинеколог-онколог в поликлинике поверхностно смотрит мои бумаги и качает головой.

Ох-ох, ну у вас же и по УЗИ было понятно, что это онкология, – говорит она. – Что ж вы сразу все не удалили?

Подождите, это же только одно из УЗИ, самое первое, отвечаю я. – После него меня смотрело еще пятеро врачей и большинство из них предположили, что это доброкачественное.

В декабре прошлого года у меня во время планового осмотра обнаружили новообразование. Я не обратила на это внимания: слишком много было дел, отложила осмотр на полгода.

Через полгода врач, глядя на новообразование на УЗИ, произнесла что-то вроде «интересное что-то» – и порекомендовала проконсультироваться с онкологом.

Следующий узист назвал новообразование, дословно, «непонятной херней».

Другая врач не называла меня иначе, как «девушка с чем-то необычным».

Четвертый врач сказал, что повода волноваться нет, но новообразование нужно удалить.

МРТ сделала вывод о массивной сероме в области рубца от кесарева. Каждый врач интерпретировал по-своему.

В августе новообразование вырезали. Первые лабораторные анализы показали, что это доброкачественная лейомиома.

В любом случае, вам придется все удалять, – ставит точку гинеколог и отправляет в клинику.

«ЖЕНЩИНЫ, КОТОРЫЕ ОТКАЗЫВАЛИСЬ, ПОТОМ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ПОЖАЛЕЛИ»

На следующий день я в поликлинике Национального института рака. Место, в котором роится ужас.

Тошнота безысходности подкатывает еще перед входом в больницу. Молодая девушка прямо на ступеньках рыдает в трубку: «Мам, ну откуда же я знала, что это рак!» Кто-то выводит под руку стариков с иссохшимися лицами. Кто-то, как я, печально курит.

В кабинет к гинекологу Виктории Дунаевской стоит очередь из пары десятков человек.

Многие стоят вплотную к ее двери, – чтобы не пропустить вперед никого, кто захочет пролезть раньше.

Другие сидят на стульях в верхней одежде, опустив головы вниз.

Кричащая тишина. Несчастные, затравленные, серые от перманентного ужаса люди.

Гинеколог не спрашивает меня ни о чем существенном. Ни о том, что я чувствовала, пока ходила с опухолью (а я бы сказала ей, что не чувствовала ровным счетом ничего), ни о том, когда опухоль могла появиться. Просто читает бумаги.

Спрашивает, есть ли у меня дети. Позже мне объяснят: этот вопрос врачи задают, потому что по протоколу женщине, у которой обнаружили рак репродуктивной системы, нужно эту систему вырезать, чтобы сохранить мать для ребенка.

После первого приема мне назначают обследование всех органов. Я хожу в Институт рака как на работу. Вместо работы. Вместо жизни.

Очередь к каждому врачу настолько огромна, что, приходя к открытию поликлиники в 9-00, я ухожу примерно за час до закрытия, в 14-00.

Всем медсестрам, которые работают при врачах, примерно за шестьдесят и они не умеют говорить с пациентами.

Одна кричит на старика, что тот долго копается с вещами, прежде чем зайти в кабинет.

Другая отчитывает тех, кто пришел без талончика.

Третья жалуется, что врач не успеет осмотреть всех.

Обследования показывают, что с организмом все в порядке. Ни метастаз, ни новообразований, – ничего, что могло бы насторожить. Только один анализ оказывается плохим: лаборатория Института (в третий раз) подтверждает, что вырезанная опухоль – злокачественная.

Повторный прием у гинеколога становится кошмаром, который еще не раз будет сниться по ночам.

Гинеколог краем глаза осматривает записи врачей и останавливается на заключении лаборатории.

Вам на операцию, – вдруг произносит она, даже не глядя мне в глаза.

Вам нужно удалять матку, придатки, все, – говорит она. Снова не глядя.

Я сижу на стуле, ожидая, что врач расскажет подробнее, что к чему. Она не спешит объяснить. К ней в кабинет уже ломится следующий пациент, она переключается на него.

Так подождите, это обязательно? – я пытаюсь вернуть ее внимание.

Девушка, – гинеколог придвигается ко мне, сдвигает брови и произносит громко и медленно: – У вас рак матки. Вам нужно идти на операцию. Срочно.

Я продолжаю сидеть на стуле, пытаясь выдавить из себя что-то вроде «а может…». Врач не слушает. Она заполняет направление на удаление матки и придатков. Над ней стоит ее коллега, хирург, и кивает в такт движениям шариковой ручки.

Вот хирург, к которому вы пойдете, можете поговорить с ней, говорит гинеколог, уступая место коллеге.

А есть другой вариант? – говорю я.

Какой? Не удалять? – говорит она. Ее губы совершают движение, похожее на ухмылку. – Можно, конечно, наблюдаться. Но я вам так скажу: все женщины, которые отказывались от операции, потом очень сильно об этом пожалели. Очень сильно.

Она делает акцент на «очень», а потом добавляет еще раз, что абсолютно все женщины пожалели. Абсолютно все. А на вопрос, почему могла образоваться саркома, почему-то отвечает, что «никто в мире не знает, отчего появляется рак». Никто в мире. Совсем никто.

Читайте также:  Анализ гена brca1 ген рака молочной железы

Я зачем-то говорю «спасибо большое» и выбегаю из кабинета. Мое место на стуле занимает очередная пациентка с несчастным лицом.

«РАК МАТКИ – ЭТО ПОЖИЗНЕННО»

Дальше – долгие, мрачные дни принятия. Больше месяца я живу с осознанием того, что у меня рак.

Последний визит в Институт рака – почему-то именно он – заставляет меня задуматься о том, насколько все серьезно. Пока в деле не поставлена точка, ты сомневаешься. Надеешься на то, что кто-нибудь скажет, что все в порядке и можно жить дальше, думать о рождении второго ребенка или просто о чем-нибудь будничном.

Наверное, это чувство называют отчаянием. Три лаборатории – три заключения о саркоме. Несколько врачей сходятся на том, что нужно удалять орган, и это еще не гарантирует того, что саркома не «выскочит» где-нибудь еще.

Меня бросает то в жар, то в холодный пот, и хочется заснуть и жить во сне, в котором нет диагноза «рак».

Однажды мне снится, как гинеколог из Института рака закрывает меня в холодной больничной комнате и говорит мне, глядя в глаза: «Рак матки – это пожизненно«.

Я не понимаю, могу ли планировать жизнь на следующий год. Не могу толком взяться за работу. Выпадаю из разговоров с друзьями, переживая раз за разом тот разговор с гинекологом. Ее слова «девушка, у вас рак матки» и отстраненный, ледяной взгляд случайным образом всплывают в голове. Примерно так, как на съемках ситкома после очередной шутки зажигается табличка «Смех».

Каждый день я живу так, будто лечу в самолете, который на взлете потерял колесо, и никто не знает, сможет ли он приземлиться.

«ПОДОЖДИТЕ, НИЧЕГО ЕЩЕ МЫ НЕ УДАЛЯЕМ»

Спустя время я записываюсь в «Лисод», клинику израильской онкологии под Киевом, которую называют лучшей в стране. Последний шаг, чтобы убедиться, что нужно следовать предписаниям Института рака.

Ну, рассказывайте, – спокойно произносит главврач клиники, гинеколог Алла Винницкая.

Я не сразу нахожусь, что ответить. Никто раньше не давал мне слова. Но что я должна рассказать? Как я ходила в Институт рака, где каждый миллиметр воздуха пропитан страхом смерти? Как искала в себе причины болезни? Как уговаривала себя, что удаление матки – не самый плохой исход?

Мне сказали, что нужно удалить матку. А я хотела второго ребенка… – начинаю я. Алла Борисовна улыбается.

Так-так, подождите, – весело говорит она. – Ничего еще мы не удаляем. И не надо говорить «хотела«. Говорите: хочу.

Она объясняет, что такие опухоли, как моя, часто ведут себя как злокачественные, не являясь при этом «злыми». Недостаточно профессиональный взгляд на клетки может выдать плохой результат.

Материал отправляют на исследование в немецкую лабораторию.

Через неделю приходит результат. Рака нет. Лечение не нужно. Удалять матку не нужно. Все хорошо.

За два месяца жизни с диагнозом «рак» я многому научилась.

Научилась смело читать результаты анализов и смиряться с правдой, даже если она паршива. Перепроверять все в разных лабораториях. Не доверять врачам, которые говорят, что проблемы нет. Не доверять врачам, которые говорят, что выход только один. Не доверять врачам в государственных больницах. Научилась терпеть государственные больницы.

Поняла, что неверный диагноз – не самое плохое, что происходит с пациентом.

Самое плохое – это отношение врачей. То, как они разговаривают с пациентом. Как убеждают в том, что пациент обречен на мучительную смерть, вместо того, чтобы вместе с ним исследовать его организм и искать решения.

Врачи воспринимают пациента как подчиненного, который не имеет права опротестовать их указаний.

Постсоветские больницы – такая себе репрессивная система, в которой пациента ставят на место вместо того, чтобы помочь.

А еще важным открытием для меня стало то, что про рак оказалось невероятно тяжело говорить.

Мой рак стал моей тайной, которую неудобно, болезненно, неприятно сообщать другим. Внутренней пустотой без цвета, в которой растет чувство стыда за то, что вот ты, активная молодая женщина, заболела плохой болезнью и больше не имеешь права быть частью общества.

Так не должно быть. Нельзя молчать. Молчание делает жизнь невыносимой.

Два месяца я прожила, летя в самолете, потерявшем одно колесо. И в одно мгновенье самолет приземлился. Пассажиры зааплодировали, пилоты выдохнули. Больше не нужно бояться и думать о смерти. Можно просто продолжать жить, как будто ничего не случилось. И лететь себе дальше с попутным ветром.

Екатерина Сергацкова, специально для УП.Жизнь

источник

Мифов о раке много — от относительно безобидных до вполне опасных. Из-за неправильных упрощений и сфабрикованных исследований люди могут отказываться от обследований, лечения или просто испытывать паранойю.

На просветительском фестивале «Кампус», который регулярно проводит интернет-газета «Бумага», резидент Высшей школы онкологии Фонда профилактики рака Максим Котов рассказал о самых распространенных мифах о раке.

С разрешения коллег из «Бумаги» мы публикуем тезисы из выступления врача-онколога.

Для заразной болезни нужен возбудитель — бактерия или вирус — и путь передачи. Основные пути передачи — это контактный (через плохо вымытые руки) и гемоконтактный (через кровь, то есть медицинские и другие процедуры). Нужен также восприимчивый организм, то есть тот человек, который будет болеть. Но всё это к раку не относится.

При этом некоторые инфекции могут привести к развитию рака. Самым распространенным из них является вирус папилломы человека; вирус Эпштейна — Барр, один из разновидностей герпес-вируса; вирус гепатита B и C, который может привести к раку печени; герпес-вирус 8-го типа, достаточной редкий тип, вызывающий саркому Капоши, встречается редко и, как правило, у ВИЧ-инфицированных пациентов, у которых ВИЧ-инфекция достигла терминальной фазы СПИДа. Существует еще лимфотропный вирус человека, и он вызывает злокачественную опухоль крови.

Единственная бактерия, которая может привести к развитию рака, — Хеликобактер пилори. Она вызывает гастрит и язвенную болезнь желудка, что в дальнейшем может перерасти в рак желудка.

Самые распространенные онкологические заболевания — это рак шейки матки, рак прямой кишки и рак ротовой полости. Вирус Эпштейна как раз связан с раком носоглотки. К счастью, в Европе он встречается довольно редко. Это заболевание часто встречается в странах Юго-Восточной Азии и в Юго-Восточном Китае.

От перечисленных вирусов и бактерий можно защититься; от некоторых из них — при помощи вакцинации. Было доказано, что если мы будем вакцинироваться от гепатита В (в России эта вакцина входит в календарь прививок), то можем защищаться от гепатоцеллюлярной карциномы — в просторечии рак печени. В середине ХХ века провели исследование, где оценивалась частота развития рака печени среди детей от 6 до 14 лет, и было показано, что именно у детей это заболевание снизилось при введении вакцинации.

В 2007 году опубликовали результаты исследования в одном известном медицинском журнале, в котором показали, что эффективность данной вакцины, если мы будем ее применять для детей или подростков до начала половой жизни, составляет от 90 до 100 %. Это отличный способ для первичной профилактики рака шейки матки.

Кроме того, если у кого-то есть одна из перечисленных инфекций, это вовсе не означает, что у человека будет рак. Это просто повышает риск.

Сахар нужен любой клетке для получения энергии, будь то здоровая или раковая. В здоровой клетке сахар старается метаболизироваться с участием кислорода, поскольку это эффективно.

Существует очень сложный биохимический процесс — цикл Кребса. Из сахара мы получаем чистую энергию, которая называется молекулами АТФ. Если мы будем использовать таким образом сахар в клетке, то получим на выходе 36 молекул АТФ, что достаточно эффективно.

В раковых клетках есть такой феномен: биохимическое преобразование глюкозы проходит без участия кислорода даже в том случае, когда у клетки есть возможность получать кислород. Это способ менее эффективный, поскольку при помощи кислорода получается 36 молекул АТФ, а без него — всего лишь две. Для клетки это просто невыгодно.

В нормальной клетке — в зависимости от наличия или отсутствия кислорода — процесс идет по двум путям: либо гликолиз, либо цикл Кребса. А в опухолевой клетке — вне зависимости от того, есть кислород или нет — происходит гликолиз с образованием молочной кислоты, поэтому есть миф, что рак возникает из-за повышенной кислотности.

Как же сахар может привести к раку? Если мы будем употреблять сахар в больших количествах, то на фоне гиподинамии может развиться ожирение или сахарный диабет.

Если у женщины ожирение, то у нее в семь раз повышается вероятность возникновения рака матки, в два раза повышается риск развития рака пищевода, на 30 % — рака толстой кишки. Сам сахар не приводит к развитию рака, он приводит к состоянию, которое может привести к его возникновению. Но, опять же, если у человека ожирение — это не значит, что он будет болеть раком.

Современный человек постоянно пользуется гаджетами. И есть миф, что постоянное прикладывание аппарата к уху может вызвать злокачественную опухоль мозга.

Откуда это взялось? Во-первых, радиоволны, которыми обладает сотовая связь, действительно поглощаются биологическими тканями. Причем глубина поглощения зависит от частоты.

Ежегодно увеличивается число гаджетов — и количество звонков и сообщений, что значительно увеличивает электромагнитный фон в крупных городах. На графике электромагнитных излучений сотовая связь находится в диапазоне от 1,9 до 2,2 ГГц. Радиационное излучение намного выше.

Такие известные организации, как Американское общество онкологов FDA, контролирующее качество пищевых продуктов и лекарств, говорят, что телефон не является причиной возникновения опухоли головного мозга.

От чего зависит, как быстро рак приведет к смерти? Есть факторы, которые влияют на форму заболевания: это тип опухоли, то есть ее биология (рак желудка, рак кожи, рак головного мозга); его морфология (структура); распространенность опухоли (затрагивает она соседние органы или нет) и возраст пациента.

Но главным фактором риска является возраст, потому что с возрастом вероятность рака возрастает. Влияют и другие заболевания — например, ожирение.

В лечении онкологии фигурирует пятилетняя выживаемость (вероятность прожить какое-то определенное количество времени). Все слышали, что четвертая стадия — это плохо. Но что определяет стадии рака? Стадия прежде всего определяется выживаемостью. Чем выше стадия, тем ниже шанс у человека прожить пять и более лет. Если взять все виды злокачественных опухолей, то общая пятилетняя выживаемость составляет 60 %. То есть шанс прожить пять и более лет с раком в настоящий момент 60 %. Но данный показатель очень усреднен, поэтому сложно сказать, сколько каждый конкретный человек проживет с злокачественной опухолью.

Хорошей выживаемостью характеризуется рак кожи, рак щитовидной железы, рак яичка. В настоящий момент с современными методами лечения, химиотерапией, достаточно хорошая выживаемость у пациентов с раком молочной железы. Таким образом, рак не всегда приводит к смерти.

Главные факторы риска — это, прежде всего, возраст, которым мы не можем управлять. Затем — для определенных видов рака пол. Например, рак молочной железы, рак щитовидной железы и рак матки. Далее — употребление алкоголя: для опухолей ротовой полости, пищеварительного тракта, мочевого пузыря.

Среди факторов также хронические воспалительные заболевания, которые есть у многих. В частности, воспалительные заболевания приводят к раку кишки — например, язвенный колит. С ним вероятность рака толстой кишки будет выше по сравнению с теми людьми, которые этим не страдают. Еще к таким факторам относятся диета, солнечное излучение и радиация.

Существуют наследственные раковые синдромы. Они характеризуются тем, что, как правило, опухоль появляется намного раньше и появляется несколько опухолей в одном органе или несколько опухолей в разных органах. Если имеются подозрения на такие синдромы, то есть смысл проверить своих родственников.

Синдром Каллмана сопряжен с повышенным риском возникновения рака толстой кишки; синдром Карнея — рака толстой кишки. И если есть факторы риска, то и шанс возникновения рака повышается.

Единственные методы снизить заболеваемость рака — это скрининговые программы, когда по определенному графику на первый взгляд совершенно здоровые люди проходят определенное обследование. И ранняя диагностика, когда у человека есть уже какие-то симптомы, и диагноз надо ставить как можно раньше. Это два основные мероприятия, которые помогут нам бороться с раковыми заболеваниями.

Существует три метода лечения рака: хирургический, лечение при помощи химических веществ (это таргетные препараты, воздействующие на молекулярные мишени; иммунные препараты, которые воздействуют на иммунную систему и заставляют ее самостоятельно убивать раковые клетки; вакцины — активированные иммунные клетки, которых «учат» убивать раковые клетки) и методы лучевого лечения (та же самая радиация). Основные эффекты от лечения — это падение гемоглобина, выпадение волос, потеря аппетита, диарея, отеки, слабость, тошнота, рвота, нарушение сна, стоматиты и еще много побочных эффектов.

Когда врач и пациент обсуждают лечение, то они думают о двух вещах: продолжительность и качество жизни. Мы можем продлить жизнь на долгий срок, но качество жизни будет ужасное и пациент будет думать, зачем он вообще на это согласился. Здесь важен баланс.

Доказано, что 86 % людей хотят знать всё о своем злокачественном образовании: как оно появилось, как его лечить, какие методы лечения. Где-то 14 % пациентов полностью доверяют врачу. В основном пациенты хотят, чтобы решения по поводу их лечения решались совместно. И лечение не всегда хуже всего рака.

«Википедия» говорит нам, что ГМО — это «организм, генотип которого был искусственно изменен при помощи методов генной инженерии». Когда в исходное ДНК — допустим, помидора, баклажана или капусты — встроили чужеродный элемент, который ему не присущ. С благородной целью. Например, есть генномодифицированный картофель, который не страдает от колорадского жука и устойчив к заморозкам.

Исследований, которые бы показали, что генномодифицированная еда может привести к развитию рака, на сегодняшний день нет. Опубликованные работы настолько плохого качества, что верить им нельзя.

Генномодифицированные продукты не приводят к раку. Таких исследований нет. Возможно, это кто-то когда-нибудь и докажет, тогда его статью опубликуют в Nature или в журнале Science.

источник

Нашли лимфому. Врач почемуто мямлит говорит ей надо подумать. Сама не могу поверить. Конечно пойду обследоваться дальше но это много времени займет опять же. Бывают ли случаи когда ставят диагноз онкологию по биопсии а дальнейшие исследования показывают что это был ошибочныйдиагноз?

Узнай мнение эксперта по твоей теме

Врач-психотерапевт, Супервизор. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Консультант. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Арт-терапевт. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Консультант. Специалист с сайта b17.ru

Врач-психотерапевт. Специалист с сайта b17.ru

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Гештальт-терапевт. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Консультант. Специалист с сайта b17.ru

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Гештальт-терапевт. Специалист с сайта b17.ru

У моей подруги была опухоль на шее, они прошли лучших врачей в России, все как один утверждали что это онкология. Но она не поверила, поехала в Германию, там ей сказали что это из-за зубов мудрости, и хорошо что еще химию не сделали, а то из России часто приезжают после химиотерапии, а никакой онкологии и в помине не было. Подруга вырвала зубы мудрости и все прошло.

У моей мамы перепутали анализы и озвучили что у нее рак.Потом все выяснилось .

Знаю. У крестного брата. Сказали — опухоль в мозгу. Обследовался через баро-камеру, оказалось все чистенько.

У моей тети,ставили диагноз-рак 3 стадии молочной железы,3-4 стадия практически приговор,ошиблись только со стадией,грудь удалили,но жива здорова,было это 12 лет назад.

У моей мамы перепутали анализы и озвучили что у нее рак.Потом все выяснилось .

У моей покойной свекрови такое говорили. Не один врач к тому же. Лечили химиотерапией. правда открылась только при вскрытии. Оказалось болезнь Крона. Как можно быо такое перепутать, не знаю. Но в морге говорить не хотели. У них с больницами договоренность-они врачей «не палят». Мне пришлось очень постараться и пообещать не подавать в суд, чтобы правду сказали. А докапывалась я потому чт только один-единственный врач сказал еще при живой свекрови -«Я не знаю, что это, но это не рак, но я вам ничего не говорил.»

У моей тети,ставили диагноз-рак 3 стадии молочной железы,3-4 стадия практически приговор,ошиблись только со стадией,грудь удалили,но жива здорова,было это 12 лет назад.

сейчас практикуются случаи псевдо-диагноза. Абсолютно здоровым людям ставят рак, чтоб выкачивать деньги за лечение. Поищите инфу в интернете, очень много таких случаев. Маминой коллеге поставили когда-то рак груди. Она не пошла в другие клиники, чтобы пересдать анализы и убедиться, что у неё всё в порядке. В итоге грудь удалили, а потом выяснилось, что рака и в помине не было.

Читайте также:  Анализ генов на рак молочной

Я знаю множество случаев именно с раком груди, когда удаляли здоровую грудь. У врачей все просто: есть грудь — есть проблема, нет груди — нет проблемы. И скольких потом травили химией! Однажды слышала разговор в больнице, где точно не определили рак у женщины или не рак. Врач был в отпуске и ей предложили: ну, если хотите (. ), мы Вам удалим грудь.

сейчас практикуются случаи псевдо-диагноза. Абсолютно здоровым людям ставят рак, чтоб выкачивать деньги за лечение. Поищите инфу в интернете, очень много таких случаев. Маминой коллеге поставили когда-то рак груди. Она не пошла в другие клиники, чтобы пересдать анализы и убедиться, что у неё всё в порядке. В итоге грудь удалили, а потом выяснилось, что рака и в помине не было.

5. На биопсии видно из каких клеток состоит опухоль. К сожалению, перепутать клетки невозможно 🙁

Точнее билпсии нет анализа я правильно понимаю? Если биопсия показала онко значит так оно и естт? Может ли биопсия ставить онкологию под вопросительным знаком? Врач сказала что лимфома потом сказала подозревают лимфому.

Самое глааное-какую стадию ставят?!

даже имея полную уверенность в диагнозе, доктор далеко не всегда озвучит это, банально чтоб не лечить обморок, и не вытаскивать пациента из-под стола. иногда доктор в первую очередь сопоставляет реакции пациента с кафельным полом кабинета.
в другой ситуации доктор не озвучит диагноз сразу, ибо так обучен; в третьей — ибо диагноз не надо слышать всей очереди (зрячим дадут карту отнести в регистратуру, хотя и не положено; или отвернутся на минуту).
морфология опухоли порой весьма изменчива, например если при раке простаты пациент ошибочно принял 50 капель аквадетрима вместо валокордина. дефект морфологической диагностики перстневидноклеточного рака может всплыть, когда пациент использовал много метронидазола в качестве прекоитальной профилактики.
случайная передозировка В6 может существенно повлиять на результат исследования лимфоидной ткани.
осмотически активные вещества проникая в атипичную клетку могут её банально разорвать в клочья.
попытка мышьякового суицида может убить опухоль вместо пациентки .

попытка мышьякового суицида может убить опухоль вместо пациентки .

О,я недавно лежала в Онко-Клинике,столько насмотрелась. Вообще,биопсия обычно точно показывает.Это единственный анализ,которому следует верить.Врет даже компьютерная томография(иногда),а анализам на онкомаркеры вообще не стоит верить.Со мной лежала женщина,по компьютерной томографии ставили рак яичника и лимфоузлов (какие-то в брюшной полости ,какие точно,не скажу,примерно пишу),а операцию сделали,яичник нормальный,никаких метастаз нет,но яичник удалили все равно,как профилактику.А был другой случай- женщины по КТ метастаз нет,а на самом деле там все разрослось. Онкомаркеры вообще не показатель. У меня было доброкачественное образование,онкомаркер был завышен в 3 раза первый раз когда сдавала кровь,второй раз уже упал до нуля. А вы автор,вообще не бойтесь.Даже если рак. Я столько видела позитивных случаев пролежав в онкологии месяц. 1 и 2 стадия вообще легко лечатся(операцией,химией,не народными методами. ),вы главное на позитиве будьте)Слышала много историй как даже с 3 и 4 стадией люди верили,жили на позитиве,и все заанчивалось хорошо. Я вам только могу еще посоветовать,ни в коем случае не отказывайтесь от операции,не делайте глупостей. Не бойтесь,все будет хорошо.Мне 25 лет и мне в мае по КТ ставили подозрение на рак поджелудки,сколько я всего пережила. Но не унывала ни минуты.В результате операция,удалили эту гадость с поджелудочной,вместе с хвостиком поджелудки и селезенкой,гистология показала доброкачественую опухоль,но муцинозную,т.е. склонную перерождаться!А если бы я тянула или не пошла на операцию,она бы переродилась рано или поздно,сказали врачи. Вот так. Ничего не бойтесь,и не унывайте)))Удачи вам)))

источник

Давно я уже хотела рассказать свою историю. Как у меня диагностировали рак, где я могла бы сэкономить время. И на что обратить внимание. Вообщем, милости прошу под кат.

Сейчас, восстанавливая в памяти некоторые моменты, я могу посоветовать лишь одно. Если у вас воспалился хоть один лимфоузел, и тем более если он не болит, бегите к врачу.
Впервые я обнаружила у себя паховые лимфоузлы где то в феврале 2014 года, заметил их и мой муж. Но ни он, ни я не предали этому значение. Во первых, я весьма стройная натура, и маленькие горошины в паху, у меня не вызвали никаких подозрений. Они меня не беспокоили, не болели, самочувствие было отличное, температуры нет. Да и вообще, я и не подумала, что эти маленькие горошины вообще лимфоузлы. Слишком были малы, да и по моему ошибочному мнению воспаленный лимфоузел должен болеть.
Так прошел февраль, март, апрель. Ничего не менялось, горошины были на месте, самочувствие отличное. В начале мая у меня воспалились лимфоузлы подмышками, они не болели, но мешали мне. И уже после праздников, а именно 10 числа я неслась к хирургу. Именно он подтвердил, что и в паху, и в подмышках воспалены лимфоузлы. Дал кучу направлений на сдачу анализов крови. Напрописывал антибиотиков, от которых болевые ощущения прошли, но сами лимфоузлы и не собирались уменьшаться.

Уже через день у меня воспалились лимфоузлы под шеей, и начали болеть. Именно от этого числа в моем ЖЖ появилась первая запись о болезни http://evstefeeva.livejournal.com/103140.html

14 мая я взяла номерок к инфекционисту и онкологу. Каким же страшным мне тогда казался врач онколог. На тот момент я была уверена, что у меня какая то инфекция, да, что угодно, но не рак. http://Evstefeeva.livejournal.com/104642.html

16 мая я была на приеме у инфекциониста. Опять дали кучу анализов на ВИЧ, сифилис, гепатиты и тд. И назначили антибиотики. http://Evstefeeva.livejournal.com/105105.html

21 мая я была на приеме у онколога. Которая толком ничего мне не сказала. Она не знала, что со мной. Не знала онкология ли это. Врач упорно пыталась выяснить, какие изменения в самочувствии у меня произошли. Есть ли слабость, или потливость. Но я чувствовала себя отлично! Никаких изменений. Ничего не болело и не тревожило. Если убрать эстетические моменты в виде увеличенных лимфоузлов, я бы наверное и не поняла, что болею чем то. УЗИ тоже ничего не показало, кроме того, что мои лимфоузлы однородны по структуре. Ну и кроме того, что и подключичные лимфоузлы тоже увеличены. Вообщем, онколог отправила меня обратно к инфекционисту и сказала пусть лечит он, если не поможет тогда и приходи))) мило))) http://evstefeeva.livejournal.com/106823.html

27 мая инфекционист сказала, что дальнейшее лечение антибиотиками не имеет смысла, результата нет и не будет. Это она сказала, когда мне по сути две недели кололи антибиотики- и я не выдержала, меня начало тошнить, рвать, у меня появилась изжога. Две недели антибиотиков. И ноль результата! Все анализы на инфекции были отрицательны, ВИЧ отрицательно. Я, конечно, не врач, но на этом этапе у меня два вопроса. Первый- зачем меня так долго кололи антибиотиками, при этом увеличивая дозу, если никакого прогресса не было? И второй- почему меня кололи антибиотиками, если анализы на инфекции не были готовы. Не уже ли нельзя было дождаться результатов сданных анализов, выявить инфекцию, и колоть антибиотик, направленный именно на нее. А меня заранее обкалывали антибиотиком широкого спектра действия. Ну пока для меня эти вопроса остались открытыми, возможно так и надо было делать, возможно врач была не права. И по итогу она отправила меня к онкологу.

На этом этапе хочу отметить, что если в вашем биохимическом анализе крови повышен C реактивный белок, то бейте тревогу. В моем случае при норме до 5, у меня был показатель 96. И врачи не понимали, почему он настолько завышен. Уже пролежав в отделение интенсивной химиотерапии почти два месяца, у меня было много соседок, много историй, но у тех, у кого врачи не могли поставить диагноз и лечили антибиотиками по полгода, по году. Был также повышен С реактивный белок, и врачи так же не знали почему. И лечили, и лечили! Назначали всевозможные прогревания, что при диагнозе рак делать нельзя. итак, если у вас повышен С реактивный белок, врачи не понимают почему, лечат вас, и лечение не действует, не ждите. Не теряйте времени!

28 мая я обратилась к платному онкологу в мед.центр Нордин. В этот же день мне сделали пункцию лимфоузла, или по русски продырявили лимфоузел иглой, взяли кровь на анализ. 3 июня должен был быть результат. Может это совпадение, но на следующий день, моя шея превратилась в нечто. Все лимфоузлы на шее увеличелись, чуть позже выскочили и по всей голове, где они есть. Я медленно превращалась в жабку)

3 июня мы приехали с мужем за результатами. Результата не было, не получилось у них( Онколог сказал надо вырезать лимфоузел. И тут мужа смутило, что вырезать нам предложили под общим наркозом, что специально для меня будет заказана реанимационная бригада, и все это удовольствие стоило 4 млн бел.руб. или примерно 14000 рос.руб. Хотя мы с мужем начитались, что это простейшая операция и делается под местным наркозом. Вообщем сомнения одолевали нас.
На данный момент обращение в мед.центр Нордин, я считаю зря потраченным временем.

Итак, живя в Беларуси, есть только одно место куда надо бежать для подтверждения диагноза, или для лечения онкологии это Республиканский научно-практический центр онкологии и радиологии им. Александрова. Все больше бежать некуда. Там собраны лучшие врачи, лучшее оборудование!

Именно туда мы и обратились 4 июля 2014 года. Там есть кабинет, специализирующийся исключительно на лимфомах, после обеда прием ведет профессор. Если упустить подробности нам назначили биопсию на 12 июля. Обратись мы чуть пораньше, мы бы успели на биопсию и 5 числа, но увы не успели. И биопсия по русски это удаление лимфоузла. Мне сказали, будут вырезать шейный, так как он наиболее информативен.

12 июня мне вырезали лимфоузел под местным наркозом, в моем случае ледокоин.
http://Evstefeeva.livejournal.com/109934.html

16 июня первые результаты биопсии. лимфома, красивое название диагноза Рак
http://Yanlaros.livejournal.com/40250.html
С этого дня мне было назначено КТ с усилением, МРТ, УЗИ. Которые показали поражение всех групп периферических лимфоузлов, также поражение плевры легких.

02 июля получили окончательные результаты биопсии лимфоузла. лимфома из предшественников Т клеток, и под вопросом лейкоз. Нужно взять костный мозг, если в нем обнаружат раковые клетки больше,чем 25 то будет лейкоз. И тут меня записывают на трепанбиопсию костного мозга. http://Evstefeeva.livejournal.com/112050.html

7 июля мы узнаем результаты трепан биопсии, костный мозг поражен( наличие бластных клеток 28( Для уточнения диагноза нас отправляют на повторную биопсию костного мозга, но уже брать будут из грудины, или стернальная пункция. Едем мы в 9 клиническую больницу г. Минска.

И 8 июля у меня на руках точный диагноз- лимфообластная лимфома из предшественников Т клеток, 4 стадия.

11 июля 2014 года меня кладут в отделение интенсивной химиотерапии в РНПЦ онкологии и радиологии. И именно с этого дня я начала свое больничное вещание. http://Evstefeeva.livejournal.com/112729.html

Самое главное это не паниковать! Успокоиться! Точный диагноз в онкологии это очень важный аспект. Неправильный диагноз-это неправильно назначенная химия! А это яд, которым вас будут травить, а результата не будет. Так что правильный диагноз очень важен.
И второе, это вы должны доверять своему лечащему врачу. Выполнять все назначения, принимать все таблетки. И прежде, чем тянуть в рот таблетку из своей аптечки, звоните врачу и спрашивайте можно ли вам ее пить! Недоверие к врачу лишь пошатнет вашу нервную систему, так что отнеситесь серьезно к выбору мед.учреждения и соответственно к врачу. Читайте отзывы, ищите форумы, вообщем интернете вам в помощь.

источник

В интернете можно встретить достаточно мнений о лечении в Израиле. Одни восхищаются израильской медициной и боготворят врачей этой страны. Другие говорят, что медицина в России ничем не хуже, а в Израиле пациенты просто переплачивают за повышенный уровень комфорта и внимания со стороны врачей и медицинского персонала.

Ежедневно по роду своей деятельности я общаюсь с пациентами, которые побывали на лечении в Израиле. За последний год их количество исчисляется сотнями, а может, даже тысячами. К сожалению, а скорее всего к счастью, уже очень давно мне не приходилось иметь дело с российской медициной. Поэтому судить о ней могу только по историям пациентов, которые приезжали лечиться в Израиль, а также по отзывам израильских врачей.

Если оставить в стороне общий уровень медицины, подготовки врачей и условия пребывания пациентов в больнице, то особого внимания заслуживает количество случаев неправильно поставленных в России онкологических диагнозов. По разным оценкам, в израильские клиники поступает не менее 10-30 % пациентов из стран СНГ (в основном из России), которым поставили неверный онкологический диагноз на родине. Естественно, что в Москве и Санкт-Петербурге ситуация в этом плане не так катастрофична, как на периферии, но все равно оставляет желать лучшего. Это также одна из причин, по которой прогнозы российских врачей в отношении онкологических пациентов часто оказываются неверными.

Ниже отзывы пациентов, которые столкнулись с ошибками в постановке онкологического диагноза в России и были вынуждены обратиться за медицинской помощью в Израиль.

Александр Сидоров, г. Уфа, Республиканский онкодиспансер

Медицине известно только четыре стадии рака, однако в Уфе врачи решили не мелочиться и поставили отцу Александра сразу 6-ю стадию. Израильские онкологи сильно удивились, более того, по результатам диагностики выяснилось, что у его отца не рак желудка, а совсем другое онкологическое заболевание.

Папе поставили в онкоцентре Уфы диагноз рак желудка 6 (. ) стадии, до 23 февраля он не должен был дожить. Когда мы засомневались насчет диагноза, то нам зам. главного врача республиканского онкодиспансера Алсу Анасовна даже не стала справку выдавать для ускоренной выдачи загранпаспорта для папы: «пустая трата денег для безнадежно больного!» — ее слова. Но Израиль пришел на помощь — прислал вызов, мы оформили паспорт за три дня и сразу после Нового года вылетели на диагностику. Нам поставили диагноз, начали лечение. Были мы с 5 по 23 января 2015 года первый раз и с 14 по 21 февраля второй раз. За месяц у папы пропала одышка, исчезли отеки с живота, нормализовалось давление, вернулся сон, аппетит, ушла жидкость из легких. Желудок (неходжкинская лимфома!) перестал его беспокоить. После этой поездки я уже не ставлю под сомнение полную некомпетентность и отсутствие человеческих качеств у наших, российских, точнее — УФИМСКИХ онкологов — вне сомнения — ни компетенции, ни человечности у них просто нет. Такую медицину надо хоронить. (. )

Егорова Ольга, г. Самара, Областной клинический онкологический диспансер

В рассказе Ольги все сказано, ни прибавить, ни убавить.

Целый год лечилась на родине в России (кстати сказать в очень крупном онкологическом центре) и все бесполезно как выяснилось ((( Лечили лечили меня целый год,через год дали справку о том что здорова (мол приходите через полгода на плановую проверку и рукой мне помахали (списав мое не очень хорошее самочувствие на состояние после химии), через месяц было принято решение лететь дообследоваться (так как состояние оставляли желать лучшего. ) в Израиле в течение 3 -4 дней были сделаны все анализы и обследования и вынесен вердикт к сожалению очень неприятный (болезнь развивалась и развивалась полным ходом) и помочь мне могла только ТКМ ( трансплантация костного мозга). Кстати сказать в Израиле мне так же была проведена операция биопсии которая выявила совершенно другую форму моего заболевания (другими словами меня целый год травили химией которая мне совершенно не подходила, из за чего я получила невосполнимый урон в здоровье (с которыми мне предстоит жить всю оставшуюся жизнь ((грустно — но такова суровая действительность нашей медицины. (. )

Ольга Малышко, г. Санкт-Петербург

Полтора года Дашу неправильно лечили в России, каждый следующий врач просто переписывал заключение предыдущего, пока биопсия, проведенная в НИИ онкологии им. Петрова, не показала саркому Юинга. Сейчас у Даши все хорошо.

Сначала мы лечились в России, но целых полтора года нам ставили неправильный диагноз. Затем сделали операцию по удалению опухоли- не выяснив что это. Тем самым усугубили положение и через полтора месяца опухоль вернулась за сутки в три раза больше. Состояние наше было ужасным и мы приняли решение поехать лечить дочь в Израиль. Мы с дочерью приехали в клинику Ихилов (детское отделение Дана) в марте 2013 г. В клинике нам сделали полное обследование и вопрос встал очень жестко- жизнь или смерть- прямым текстом. Но врачи не отказали нам и составив протокол лечения, делали все, что могли. Лечащий врач нашей дочери — доктор Левин. Наша девочка прошла все лечение — 7 курсов химиотерапии,операцию по удалению лопатки, затем еще химию, пересадку костного мозга и 25 сеансов радиотерапии. Лечение было тяжелым,но в середине февраля 2014 г. дочь успешно его закончила. Мы благодарны всем врачам и медсестрам клиники и всему медперсоналу,а так же всем волонтерам,которые каждый день устраивали в отделении детям праздник. На данный момент у нашей дочки все хорошо! Сейчас она продолжает свою учебу в школе и каждые 2 месяца проходит обследование у своего лечащего врача в Израиле! (. )

Читайте также:  Анализ fish при раке молочной железы

Светлана Мыльцева, г. Москва, клиника “Ниармедик”

Целых полгода Светлана проходила лечение в частной клинике в Москве, пока в ФГБУ им. Герцена не поставили диагноз “рак молочной железы». В Израиле при обследовании были обнаружены множественные метастазы в костях, то есть это уже была 4-я стадия рака, а не третья, как предполагали московские врачи. Кстати, лечение в Израиле дало отличные результаты, Светлана сейчас находится в ремиссии и приезжает только на проверки.

Первые проблемы пришли через 1,5 месяца после рождения дочери, образовавшееся уплотнение в правой МЖ я успешно победила, это был лактостаз, а спустя 2 недели снова обнаружила уплотнение в левой МЖ, в этот раз мои методики не сработали — уплотнение не поддавалось. Начались мои бесконечные походы к маммологам, прохождение многочисленных УЗИ, все специалисты твердили одно и то же – «у Вас ЛАКТОСТАЗ, сцеживайтесь». Уплотнение не расцеживалось уже 3 месяца и совсем не болело, оно не было похоже на лактостаз, но, как тогда мне казалось, врачам же видней. Доктор настолько меня убедил, что мне даже в голову не пришло обращаться к другому врачу для уточнения диагноза. Все дальнейшие назначения врачей, направленные на завершение грудного вскармливания, только поспособствовали прогрессивному росту опухоли… После завершения лактации мне сделали биопсию тонкой иглой из уплотнения и лимфоузла. 16 марта 2014 года я узнала результат: «Рак протоковый высокодифференцированный, метастаз рака протокового высокодифференцированного». (. )

Ирина Кравченко, г. Москва

Ирину долго обследовали в одной из частных московских клиник, по результатам диагностики объявили, что она умирает от рака желудка. Заключение израильских врачей: “Здорова как лошадь”.

В России после многочисленных и сильно недешевых обследований мне сообщили, что я практически умираю от рака желудка и ситуация крайне тяжелая, впрочем, они могут провести еще несколько дорогостоящих обследований). Но я решила проверить диагноз в Израиле. Обследование проходило четко по плану, за пять дней мы все успели сделать. Еще отмечу, что мысль дать денег врачу сверх оплаченного просто не приходит в голову. Диагноз ни разу не подтвердился, ура! (. )

Ольга Канавина, г. Ярославль

8 месяцев мучительных болей прошло до постановки правильного диагноза “рак челюсти”. За это время Ольга прошла бесконечное множество различных специалистов, побывала в разных медицинских учреждениях. Правильный диагноз поставили только в Клинической больнице №86 г. Москва. Израильские врачи смогли не только вылечить Ольгу, но и полностью сохранить внешность очень красивой девушке. Сейчас критичный период для рецидива прошел, и Ольга только раз в год приезжает на контрольные обследования.

Они реально, как в детском саду, стояли, смотрели и пытались угадать, что со мной. Просто ПЫТАЛИСЬ УГАДАТЬ. Потом пришёл Варшавский. Он меня осмотрел, пощупал нёбо. Предварительно поставили опухоль слюнной железы. Взяли пункцию. (пункция- длинной иглой проникают в исследуемый орган и берут маленькую частичку этого органа на обследование). Ужасные боли все это время не прекращались. Пункцию брали как раз перед ноябрьскими праздниками. Сказали, что результаты будут готовы только после праздников, это ещё ожидание и нескончаемая боль в течении полторы недели. Обосновали, что «на носу» праздники и если меня положат в больницу, то толку будет мало, все равно в больнице в это время никого не будет.(. )

Это лишь очень немногие из тех пациентов, которым “повезло” в том смысле, что правильный диагноз все-таки был установлен, и они успели получить необходимое лечение в Израиле. Сколько же еще пациентов, страдающих от непереносимой боли и неизвестности, обивает сейчас пороги медицинских заведений в России?

источник

Рады поделиться полезной публикацией и ссылкой на проект онкопрофилактики ведущего челябинского интернет-СМИ — 74.ru:

74.ru продолжает проект «онкологический ликбез». Сегодня узнаем, как диагностировать рак. Нужно ли сдавать анализы на онкомаркеры, почему они так долго готовятся, зачем пациента направляют от одного врача к другому, попросту «футболят»

Диагностика рака — это многоходовка со многими неизвестными, подчеркивают специалисты.

К нашему разговору с главным врачом ЧОКОД Андреем Важенининым присоединяются заведующая онкополиклиническим отделением областного центра онкологии и ядерной медицины (ЧОКОД) Евгения Павленко и заведующая лабораторно-диагностической службой Анна Семенова.

– Пожалуй, так и начнем: зачем меня «футболят»?

Павленко: Рак – это не одна болячка, а очень большая группа заболеваний. Самим термином «рак» в онкологии называются не все заболевания, а злокачественная опухоль, которая развивается из эпителиальных клеток; т.е. клеток, покрывающих, выстилающих почти все наши органы и ткани. Это почти 90% опухолей. Есть еще и другие злокачественные опухоли, которые развиваются из клеток соединительной ткани, – это саркомы.

Опухоль, как правило, не имеет своей собственной клиники. Это своя же ткань, которая вдруг где-то и почему-то растет и начинает давать «клинику», только когда происходят какие-то осложнения. Именно поэтому онколог – это не врач первого контакта.

Важенин: Первый контакт – это смотровые кабинеты, которые народ игнорирует и даже возмущается: я пришла с насморком, зачем мне в смотровой кабинет?! Зачем мне это надо?! А именно там и кроется ранняя диагностика. Гинеколог, хирург, лор, терапевт – любой врач первичной сети увидел и заподозрил нечто. Но это еще не диагноз, а повод для разговора, для поиска ответов. Дальше нужно сделать ряд базовых исследований и ответить на все вопросы. Это – многоходовка: если нашли вот такое – сюда, если другое – туда, еще что-то – туда. Все зависит от того, что изначально нашли. И никаких одинаковых, как у знакомого или соседки, путей нет, все индивидуально – эксклюзивно. Что-то нашли – либо забрали себе на лечение, либо отправили на дополнительные обследования к онкологу. И все это в глазах человека выстраивается в формулу «футболят».

Система диагностики рака была построена еще в Советском Союзе и работает и по сей день прекрасно – это система медосмотров, профосмотров, диспансеризации, где была выявляемость всех заболеваний и не только онкологических – сердечно-сосудистых, желудочно-кишечных, гинекологических, патологии легких и так далее.

– Тогда кто устанавливает диагноз? Участковый врач?

Важенин: Нет, диагноз онкологический устанавливает онколог в онокдиспансере, а план лечения составляет консилиум как минимум из трех специалистов. Пациенты это часто не видят, но это так. Очень опасное заблуждение, что где-то в маленьком онкоцентре один врач может составить вам план лечения. Потому что эта триада присутствует и в лечении – хирургия, химиотерапия, лучевая терапия, а если что-то не пригодится, то должно быть аргументированное основание в отказе от этого метода.

– Как быстро развивается рак?

Важенин: Все индивидуально и зависит от вида опухоли и локализации. Но темпы роста не сопоставимы с острым аппендицитом или дизентерией, счет на часы не идет. Судорожные скоропостижные метания в поисках немедленного чуда на этом этапе чреваты непоправимыми ошибками. Опухоль растет длительными неделями, месяцами и даже годами. Суета за быстрым решением превышает все риски потраченного времени на качественно проведенную диагностику и качественно выставленный диагноз.

– Что такое ранняя диагностика?

Павленко: Это последовательные действия в течение всей жизни, а не «последних» 15 минут, в заботе о своем здоровье. Профосмотры – раз в два года, маммография раз в два года – в год по возрасту, осмотр гинеколога – раз в год, флюорография – раз в год. Это нормальная частота, которая позволяет обнаружить изменения в нормальные сроки. Вся беда, когда человек годами ничего не делает, бравирует этим: «Да я 15-20-30 лет к врачам не ходил и не буду», а потом за сутки нужно немедленно все сделать. Вот тут-то все ошибки и делаются, часто очень фатальные.

– Почему мне нельзя сделать МРТ?

Важенин: Потому что ни один метод не даст ответы на все вопросы. Была эпоха красных пиджаков, когда они требовали «конкретно провериться на рак». Ну вот нету этого! Исследование должно быть прицельным и обоснованным. Компьютерная томография (КТ), еще больше позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ), дают серьезную лучевую нагрузку. Эндоскопические исследования тоже несут в себе определенные риски вплоть до перфорации органа, магнитно-резонансная томография (МРТ) – это колоссальная магнитная нагрузка на организм, но ответ она даст только при поражении определенной группы органов, при других вариантах не даст никакой информации вообще.

Есть своеобразная логическая пирамида диагностики: на одни вопросы мы получаем ответ при обычном рентгене или УЗИ, в крайнем случае – уточненном УЗИ и только потом ищем дальше. Это еще и вопрос ресурса: дорогие исследования назначать нужно не потому что «хочу», а только если «надо». И даже за «ваши деньги» грамотный врач не станет подвергать пациента неоправданному риску и ненужному исследованию.

Например, стало модно многие вещи делать под наркозом – зубы лечить, выполнять ФГС. Но никто не предупреждает, что наркоз – это токсично, и риск не проснуться есть, хоть и небольшой. Извлечение прибыли – это не медицинская помощь, об этом нужно помнить.

– Чем занимается онкополиклиника?

Павленко: Мы занимались и занимаемся консультативным приемом, постановкой диагноза и выработкой тактики лечения. Мы принимаем пациентов только по направлению: с улицы к нам попасть нельзя да и нечего делать. Пациент приходит к нам уже с подозрением и формой 057-У (направление), к которой прилагается весь спектр и перечень необходимых обследований в соответствии с той локализацией, которая подозревается у пациента. Если это рак молочной железы – один перечень, рак простаты – другой, меланома (рак кожи) – третий. Вот это он и приносит, а мы, глядя на пациента, на уже полученные данные, составляем как пазл всю картинку целиком, добавляем все недостающие звенья и определяемся с дальнейшей тактикой.

Наша задача – установить стадию и подобрать лечение. И вот тут мы уже используем и эндоскопию с УЗИ, КТ и МРТ, и ПЭТ. На уровне уточнения диагноза и выработки тактики это имеет значение, а на первом этапе – нет.

Дальше – определяется, где пациент будет проходить лечение. Там, где проживает. Каждая территория закреплена за теми или иными больницами, которые оказывают ту или иную специализированную помощь, онкологическую в том числе. Например, Варна относится к городу Магнитогорску. И пошлем мы его сразу в Магнитогорск, а не в Варну, потому что знаем, кого и куда посылать. Но если вдруг там нет нужной технологии, например, онкоофтальмологии, то пациент однозначно пойдет к нам. И без помощи мы никого не оставим.

– А это происходит потом, когда человек проходит лечение? Вы его где-то теряете?

Павленко: Нет, существует диспансеризация пациентов, перенесших рак. Она разработана еще в Советском Союзе и проводится по месту жительства. Если своего онколога нет в своей поликлинике, то пациент наблюдается в другом ближайшем населенном пункте у онколога – в поликлинике, и при малейшем подозрении на прогрессирование процесса, на метастаз или появление какой-то третьей опухоли, тогда он направляется к нам на консультацию. Наблюдение за пациентом, которого пролечили, происходит по определенному алгоритму в зависимости от пролеченной локализации – раз в три месяца, потом в полгода, в год. Если у него все в порядке, то он к нам не приезжает. Ему достаточно наблюдаться у обычного онколога. Вот если тот заподозрит какое-то изменение, тогда да, он направляет к нам, чтобы мы думали, что делать дальше с пациентом, которого пролечили, а сейчас произошла генерализация процесса.

– Хорошо, а если сдавать анализы на онкомаркеры? Это поможет?

Семенова: Никакого чудодейственного анализа «на рак» нет и быть не может. Легенды, которые ходят вокруг онкомаркеров – это не «диагноз на рак», а повод для дальнейшего обследования. Онкомаркеры, например, могут повышаться от того, перенес человек простудное заболевание или нет. Например, уровень ПСА (простатспецифический антиген) поднимается, если человек просто искупался в холодной воде и банально заболел циститом. Это самый распространенный маркер на обнаружение рака предстательной железы. Он делается во всем мире и в свое время считался панацеей – всё, если есть повышение, то это стопроцентно пошел онкологический процесс. Теперь это неправда. В некоторых странах сейчас пытаются отказываться от тотального скрининга и назначения ПСА. И наши урологи с высоких трибун уже несколько лет заявляют: ПСА не оправдало себя в той степени, в которой на него рассчитывали. Он оправдывает себя только в лечении.

– А какого-то другого стопроцентного анализа на рак нет?!

Семенова: Нет и не будет, к сожалению. Это биологически невозможно. Нам, как специалистам, было бы намного проще иметь такой волшебный анализ, чтобы раз и готово. А приходится разбираться во всем: пробовать, искать, отсекать, заходить в тупик и снова искать.

Не нужно впадать в паранойю и сдавать комплексно анализы на онкомаркеры. Были моменты – и забавные, и грустные одновременно: пациент, который хотел пройти «все на рак». Он приносит выписки в пол из частных центров, где сдал, например, маркер – ХГЧ (хорионический гонадотропин человека), который назначается так-то только беременным женщинам или при раке яичников. А сдал его мужчина, причем абсолютно здоровый.

– Тогда откуда берется диагноз?

Семенова: Методы диагностики есть лабораторные, морфологические и молекулярно-генетические. Золотым стандартом считается морфологический метод исследования. Морфология, когда исследуется фрагмент опухоли, либо берется тонко игольная биопсия на цитологию, либо «столбик ткани» – трепанобиопсия, либо ножевая биопсия, когда нужно около сантиметра опухоли, чтобы отправить на гистологическое исследование. При полученном биопсийном материале это выполняется в течение трех дней. Через три дня есть морфологическое заключение. Это тоже к вопросу «о футболе». Это химические процессы, технология и все ее этапы: материал специальным образом обрабатывается, проквашивается, подкрашивается и так далее. Кроме того, идет и умственная работа врача: надо знать, что искать, где искать и как искать. В микроскопе нет бегущей строки, в которой написан диагноз. Его нужно найти, правильно сформулировать, чтобы затем клиницисту было понятно, что с ним дальше делать. Грамотно, согласно современным стандартам, сформировать заключение.

Важенин: И вот эти дни приходится ждать, конечно. Тяжело находиться в неведении, но с этим нужно справляться.

Семенова: В некоторых случаях, когда мы получаем морфологическое заключение, мы видим дифференциальный диагноз. Что это значит? В световом микроскопе мы видим какие-то клетки – существует ограничение метода, когда мы можем не понять, какие это клетки, потому что они похожи. У некоторых опухолей есть возможность четко сказать, да, это она. Но порядка 40% опухолей такой возможности не дают, поэтому дальше нужно специальное исследование: либо иммуногистохимическое, либо молекулярно-генетическое.

Иммуногистохимическое исследование – опять же по закону и по приказу – выполняется в течение 15 дней, причем рабочих. Это тоже технология, а не чья-то вредность. И этот срок никак ни отменить, ни перепрыгнуть нельзя. В результате у нас есть морфологический диагноз, подтвержден иммуногистохимически, но для назначения правильного препарата требуется следующий этап – нужно выявить поломку в геноме, потому что именно на поломку в геноме подействует тот или иной химиопрепарат. Тогда выполняется молекулярно-генетическое исследование, которое делается в течение семи рабочих дней.

Павленко: Вот и получается: три дня, 15 да еще семь, и это только тогда, когда кусочек уже взяли. А сначала надо найти, откуда взять, потом взять – а это отдельная операция или процедура, а уж потом отдать в лабораторию. Не всегда удается взять с первого раза, например, в глубине легкого это бывает непросто, в пищеводе, в кишечнике, в бронхах. А бывает все сопровождается распадом, воспалением, что резко затрудняет забор материала. Надо увидеть, где взять, умудриться взять – и это не плохая квалификация доктора, а степень сложности задачи и технологические возможности. И все это тоже вписывается вот в эту категорию «меня футболят».

– Как же все сложно у вас.

Важенин: В чем разница между услугой и помощью? Медуслуга гарантированно исполнима по желанию заказчика. А медпомощь – это наука со многими неизвестными, и дать стопроцентную гарантию может либо жулик, либо идиот. Здравый человек опирается на вероятностные вещи. Установка диагноза, тем более онкологического, – это сложная технологическая медицинская процедура. Нужно не только уяснить наличие опухоли – найти измененную ткань, нужно понять ее гистологическую структуру – без этого сегодня лечить нельзя, понять распространение на соседние органы и системы, увидеть или исключить надежно диссеминацию по отдаленным органам – все это требует целого ряда процедур, анализов и исследований, последовательных, требует времени, организации, и определенных усилий.

источник