Константин бальмонт как ночь анализ

Стопа — это единица длины стиха, состоящая из повторяющейся последовательности ударного и безударных слогов.
Двухсложные стопы состоят из двух слогов:
хорей (ударный и безударный слог), ямб (безударный и ударный слог) — самая распостранённая стопа в русской поэзии.
Трёхсложные стопы — последовательность из 3-х слогов:
дактиль (ударный слог первый из трёх), амфибрахий (ударный слог второй из трёх), анапест (ударный слог третий).
Четырёхсложная стопа — пеон — четыре слога, где ударный слог может регулярно повторяться на месте любого из четырёх слогов: первый пеон — пеон с ударением на первом слоге, второй пеон — с ударением на втором слоге и так далее.
Пятисложная стопа состоит из пяти слогов: пентон — ударный слог третий из пяти.
Больше о стопах

Размер — это способ звуковой организации стиха; порядок чередования ударных и безударных слогов в стопе стихотворения. Размер стихотворения повторяет название стопы и указывает на кол-во стоп в строке. Любая стопа может повторяться в строке несколько раз (от одного до восьми, и более). Кол-во повторов стопы и определяет полный размер стиха, например: одностопный пентон, двухстопный пеон, трехстопный анапест, четырёхстопный ямб, пятистопный дактиль, шестистопный хорей и т.д. Больше о размерах

Рифма — это звуковой повтор, традиционно используемый в поэзии и, как правило, расположенный и ожидаемый на концах строк в стихах. Рифма скрепляет собой строки и вызывает ощущение звуковой гармонии и смысловой законченности определённых частей стихотворения. Рифмы помогают ритмическому восприятию строк и строф, выполняют запоминательную функцию в стихах и усиливают воздействие поэзии как искусства благодаря изысканному благозвучию слов. Больше о рифмах

Рифмовка — это порядок чередования рифм в стихах. Основные способы рифмовки: смежная рифмовка (рифмуются соседние строки: AA ВВ СС DD), перекрёстная рифмовка (строки рифмуются через одну: ABAB), кольцевая или опоясывающая рифмовка (строки рифмуются между собой через две другие строки со смежной рифмовкой: ABBA), холостая (частичная рифмовка в четверостишии с отсутствием рифмы между первой и третьей строкой: АBCB), гиперхолостая рифмовка (в четверостишии рифма есть только к первой строке, а ожидаемая рифма между второй и четвёртой строкой отсутствует: ABAC, ABCA, AABC), смешанная или вольная рифмовка (рифмовка в сложных строфах с различными комбинациями рифмованных строк). Больше о рифмовке

источник

Стихотворение Бальмонта «Фантазия» посвящено природе. Пейзажная лирика наполнена разнообразными чувствами, душевное состояние зимы изменяет ощущения человека, читающего поэтические строки. Ниже вам можете ознакомиться с полным анализом произведения «Фантазия».

Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья,

Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез;

Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск луны приемлет

И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез.

Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели,

В мягкой бархатной постели им отрадно почивать,

Ни о чем не вспоминая, ничего не проклиная,

Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.

«Фантазия» внешне представляет собой развернутое описание спящего зимнего леса. Поэт никак не локализует позицию лирического “наблюдателя”, не конкретизирует психологических обстоятельств его видений. Поэтому он использует тема зимней природы в стихах лишь как повод для того, чтобы развернуть безбрежную игру лирического воображения.

По сути дела, содержанием стихотворения становится мозаика мимолетных, рожденных фантазией поэта образов. Композиция стихотворения аморфна: каждая последующая строчка не столько расширяет сферу изображения, сколько варьирует на разные лады первоначальное мимолетное впечатление.

Это впечатление почти не углубляется: лишь в конце второй строфы появляется намек на активность лирического субъекта. Череда вопросительных предложений намечает существование второго, мистического плана стихотворения. За “тихими стонами” деревьев поэт различает призрачных “духов ночи” — эфемерные создания с “искрящимися очами”. “Лунное сиянье” дополняется новым качеством: интуиция истолковывает красивую тревогу леса как “жажду веры, жажду бога”.

Однако новый поворот лирического сюжета не получает развития: едва проявившись, интонация мистической тревоги вновь уступает место самоцельному любованию “лесной” декорацией. однотипных конструкций, что порой придавало его стихам монотонность.

Ранний литературный дебют и сравнительно быстро достигнутая поэтом известность обусловили заметное, хотя и кратковременное влияние, которое его поэзия оказала на многих поэтов серебряного века.

Стихотворение К. Бальмонта «Фантазия» написано в 1894 году и вошло в первый сборник стихотворений поэта. «Фантазия» отличалась от других произведений Бальмонта того периода лёгкостью и изяществом.

Лирический герой восхищается увиденным, как будто забывая, что все образы возникают лишь в его воображении. Символист Бальмонт продолжает традиции романтизма с его двоемирием. Автор раскрывает красоту зимнего леса: «Шепчут сосны, шепчут ели, в мягкой бархатной постели им отрадно почивать».

В зимнем пейзаже есть что-то таинственное, даже колдовское, волшебное:

Все они так сладко дремлют, безучастно стонам внемлют

И с спокойствием приемлют чары ясных, светлых снов.

Этот мир идеален, но очень хрупок. Интересен образ луны, традиционный и для романтизма, и для символизма. Этот образ-символ придаёт стихотворению загадочность и в то же время олицетворяет смятение в душе лирического героя, в которой происходящее находит отклик. Его «томит тревога, жажда веры, жажда Бога».

Стихотворение состоит из трёх восьмистиший, оно написано восьмистопным хореем. Женская рифма (сиянье – изваянье) чередуется с мужской (берёз – грёз). Всё это придаёт звучанию стихотворения гармоничность.

Выразительность, эмоциональность стихотворения создаётся при помощи многочисленных тропов: сравнения («как живые изваянья»), метафоры («в искрах лунного сиянья»), эпитетов («вещий лес»), олицетворения (лес «дремлет»), а также синтаксических средств: риторических вопросов («Что их мучит?»), анафоры (повтор слов «что», «точно» в начале предложений и строк), рядов однородных членов («чары ясных, светлых снов»).

К. Бальмонт – незаурядный лирик Серебряной эпохи. В многих его творениях властвуют не люди, а описательные фигуры и эмоции. Похожим образцом служить элегия «Фантазия». Элегию «Фантазия» Бальмонт издал в 1893 г. Лирик обрисовал в ней дремлющий зимний лес. В этом произведение поэт описывает свои мимолетные впечатления и полет бурной фантазии. Его поэтический герой в основном выражен как наблюдатель и только в конце он становится активным участником всего происходящего.

Далее прослеживается нотка волшебства: «духов ночи», их «жажду Господа, жажду веры». Наш герой замечает в контурах леса, что волшебное, загадочное, непонятное для человеческого ума. Поэтический сюжет элегии – покой и безмолвность, которое переменяется с чувствами уныния, волнения, нарастает как снежный ком с каждым мигом. Происходит воплощение природной стихии – лес, ветер, пурга.

В элегии как будто все живое, это ощущается в описании леса: лес «спокойно дремлет», « шепчут, обедали, шепчут сосны» и т.д. Все фигуры Бальмонт описывает, как эфирные, легкие, неотчетливые, без каких либо отчетливых очертаний. Все пронизано безоблачными отблесками света, потопает в «светлом дожде», «искрах лунного сиянья». И грезы здесь чистые, ясные, тихие. Этому творению свойственно мелодичность и сладкозвучность.

Благодаря этому музыкальному звучанию, вспоминаются чувствительное журчания и плескания. Мелодичность дополняет и повторяет такие слова: пенье, пророчество, трепыхаются, дремлет, слушают, сияют. Рифмовка применяется и внутри строк. Стихотворец применяет анафоры: мчатся – мчатся, жажда – жажда, шепчут – шепчут, точно – точно.

Поэт для того, чтоб настроить читателя на необходимое восприятие элегии применяет многозначительные приемы языка, выделяет мелодичную сонливость, тревогу, волнение, беспокойство, загадочность, фантазию, волшебство. Часто применяет олицетворение и риторические вопросы.

Бальмонт прекрасно мог чувствовать и улавливать находящийся возле него окружающий мир, выражал искреннее настроение. Произведение наполнено глубоким художественным смыслом, описывает фантастически, великолепные картины.

После прочтения элегии «Фантазия», испытываешь необыкновенное наслаждение от ее мелодичности, сладкозвучия, прекрасной художественной выразительности, где описываются картины исключительной, необычной, волшебной, красоты природы.

В стихотворении Константина Бальмонта “Фантазия” мастерски рисуется картина зимнего леса, погруженного в дремотное состояние. Поэт использует тему зимней природы как повод для того, чтобы широко развернуть игру лирического воображения. Содержание стихотворения — мозаика рожденных фантазией поэта образов, которые не столько расширяют сферу изображения, сколько варьируют на разные лады первоначальное мимолетное впечатление.

Природные стихии — ветер, метель, лес — оживлены свойственным Бальмонтуприемом — олицетворением. Создается впечатление, что стихотворении все движется, чувствует, живет. Образы вольных стихий (ветра, моря, огня) в художественном мире Бальмонта на уровне символа передают ощущения свободной игры сил природы, легкости, воздушности, раскованной дерзости, в конечном счете — вольности человека в мире.

Для лирических пейзажей Бальмонта вообще характерны мотивы дрожания, вибрации, трепета, придающие общему строю качества зыбкости, переменчивости, мимолетности. Едва ощутимыми, филигранными касаниями поэт наносит контуры предметов, заставляя их словно пульсировать в лунном сиянии. Об этом образно говорят словосочетания “трепещут очертанья”, “роптанья ветра”, “дождь струится”, “искры лунного сиянья”.

“Фантазия” пронизана радужной игрой света и воздуха. Зимний лес как бы утрачивают вещественность, словно растворяясь в “светлом дожде”, в “лунном сиянии”. Этому способствуют многочисленные эпитеты.

Еще один заметный момент, свойственный лирике Бальмонта — гипертрофированная музыкальность. Словесно-звуковой ряд в “Фантазии” создает впечатление баюкающего плескания, нежного журчания. Молчание лунной ночи оттеняется описательными, ощутимыми внутренне, “мазками” шепота, вздохов, моления. В стихотворении используются повторы разных типов — излюбленный ритмический ход.

Не менее заметна и другая грань звуковой организации стиха — активное использование аллитераций и ассонансов. Поэту присуще умение придать традиционному стихотворному размеру оригинальный ритмический оттенок. За счет сильного удлинения стиха (поэт растягивает хорей, обычный для русской поэзии, до восьми стоп) ритмическое приобретает качества сонливой замедленности, чей медлительности, размеренной ворожбы.

Поэтическое видение Константина Бальмонта необычайно художественно. Оно притягивает к себе непосредственностью реакций поэта на мир, неиссякаемостью и желанием все новых впечатлений. Перед нами — утонченный поэт-импрессионист, красота стихотворений которого изумляет внутренней прелестью. Бальмонт поэтически возвышает непостоянство настроений и вкусов, прибегнув для их передачи к насыщенной палитре образов и искусной внешней музыкальности.

Бальмонта довольно часто легко узнать по его характерному слогу и способу рифмовки. Его ритмика и рифмы как бы накатываются на следующие строчки и создают своеобразное ощущение некоторого нагнетания, погружения в стихотворение. Фантазия является характерным примером и хотя относится к ранним произведениям автора, тут легко увидеть этот характерный бальмонтовский слог, который в дальнейшем будет его выделять среди многих других авторов.

Воспевал Бальмонт “Осень” в одноименном стихотворении, но здесь речь идет о зимнем лесе, который полон типичной для России растительности: сосны, ели березы. Поэт описывает эти деревья, как нечто массивное, грезящее и дремлющее. В первой части описывается спокойный сон деревьев, которые как бы перешептываются с ветром, внимают тайным звукам и видят нечто тайное в грезах.

Постепенно нагнетание увеличивается, становится более существенным, нарастает и содержательно стихотворение переходит к описанию духов ночи, которые струятся словно светлый дождь по лесным просторам. Какие-то мистические существа, которые неведомы людям и не могут даже им присниться. Поэт далее пытается понять какие мысли гложут самих этих духов и почему они так далеки от неба.

Вопрос про то почему «рой не может петь отрадный гимн небес?» указывает на инфернальность этих существ или как минимум дистанцированность от небесных высших сил. Эти страдания являются чем-то пугающим и страдающим. Далее мы получаем ответ на этот вопрос, эти духи томятся от жажды Господа, веры и именно поэтому они печальны.

Тут трактовки могут быть совершенно разными, но, так или иначе, наблюдается нечто похожее на поиски и печаль заблудших душ, которые стремятся снова обрести покой и веру. Чем-то этот образ, кстати говоря, напоминает людей заблудших в лесу в Старухе Изергиль. Только вот для этих духов ночи Бальмонт не предполагает своего Данко.

Помимо этого эти духи могут рассматриваться как падшие души, которые погрязли в собственных волнениях и заблуждениях. Контрастом тут выступают непоколебимые стволы деревьев, да и деревья как таковые, которые пребывают под светом луны, который в этом стихотворении описывается как благостный и сладостный. Этот свет навевает спокойные грезы и деревья впитывают в себя приятный свет, но практически не обращают внимания на стремительное движение духов ночи.

В стихотворении создается картина спящего зимнего леса. Поэт не стремится к «ботанической» точности, но использует тему зимней природы как повод для того, чтобы широко развернуть игру лирического воображения. По сути дела, содержание стихотворения — мозаика мимолетных, рожденных фантазией поэта образов. Каждая последующая строчка не столько расширяет сферу изображения, сколько варьирует на разные лады первоначальное мимолетное впечатление.

Внутренняя выразительность стихотворения — в преображении статичной картины застывшего леса в динамичный, беспрерывно меняющийся поток образов. Природные стихии — ветер, метель, лес — оживлены характернейшим для Бальмонта приемом — олицетворением: в стихотворении все движется, чувствует, живет.

Образы вольных стихий (ветра, моря, огня) в художественном мире Бальмонта приобретают прозрачность и глубину символов. Они передают ощущения свободной игры сил природы, легкости, воздушности, раскованной дерзости, в конечном счете — вольности человека в мире. В «Фантазии» за быстро меняющимися, калейдоскопически мелькающими ликами зимней ночи — легкокрылое воображение художника, его ничем не скованная творческая воля.

Внешние очертания бальмонтовских образов утрачивают графическую четкость. Тончайшими касаниями поэт наносит лишь контуры предметов, заставляя их будто пульсировать под лунным освещением. Для лирических пейзажей Бальмонта вообще характерны мотивы дрожания, вибрации, трепета, придающие образному строю качества зыбкости, переменчивости, мимолетности. Выделим в стихотворении словосочетания этой семантической группы: «трепещут очертанья», «роптанья ветра», «дождь струится», «искры лунного сиянья» (продолжите этот ряд самостоятельно).

«Фантазия», как и большинство других стихотворений Бальмонта, пронизана радужной свето-воздушной игрой. Создаваемые образы (сосны, ели, березы и т. д.) утрачивают вещественность, приобретают летучую невесомость, будто растворяются в «светлом дожде», в «лунном сиянии». Этому способствует любимое поэтом нанизывание многочисленных эпитетов, в цепочке которых тонет определяемое ими существительное.

Другая заметная в стихотворении особенность бальмонтовской поэтики — интенсивная, порой гипертрофированная музыкальность. Словесно-звуковой ряд в «Фантазии» создает впечатление баюкающего плескания, нежного журчания. Тишина лунной ночи оттеняется всполохами шепота, вздохов, моления. Излюбленный ритмический ход Бальмонта — повторы разных типов. He менее заметна и другая грань звуковой организации стиха — широчайшее использование аллитераций и ассонансов.

Особенно любит Бальмонт инструментовку на шипящие и свистящие согласные: по стихотворению прокатываются звуковые волны ж‑ш-щ‑ч, с‑з; велика роль сонорных л‑р-м‑н. He проходит поэт и мимо возможности эффектно использовать ассонансы: например, в третьем стихе в пяти из восьми ударных позиций оказывается е, а в шестом — четырежды использован ударный а. Бальмонту присуще умение придать традиционному стихотворному размеру новый ритмический оттенок.

Так, хорей, которым написана «Фантазия», пользовался в русской поэзии репутацией энергичного, стремительного размера. За счет сильного удлинения стиха (поэт растягивает его до восьми стоп) ритмическое движение приобретает качества сонливой замедленности, певучей медлительности, размеренной ворожбы.

Общие ощущения от лирики Бальмонта — непосредственность реакций поэта на мир, неиссякаемая жажда все новых впечатлений, его умение поэтически возвысить непостоянство настроений и вкусов, импрессионистичность видения и сильнейшая тяга к внешней музыкальности.

Путь в литературу для Константина Бальмонта отнюдь не был усыпан розами. Несмотря на то, что свое первое стихотворение будущий поэт сочинил в 10 лет, прошло почти четверть века прежде, чем его автор стал по-настоящему знаменитым. Виной всему неугомонный характер Бальмонта, который в душе был истинным романтиком, поэтому постоянно попадал в нелепые истории.

Некоторые из них заканчивались весьма плачевно, как, например, отчисление из университета за пропаганду революционных идей, а также запрет на проживание в крупных российских городах после того, как поэт принял участие в антиправительственном митинге.

К 1894 году, когда появилось на свет стихотворение «Фантазия», Константин Бальмонт уже успел снискать себе славу бунтаря и сторонника революционных идей. Однако на литературном поприще он так и оставался начинающим поэтом, который еще только готовил к изданию свой первый сборник стихов. Именно в него вошла лирическая и очень возвышенная «Фантазия», резко выделяющаяся на фоне других произведений этого периода своей легкостью и изяществом слога.

В своем увлечении учениями идеологов социализма Бальмонт все же не утратил возможность восхищаться окружающим миром, который, если верить Марксу и Энгельсу, должен был быть мрачным и лишенным привлекательности. Конечно, в любой стране на рубеже 19 и 20 веков можно было найти множество недостатков, и полудикая Россия, только вступившая на путь капитализма, представляла собой довольно удручающее зрелище.

Однако поэт видел и обратную сторону медали, восхищаясь красотой русских полей и лесов, их первозданной чистотой и гармонией. Правда, в тех литературных кругах, где вращался Бальмонт, о подобном писать было в то время не принято, так как и в прозе, и в поэзии царили пессимистичные настроения. Дамы писали о неразделенной любви и суициде, а мужчины призывали народ на баррикады. Бальмонту же при всей его бунтующей натуре после тюремного заключения и ссылки захотелось наполнить душу простыми человеческими радостями.

Вероятно, по этой причине на свет появилась романтическая «Фантазия», в которой автор раскрывает красоту зимнего леса. «Шепчут сосны, шепчут ели, в мягкой бархатной постели им отрадно почивать», — отмечает поэт, очень изящно и образно передавая хрупкость этого совершенного мира. Сон припорошенных снегом деревьев вызывает у поэта не только умиление, но и чувство легкой зависти. Он понимает, что человеку не дано вот так забыться и избавиться от всех своих бед, печалей и неудач. Бальмонт понимает, что лично ему никогда не стать таким же безмятежным и умиротворенным, как деревья, которые могут себе позволить, «ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать».

Себя поэт ассоциирует, скорее, с духами ночи, которые мчатся через лес. «Что их мучит, что тревожит?», — задается вопросом автор. И довольно легко находит на него ответ, заглянув в собственную душу. Там царит полное смятение, так как Бальмонт не знает, что ждет его впереди, к чему следует стремиться и на что надеяться. Его, как и лесных обитателей, «томит тревога, жажда веры, жажда Бога».

Однако никто не в состоянии помочь ни поэту, ни духам ночи обрести покой и вернуть себе жизненную цель. Поэтому Бальмонту остается лишь фантазировать на тему заснеженного леса, который представляется поэту убежищем от житейских бурь, хотя автор и понимает, что «сладко дремлют» в этом удивительном царстве лишь деревья. А ему никогда не найти в этом сказочном мире того, что принято именовать смыслом жизни, которого поэт лишен из-за стремления быть бунтарем и желания изменить этот мир к лучшему.

Бальмонт – выдающийся поэт-символист Серебряного века. Одно из его произведений – стихотворение «Фантазия», написанное в 1893 году. Поэт описывает в нём спящий зимний лес, вложив в описание всю игру лирического воображения, все оттенки собственных мимолётных впечатлений. За быстро меняющимися образами лесной ночи – ничем не скованная творческая натура поэта.

Лирический герой в большей части стихотворения – лишь наблюдатель. Только в конце второй строфы он становится активнее, следует череда риторических вопросов. Здесь появляется и мистический подтекст произведения: за «тихими стонами» деревьев поэт различает «духов ночи», их «жажду веры, жажду бога». Лирический герой чувствует в чуть трепещущих очертаниях леса что-то таинственное, неземное, недоступное пониманию человека.

Лирический сюжет стихотворения – тишина, спокойствие, дрема, сменяющийся движением («это мчатся духи ночи») и оттенком тревоги, печали («чьё-то скорбное моленье», «что их мучит, что тревожит?»), нарастающим с каждым мгновением («всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нём томленье»). Потом вновь наступает спокойная дремота «без муки, без страданья».

Природные стихии – ветер, метель, лес – оживлены олицетворением. В стихотворении всё движется, чувствует, живёт: «живые изваянья», лес «спокойно дремлет», «роптанью ветра внемлет», «исполнен тайных грёз»; «стон метели», «шепчут сосны, шепчут ели» и так далее.

Образы Бальмонта расплывчаты, лишены чётких очертаний, воздушны: «чуть трепещут очертанья», «роптанья ветра», «светлый дождь струится», «искры лунного сиянья».

«Фантазия» пронизана радужной игрой света. Всё утопает в «искрах лунного сиянья», «светлом дожде»; даже сны – ясные и светлые.

«Фантазии», как и многим произведениям Бальмонта, присуща музыкальность. Поток звуков создаёт впечатление нежного журчания, плескания. Часто повторяются шипящие ж‑ш-щ‑ч, свистящие с‑з, согласные л‑р-м‑н. Музыкальность достигается и повторением некоторых слов: луна, сиянье, пенье, трепещут, вещих, дремлют, внемлют, стон. Рифмы используются даже внутри строки: изваянья – сиянья, дремлет – внемлет, метели – ели, вспоминая – проклиная. Бальмонт часто прибегает к анафорам: шепчут – шепчут, чьи-то – чьё-то, точно – точно, это – это, что – что, всё – всё, жажда – жажда, мчатся – мчатся.

Чтобы подчеркнуть таинственность, певучую сонливость, романтичность, а иногда и тревожность, Бальмонт использует выразительные средства языка. Стихотворение начинается с оксюморона «живые изваянья», сразу настраивая читателя на нужное восприятие.

Стихотворение насыщено эпитетами (дремлет – спокойно, сладко, чрез – тайных, стон – тихий, ветви – стройные, моленье – скорбное, стволы – вещие и сказочные, сны – ясные и светлые) и сравнительными оборотами («как живые изваянья», «точно искрится звезда», «точно светлый дождь струится», «как червь»). Очень часто Бальмонт использует олицетворения, а во второй строфе – риторические вопросы.

Общее впечатление – его непосредственность в восприятии окружающего мира, умение лирически выразить едва уловимые оттенки душевного настроя. Читая «Фантазию», получаешь удовольствие от музыкальности стиха, глубокой художественной выразительности, рисующей в воображении чудесные, необыкновенные картины.

Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья,

Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез;

Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск луны приемлет

И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез.

Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели,

В мягкой бархатной постели им отрадно почивать,

Ни о чем не вспоминая, ничего не проклиная,

Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.

Чьи-то вздохи, чье-то пенье, чье-то скорбное моленье,

И тоска, и упоенье,- точно искрится звезда,

Точно светлый дождь струится,- и деревьям что-то мнится

То, что людям не приснится, никому и никогда.

Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи,

В час глубокой полуночи мчатся духи через лес.

Что их мучит, что тревожит? Что, как червь, их тайно гложет?

Отчего их рой не может петь отрадный гимн небес?

Всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нем томленье,

Неустанного стремленья неизменная печаль,-

Точно их томит тревога, жажда веры, жажда бога,

Точно мук у них так много, точно им чего-то жаль.

А луна всё льет сиянье, и без муки, без страданья

Чуть трепещут очертанья вещих сказочных стволов;

Все они так сладко дремлют, безучастно стонам внемлют

И с спокойствием приемлют чары ясных, светлых снов.

источник

В своём уверенном движении от жизнеутверждающих мотивов первой книги к последнему сборнику, полному отчаянных надежд на будущее, Константин Бальмонт предстаёт поэтом из рода избранных своим столетием. Будучи ярым символистом, он проникновенно чуток к любому проявлению Вселенной – от неуловимого дыхания возлюбленной до лёгкого колыхания былинки на краю света, такой незаметной в огромном мире, но такой неимоверно нужной для всеобъемлющей влюблённой души.

Книга «Только любовь. Семицветник» рождалась на побережье Балтийского моря летними ночами и днями 1903 года. Душевное волнение, вызванное красотами мира, созвучно шептанию морских волн и прибрежных камней.

Вдохновенные поэтические строки о тончайших материях в сфере человеческих чувств, эмоций, мечтаний, фантазий и воспоминаний преображают и внутренний мир читателя, приобщая его к высокому, вечному, незыблемому.

Не удивительно, что лирический герой Бальмонта желает петь настоящий гимн солнцу, дающему жизнь, тепло и свет всему живущему на земле. Подобно солнцу, он стремится объять своей горячей душой весь земной шар и согреть его теплом своего сердца. Как можно не любить жизнь, когда счастье состоит в возможности просыпаться каждый день, свободно дышать, наслаждаясь яркими красками, звуками, запахами Вселенной! Поэт и его герой мыслят масштабно: от приятного взору родного пейзажа они оба уносятся мыслями к красотам Эллады и Рима, пустынь и мировых океанов. Не сможет мгла одолеть свет мирового светила, как не смогут пагубные страсти завладеть человеком, щедрым на любовь. Поэт благодарит Создателя за возможность быть звуком в поэтической лире.

Но не всем открыты секреты мироздания. В стихотворении «Жар-птица» автор подчёркивает избранность своего лирического героя, который явно противопоставлен простым смертным из плоти и крови, и это неизбежно. В своём стремлении обладать мистической жар-птицей люди пролили много невинной крови и осквернили мечту. Вот почему её достижение для них невозможно, ведь мир открывается лишь чистому помыслами избраннику. Держа в своих нежных руках заветную жар-птицу, человек становится сродни Создателю. Он ощущает в себе неистощимый творческий источник, из которого изливаются живительные стихи, похожие на песни.

Несчастен тот, кто обрекает себя на душевные метания между любовью и вдохновением. Бальмонт же счастлив раствориться в единстве этих двух начал. Более того, он любовь черпает в творческом вдохновении и купается во вдохновении, рождённом любовью. Вот почему трудно дать определение, что есть поэзия Бальмонта. А это целый мир, вмещённый сердцем ценившего жизнь человека.

Лирический герой Бальмонта, способный вместить любовь ко всему живому на земле, без сомнения, найдёт в своём сердце местечко для искреннего чувства к женщине, в глазах которой он всегда ищет отсвет взаимности.

Интересна композиция самого сборника: образ или символ, впервые появляющийся в предыдущем стихотворении, вдруг всплывает в последующем тексте, но раскрывается уже в других масштабах. Так в стихотворении «Звёздный хоровод» глаза возлюбленной, в которых герой пытается разгадать желанную любовь, вдруг перевоплощаются в хищные зрачки толпы, откликающейся равнодушием, в стихотворении «Зыби зрачков». Один и тот же образ применяется автором для контрастного изображения нежной любви и холодной неизвестности.

Образ семицветника, вложенного в название книги, у Бальмонта не случаен, он символизирует любовь и заботу. За этот образ цепляется мысль о неразрывности красоты и добра в стихотворении «Узел». Но мир, состоящий только из добра, красоты и любви был бы однобоким и лживым, если бы в нём не нашлось места духовным испытаниям, измеряющим ценность человеческой личности. Подтверждением этой мысли является бальмонтовское: «Я нити завязал могучего узла, — Добро и Красоту, Любовь и Силу Зла, Спасение и Грех, Изменчивость и Вечность В мою блестящую включил я быстротечность…».

Название книги «Только любовь. Семицветник» становится девизом Бальмонта, пришедшего на землю, чтобы её любить. Без такого особенного внутреннего света в его сознании вряд ли родились бы его лирические строки, полные красивейшими звуками мира.

источник

Стихотворение «Белладонна» Бальмонт написал в 1899 г. Оно вошло в цикл «Ангелы опальные» и было опубликовано в 1900 г. в сборнике «Горящие здания». Поэт находился на пике популярности.

Белладонна – ядовитое растение, которое в переводе с итальянского означает «красивая женщина». Дамы издавна закапывали глаза соком белладонны, чтобы они блестели. По-русски растение называется «красавка», то есть слово является точным переводом итальянского названия. Конечно, Бальмонт не мог заменить поэтическую белладонну простой красавкой.

Белладонна коварна, вызывает сильнейшие отравления, способные привести к остановке дыхания и смерти. В древности считалось, что белладонна становилась причиной безумия.

Исследователи утверждают, что стихотворение обращено к Мирре Лохвицкой, в которую поэт был влюблён. Их страсть была желанна и тягостна для обоих, потому что каждый был обременён семьёй. Мирра так и не решилась бросить мужа и пятерых детей. Стихи, обращённые друг к другу, были отдушиной для обоих поэтов.

Бальмонт как поэт-символист создаёт образ губительной любви, символом которой становится цветок белладонны, распускающийся ночью. Возможно, на Бальмонта повлияло описание ближайшего родственника белладонны, ещё более ядовитого дурмана, большие белые трубчатые цветы которого, в отличие от маленьких фиолетовых цветочков белладонны, вечером распространяют ядовитый, но прекрасный аромат.

Стихотворение относится к жанру любовной лирики, но не лишено философских рассуждений.

Стихотворение стоит из трёх строф, состоящих из восьми стихов. В первом лирический герой рассуждает о том, в чём счастье утомлённой души. Он приходит к выводу, что счастье в том, чтобы жить внутренней жизнью, не тратясь на окружающий мир. Во второй строфе лирический герой обращается к образу ядовитого цветка. Она так же действует ночью, как и уставшая душа. Её действия незаметны, «ласковы», но она убивает.

Третья строфа разъясняет сопоставление утомлённой души с белладонной. Лирический герой обращается к возлюбленной, рассуждая, кто из них погубит другого, а кто станет жертвой коварства. Этот вопрос не был праздным: в 1890 году Бальмонт выбросился из окна после неудачного первого брака. Склонность к самобичеванию и даже самоубийству оставалась у него и позже.

Тема стихотворения – любовь, которая становится болью, причиной несчастий и даже смерти. Основная мысль может быть заключена в цитате из стихотворения: «Радости нет без печали». Мир амбивалентен, сочетает в себе противоположности. Любовь включает в себя и радость, и печаль.

В первой строфе утомлённая душа (метафорический эпитет) сравнивается с полусонным ночным цветком. День и ночь, сон и жизнь противопоставлены. Образы создаются с помощью метафор: дневной блеск и шум, светиться внутренним светом, забыться в блеске и шуме, упиться сном. В описании утомлённой души важны эпитеты и наречные эпитеты: цветок полусонный, внутренний свет, тающий сон, тихо, но жадно упиться.

Бальмонт использует пары однокоренных слов, благодаря повторам корней достигает особой мелодичности: полусонный – сон, светиться светом, позабыть и забыться.

Во второй строфе образ ночного цветка конкретизируется, становится объёмным, белладонна олицетворяется. Если в первой строфе душа человека уподобляется ночному цветку, то во втором ночной цветок похож на страстную женщину. Она убивает лаской, её взоры полусонны, ей любо позабыть день, встречаться сердцем с Луною и любить в смерти (метафоры). Но белладонна сохраняет приметы ночного цветка. Она «расцвечается» светом Луны и тихо качается под ветром. Луна в стихотворении тоже олицетворена. Она подобна божеству смерти и сна, потому и пишется с прописной буквы.

Белладонна – дитя ночи, луны, смерти. Её любовь смертельна, цветение губительно. В третьей строфе поэт обходится минимумом тропов. Антитезы в философских рассуждениях («радости нет без печали, между цветами — змея» создают образ мира, в котором противоположное, добро и зло одинаково ценно. Змея имеет такое же право на существование, как и цветы, смерть существует, как и любовь.

Ключевая метафора стихотворения в вопросе: «Кто расцветёт белладонной?» Какие человеческие чувства и поступки подразумевал Бальмонт под этим тропом, можно только догадываться. Цветение растения – вершина его развития. Так и в любви, в этом запретном союзе, должна случиться кульминация, цветение, которое погубит и любовь, и влюблённых. Возможно, это слова или поступки одного из них, готовность к действию. В таких непрочных отношениях, которые скрыты от света, как жизнь души, катастрофу и разрыв часто провоцирует один из пары. Об этом вопрос лирического героя.

В последней строфе имеют значение не только повторы слов из первой строфы (устали, душа утомлённая, мечта полусонная), но и повторы в пределах строфы («радость моя» — «радости нет без печали»). Банальная житейская мудрость подкрепляется примерами из мира природы, в которой прекрасное и безобразное, жизнь и смерть рядом.

Стихотворение сложно ритмически организовано. Восьмистишья имеют оригинальную рифмовку: АбАбВВВб. Женская рифма чередуется с мужской, а перекрёстная рифмовка – с парной и кольцевой. Ритмический рисунок тоже непрост. Трёхсложный дактиль чередуется с двухсложным во втором и последнем стихах.

источник

Поэты Серебряного века вознесли поэзию до небывалых высот. А поэты-символисты наполнили ее удивительными, загадочными образами и звучанием. Чтобы достигнуть максимально сильного звучания, они прибегали к игре слов и звуков, аллитерациям и метафорам. Яркий образец такой поэзии — стихотворение «Камыши» Константина Бальмонта. В статье мы предлагаем внмиманию читателей анализ стихотворения, описание его особенностей и богатой тематики, присущей как символизму в общем. так и лирике Бальмонта в частности.

Константин Бальмонт — русский поэт Серебрянного века. Принадлежал к символистам, почти все его произведения созданы в этом ключе.

Родился в небольшой деревушке Владимирской губернии. Его родители были довольно образованными людьми, в семье матери издавна любили литературу и привили эту любовь дочери. Вера Николаевна принесла эту любовь и в свою семью, где устраивала литературные вечера, различные чтения и спектакли. Они имела сильное влияние на представителей местной печати, где способствовала публикации многих молодых авторов.

Константин Бальмонт перенял от нее любовь к литературе. Позже поэт скажет, что сильный и страстный характер у него тоже от матери.

В юности будущий символист благодаря знанию многих языков имел возможность изучать шедевры мировой литературы и в них черпать вдохновение для своего творчества.

Еще одним источником вдохновения для поэта была русская природа, что окружала его дом. Частично посвящено природе и его стихотворение «Камыши».

Если читатель впервые откроет книгу на странице с этим произведением, он скажет, что оно — о камышах. Но это не совсем так, ключевой фразой можно назвать: «О чем они шепчут? О чем говорят?» То есть, стихотворение не о камышах, оно об извечной загадке природы. Тихое шуршание растений автор сравнивает с ночным разговором и задается вопросом: «О чем этот разговор»? Делая анализ стихотворения (Бальмонт, «Камыши»), не стоит забывать и о том, что поэт принадлежал к символистам и был ярким их представителем.

Символы в его стихотворении очень живые. «Умирающим ликом» он называет Луну, «вздохом погибшей души» — шуршание камышей у воды.

По мнению критиков, под влиянием юношеского максимализма и мистицизма писал юный Бальмонт «Камыши». Жанр стихотворения, скорее всего, можно отнести к философской лирике. Поэт наделяет растения человеческими чувствами и даром речи: «Кого, для чего? — Камыши говорят».

Задымываясь о загадочном шепоте растений, воды и запахе тины, автор подразумевает не то, что видит он и видим мы.

Тему стихов определить сразу довольно трудно. Если исходить из названия, перед нами — образец пейзажной поэзии. Но углубляясь в произведение, сразу видим, что речь не о пейзаже, и воспевания красоты растений мы здесь не найдем. Тема совсем другая: «О чем шепчут камыши лунной ночью»?

Но этим не ограничиваются поднятые в поэзии вопросы. Тема загадочности природы, недоступных людям знаний благодаря метафорам плавно переходит на душу лирического героя и человечества в целом. Что же такое, этот «бесшумный шепот камышей»? Разговор? Чувства? Ответ будет правильный, если мы выберем любой из этих вариантов. Но наиболее точное определение — это, скорее всего, мысли. Шепот камышей — это мыслительный процесс. Мысли бесшумны, но не стихают ни на минуту. Именно в мыслях рождаются вопросы и образы: слуховые, зрительные и даже тактильные.

Произведение написано в мистическом ключе. Загадочный «разговор» камышей — образ, скорее, слуховой, чем зрительный. Далее сделаем подробный анализ стихотворения.

Мы уже знаем, что стихотворение написано в ключе символизма, в жанре философской лирики. Тема его — загадочный мир природы и жизни.

Стихотворение построено на слуховых образах. «Шуршат», «шепчут», «говорят», «змеи свистят», «вздох». Есть и зрительные, самый яркий из которых — «огоньки», которые «горят, мелькают, мигают — и снова их нет»; и луна, чей «дрожит умирающий лик».

Чтобы лучше понять эту поэзию, необходимо провести фонетический анализ стихотворения. Бальмонт («Камыши» — яркий тому пример) обращался в своих строках к игре звуков, их особенному чередованию. Как мы помним, звучание было одной из ярких особенностей лирики символистов. Прочитайте стихотворение вслух. Звуки «ж», «ш», «ч» «п» создают удивительный звуковой эффект. Особенно богата такими эффектами вторая строчка «Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши». Звук «ш» в каждом слове создает ощущение шуршания и шепота одновременно. Такой прием носит название аллитерация — повторение одинаковых или однородных согласных в поэзии (не исключается применение и в прозе) с целью создать особое звучание, настроение, ощущение.

Интересно звучит и двенадцатая строка: «Трясина заманит, сожмет, засосет». Чередование звуков «с» «з» и «ж» придает ощущение мистичности, зловещего шепота трясины, из которой не выбраться. Многие критики видят в этом стихотворении поиски смысла жизни, сравнивая ее неизбежный конец с трясиной. Но нет рассуждения самого автора о произведении. Возможно, оно было создано под влиянием символистов и попыток впервые применить метод аллитерации.

Интересны также и гласные звуки, которые создают ощущение монотонности, напевности.

Общее впечатление, которое вызывает стих «Камыши», Бальмонт создал благодаря не только аллитерации, но и с помощью метафор. «Умирающий лик» луны; месяц «печально поник»; «вздох погибшей души» — эти метафорические образы вызывают мистическое настроение, ощущение неизбежности.

Константин Бальмонт был одним из самых ярких представителей символизма. Его поэзия читается на первый взгляд легко, и смысл, кажется, лежит на поверхности. Но это совершенно обманчивое впечатление. Анализ стихотворения (Бальмонт, «Камыши») — тому подтверждение. Поэзия с пейзажным названием рисует совершенно не пейзаж. В ней — глубокие размышления о смысле жизни, о ее загадках и тайнах природы, которые недоступны человеку. Стихотворение очень сильное, в нем сплетается много тем и образов. От образа ночи и шуршания камышей — до загадочных образов погибших, заблудших и попавших в плен тины путников. Приступая к анализу и прочтению, стоит обратить внимание и на звуковой ряд. Он дополнит и лучше передаст атмосферу произведения.

источник

Анализ стихотворения «Фантазия» Бальмонта Бальмонт – выдающийся поэт-символист Серебряного века. Одно из его произведений – стихотворение «Фантазия», написанное в 1893 году. Поэт описывает в нём спящий зимний лес, вложив в описание всю игру лирического воображения, все оттенки собственных мимолётных впечатлений. За быстро меняющимися образами лесной ночи – ничем не скованная творческая натура поэта. Лирический герой в большей части стихотворения – лишь наблюдатель. Только в конце второй строфы он становится активнее, следует череда риторических вопросов. Здесь появляется и мистический подтекст произведения: за «тихими стонами» деревьев поэт различает «духов ночи», их «жажду веры, жажду бога». Лирический герой чувствует в чуть трепещущих очертаниях леса что-то таинственное, неземное, недоступное пониманию человека. Лирический сюжет стихотворения – тишина, спокойствие, дрема, сменяющийся движением («это мчатся духи ночи») и оттенком тревоги, печали («чьё-то скорбное моленье», «что их мучит, что тревожит?»), нарастающим с каждым мгновением («всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нём томленье»). Потом вновь наступает спокойная дремота «без муки, без страданья». Природные стихии – ветер, метель, лес – оживлены олицетворением. В стихотворении всё движется, чувствует, живёт: «живые изваянья», лес «спокойно дремлет», «роптанью ветра внемлет», «исполнен тайных грёз»; «стон метели», «шепчут сосны, шепчут ели» и так далее. Образы Бальмонта расплывчаты, лишены чётких очертаний, воздушны: «чуть трепещут очертанья», «роптанья ветра», «светлый дождь струится», «искры лунного сиянья». «Фантазия» пронизана радужной игрой света. Всё утопает в «искрах лунного сиянья», «светлом дожде»; даже сны – ясные и светлые. «Фантазии», как и многим произведениям Бальмонта, присуща музыкальность. Поток звуков создаёт впечатление нежного журчания, плескания. Часто повторяются шипящие ж-ш-щ-ч, свистящие с-з, согласные л-р-м-н. Музыкальность достигается и повторением некоторых слов: луна, сиянье, пенье, трепещут, вещих, дремлют, внемлют, стон. Рифмы используются даже внутри строки: изваянья – сиянья, дремлет – внемлет, метели – ели, вспоминая – проклиная. Бальмонт часто прибегает к анафорам: шепчут – шепчут, чьи-то – чьё-то, точно – точно, это – это, что – что, всё – всё, жажда – жажда, мчатся – мчатся. Чтобы подчеркнуть таинственность, певучую сонливость, романтичность, а иногда и тревожность, Бальмонт использует выразительные средства языка. Стихотворение начинается с оксюморона «живые изваянья», сразу настраивая читателя на нужное восприятие. Стихотворение насыщено эпитетами (дремлет – спокойно, сладко, чрез – тайных, стон – тихий, ветви – стройные, моленье – скорбное, стволы – вещие и сказочные, сны – ясные и светлые) и сравнительными оборотами («как живые изваянья», «точно искрится звезда», «точно светлый дождь струится», «как червь»). Очень часто Бальмонт использует олицетворения, а во второй строфе – риторические вопросы. Общее впечатление – его непосредственность в восприятии окружающего мира, умение лирически выразить едва уловимые оттенки душевного настроя.

Читая «Фантазию», получаешь удовольствие от музыкальности стиха, глубокой художественной выразительности, рисующей в воображении чудесные, необыкновенные картины. Список литературы

Якобсон утверждает в анализе, что это сочетание слов, что там нет образов. Он ссылается на статью Вересаева о том, что искусство может существовать без образов. Там приводится в пример «Граф Нулин». Могу ответить только, есть такая фигура, старая, образная литота. Литота это фигура, которая, отрицая, подтверждает. Это история о любви бескорыстной и огромной, в каждой строке она утверждает, что сегодняшняя любовь больше, чем вчерашняя любовь. Это и есть анализ стихотворения. И в «Графе Нулине», когда граф хочет овладеть женщиной, он сравнен с котом, который овладевает мышкой. «И вдруг бедняжку цап-царап». Это ирония над верностью, и это и есть форма этого произведения. И, конечно, это самый настоящий образ. Вот теперь, разъяснив вопрос хотя бы самому себе, приведу конспект записи, которую обнаружил утром на столике, где стоят лекарства на ночь. Серая исписанная картонка, а ночь была сложной: Описание непрошедшей, действенной любви к прошедшей, снятой, убранной. Эта любовь рождает бинарность. Утверждения отрицания даются в смене

источник

Анализ стихотворения Бальмонта «Лунный свет»

Считается, что сон является неким переходным состоянием между бодрствованием и смертью, когда человек одновременно находится сразу в двух мирах. Именно в этот момент раздвигаются границы мироздания и открываются некие тайны. Пограничная черта между двумя мирами очень хрупка, поэтому люди далеко не всегда могут вспомнить то, что видели во сне. Но именно это состояние так любил поэт Константин Бальмонт, который в 1894 году написал удивительный по красоте сонет «Лунный свет».

Это стихотворение очень точно передает внутреннее состояние автора, у которого ночь и сон ассоциируются с полной луной. Ее появление на небосводе является своеобразным условным знаком, который оповещает о том, что начинается самый восхитительным и романтичных период суток. Автор признается, что именно в это время его «душа стремится в мир иной, пленяясь всем далеким, всем безбрежным».

Во сне Константин Бальмонт, как и многие из нас, путешествует, любуясь лесами и реками. Они существуют лишь в его воображении, но от этого не утрачивают своей реалистичности и привлекательности. Душа поэта стремится к этим заоблачным далям, которые могут подарить ощущение настоящего счастья. «Я бодрствую над миром безмятежным, и сладко плачу, и дышу — луной», — отмечает Бальмонт.

Волшебство лунного света настолько притягательно, что под его воздействием автор забывает о всем земном и материальном. Все повседневные заботы отходят на второй план, и поэт признается, что для него нет ничего дороже, чем «это бледное сиянье», которое ассоциируется со сказочными эльфами и серебряными нитями, запутавшимися в листьях деревьев. «Я слушаю, как говорит молчанье», — признается автор и наслаждается тем удивительным состоянием покоя, которое дарит ему сон.

На кого-то лунный свет действует как допинг, вызывая беспокойство и даже приступы агрессии. Однако поэт, наоборот, испытывает умиротворение и внутренне радуется тому, что даже по отношению к близким людям становится абсолютно равнодушен. «Чужда мне вся земля с борьбой своей», — подчеркивает автор. Это высвобождает внутренние силы и дает возможность жить дальше, не оглядываясь на прошлое. Поэтому неудивительно, что под воздействием лунного света Бальмонт перестает себя ощущать человеком в прямом смысле этого слова. «Я — облачко, я — ветерка дыханье», — убежден поэт, для которое подобная душевная и физическая легкость являются самым желанным состоянием.

Когда луна сверкнет во мгле ночной
Своим серпом, блистательным и нежным,
Моя душа стремится в мир иной,
Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.

К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах; как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу — луной.

Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье.

Людей родных мне далеко страданье,
Чужда мне вся земля с борьбой своей,
Я — облачко, я — ветерка дыханье.

Бальмонт – выдающийся поэт-символист Серебряного века. Одно из его произведений – стихотворение «Фантазия», написанное в 1893 году. Поэт описывает в нём спящий зимний лес, вложив в описание всю игру лирического воображения, все оттенки собственных мимолётных впечатлений. За быстро меняющимися образами лесной ночи – ничем не скованная творческая натура поэта.
Лирический герой в большей части стихотворения – лишь наблюдатель. Только в конце второй строфы он становится активнее, следует череда риторических вопросов. Здесь появляется и мистический подтекст произведения: за «тихими стонами» деревьев поэт различает «духов ночи», их «жажду веры, жажду бога». Лирический герой чувствует в чуть трепещущих очертаниях леса что-то таинственное, неземное, недоступное пониманию человека.
Лирический сюжет стихотворения – тишина, спокойствие, дрема, сменяющийся движением («это мчатся духи ночи») и оттенком тревоги, печали («чьё-то скорбное моленье», «что их мучит, что тревожит?»), нарастающим с каждым мгновением («всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нём томленье»). Потом вновь наступает спокойная дремота «без муки, без страданья».
Природные стихии – ветер, метель, лес – оживлены олицетворением. В стихотворении всё движется, чувствует, живёт: «живые изваянья», лес «спокойно дремлет», «роптанью ветра внемлет», «исполнен тайных грёз»; «стон метели», «шепчут сосны, шепчут ели» и так далее.
Образы Бальмонта расплывчаты, лишены чётких очертаний, воздушны: «чуть трепещут очертанья», «роптанья ветра», «светлый дождь струится», «искры лунного сиянья».
«Фантазия» пронизана радужной игрой света. Всё утопает в «искрах лунного сиянья», «светлом дожде»; даже сны – ясные и светлые.
«Фантазии», как и многим произведениям Бальмонта, присуща музыкальность. Поток звуков создаёт впечатление нежного журчания, плескания. Часто повторяются шипящие ж-ш-щ-ч, свистящие с-з, согласные л-р-м-н. Музыкальность достигается и повторением некоторых слов: луна, сиянье, пенье, трепещут, вещих, дремлют, внемлют, стон. Рифмы используются даже внутри строки: изваянья – сиянья, дремлет – внемлет, метели – ели, вспоминая – проклиная. Бальмонт часто прибегает к анафорам: шепчут – шепчут, чьи-то – чьё-то, точно – точно, это – это, что – что, всё – всё, жажда – жажда, мчатся – мчатся.
Чтобы подчеркнуть таинственность, певучую сонливость, романтичность, а иногда и тревожность, Бальмонт использует выразительные средства языка. Стихотворение начинается с оксюморона «живые изваянья», сразу настраивая читателя на нужное восприятие. Стихотворение насыщено эпитетами (дремлет – спокойно, сладко, чрез – тайных, стон – тихий, ветви – стройные, моленье – скорбное, стволы – вещие и сказочные, сны – ясные и светлые) и сравнительными оборотами («как живые изваянья», «точно искрится звезда», «точно светлый дождь струится», «как червь»). Очень часто Бальмонт использует олицетворения, а во второй строфе – риторические вопросы.
Общее впечатление – его непосредственность в восприятии окружающего мира, умение лирически выразить едва уловимые оттенки душевного настроя. Читая «Фантазию», получаешь удовольствие от музыкальности стиха, глубокой художественной выразительности, рисующей в воображении чудесные, необыкновенные картины.

8559 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.

Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.

100% гарантии от повторения!

«Поэт открыт душою миру, а мир наш — солнечный, в нем вечно свершается праздник труда и творчества, каждый миг создаётся солнечная пряжа, — и кто открыт миру, тот, всматриваясь внимательно вокруг себя в бесчисленные жизни, в несчетные сочетания линий и красок, всегда будет иметь в своём распоряжении солнечные нити и сумеет соткать золотые и серебряные ковры.»

Т. Н. Волкова (г. Шуя) «ВОКРУГ НЕЁ ВСЕГДА ВИТАЕТ ТАЙНА»: ОБРАЗ ЛУНЫ В ПОЭЗИИ К. БАЛЬМОНТА (к урокам русской словесности)

Т. Н. Волкова (г. Шуя)
«ВОКРУГ НЕЁ ВСЕГДА ВИТАЕТ ТАЙНА»: ОБРАЗ ЛУНЫ В ПОЭЗИИ К. БАЛЬМОНТА
(к урокам русской словесности)

Чувство родины, которым овеяна вся русская лирика, – это глубокое древнее чувство, выражающееся в олицетворениях, в «психологическом параллелизме», в сопоставлениях явлений природы с состояниями души. Русские классики всегда размышляли о взаимоотношениях человека и природы и находили яркие словесные краски для её описания, поэтому на уроках словесности необходимо раскрывать перед учащимися прелесть родной природы, её благородную красоту, что позволит учителю вести ненавязчивую повседневную работу по воспитанию уважительного отношения к родной природе, так как единение человека и природы является залогом духовности и культуры. Школьники живут, растут, воспитываются, мужают среди русской природы, но не всегда обращают внимание на её изумительную красоту, не всегда замечают серебристо­фиолетовый лес зимой, синие тени на снегу, золотые пятна солнца на нежной весенней листве, золотисто­розовые закаты летом. Нужно, чтобы они это увидели и почувствовали свою связь с родной природой.

«Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик.
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык. » –

сказано в памятном стихотворении Ф. И. Тютчева [4, с. 224], который был вдохновенным певцом природы. Стихи Тютчева о природе – это почти всегда страстное признание в любви к ней. Поэту представляется высшим блаженством, доступным человеку, любоваться многообразными проявлениями жизни природы.

Природа была источником вдохновения для К. Д. Бальмонта, который очень её любил, тонко чувствовал и олицетворял в своём творчестве, отражая связь природы с состоянием души человека. В поэзии К. Бальмонта мы находим упоённость жизнью, восхищение красотой земли, её весной, её цветением. Это отношение поэта к природе очень ярко выражено в стихотворении «Сказать мгновенью: стой!»:

Быть может, вся природа – мозаика цветов?
Быть может, вся природа – различность голосов?
Быть может, вся природа – лишь числа и черты?
Быть может, вся природа – желанье красоты?

У мысли нет орудья измерить глубину.
Нет сил, чтобы замедлить бегущую весну.
Лишь есть одна возможность сказать мгновенью: стой!
Разбив оковы мысли, быть скованным – мечтой.

Тогда нам вдруг понятна стозвучность голосов,
Мы видим всё богатство и музыку цветов.
А если и мечтою не смерить глубину, –
Мечтою в самых безднах мы создаём весну.
[1в, с. 102]

Стихи Бальмонта о природе наполнены солнцем, утверждением жизни, но в то же время поэт посвящает немало стихотворений царице ночи – Луне. Луна в поэзии Бальмонта занимает особое место. Образ Луны у Бальмонта всегда окутан тайной.

На уроках словесности в старших классах желательно предложить учащимся тему «Вокруг неё всегда витает тайна…». Образ Луны в поэзии Бальмонта соткан из противоречий, что очень явственно проступает в стихотворении «Луна»:

Луна богата силою внушенья,
Вокруг неё всегда витает тайна.
Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,
Но этот призрак дышит не случайно».

Своим лучом, лучом бледно­зелёным,
Она ласкает, странно так волнуя,
И душу побуждает к долгим стонам
Влияньем рокового поцелуя.

Своим ущербом, смертью двухнедельной
И новым полновластным воссияньем
Она твердит о грусти не бесцельной,
О том, что свет нас ждёт за умираньем.

Но нас маня надеждой незабвенной,
Сама она уснула в бледной дали,
Красавица тоски беспеременной,
Верховная владычица печали! [1в, с. 76—77]

В чём поэт видит противоречивость Луны? Как Луна влияет на состояние души поэта? Почувствовали ли вы жизнеутверждающий мотив, звучащий в стихотворении?

С одной стороны, Луна – это «верховная владычица печали», «красавица тоски беспеременной», она побуждает душу к долгим стонам, её луч бледно­зелёный наводит тоску, грусть, но, с другой стороны, эта грусть не бесцельна, Луна манит нас незабвенной надеждой на то, что «свет нас ждёт за умираньем», так как после ущербного месяца появляется новое «полновластное воссиянье». И в этом поэт видит тайну Луны, т. е. жизнь всегда торжествует. Жизнеутверждающий мотив пронизывает всё стихотворение, но тайна всё равно остаётся.

Таинственной лёгкостью, воздушностью окутано стихотворение «Новолуние». Как это выражается в построении стихотворения? Какую роль играют глаголы в каждой строфе?

Серп Луны молодой,
Вместе с пышной звездой,
В голубой вышине,
Ярко видится мне.

Серп Луны молодой,
Над застывшей водой,
На уснувшей волне,
Странным кажется мне.

Серп Луны молодой,
С лучезарной звездой,
В голубой тишине,
Сказкой чудится мне. [1а, с. 17]

Новолуние – это рождение новой Луны, в это время на небе появляется её тонкий блестящий серп. Небо кажется высоким, просторным, в нём таинственно зарождается и ликует новая жизнь. Ритмомелодический строй стихотворения отличается тем, что строкой «Серп Луны молодой» начинается каждая новая строфа, в результате образ Луны появляется в стихотворении трижды. Это выделяет его как ключевой, а стихотворению придаёт особую цельность. В первой строфе Луна изображена «в голубой вышине», в небесах; во второй – «на уснувшей волне», то есть отражённой в воде; в третьей – «в голубой тишине», которая как бы вбирает в себя и небо, и воду, отражая цвет вышины («голубой») и тишину «уснувшей» волны» [3, c. 21].

Таким образом, реальный образ Луны становится волшебным, напоминает поэту сказку. Луна таинственно превращается в сказочный образ: она одновременно присутствует и в небе, и на волне, и в тишине ночи. Сначала поэту видится яркая Луна, потом она кажется ему странной, а затем чудится, Луна окутывается постепенно дымкой тайны.

Тайна Луны пронизывает и стихотворение «Камыши». [1в, с. 25—26]

Каким настроением проникнуто это стихотворение?

Поэт рисует печальный образ месяца, не объясняя его печали: «В болоте дрожит умирающий лик. / То месяц багровый печально поник»; и далее: «Но месяц печальный безмолвно поник. / Не знает. Склоняет всё ниже свой лик». «Включение “печального”, склонившего лик месяца в образную систему стихотворения делает явным мотив таинственности, загадочности, и в целом стихотворение передаёт ощущение тревожной (если не сказать – мистической) тайны. Вопросы, которые, шурша, задают камыши (“Кого? Для чего? Зачем огоньки между ними горят?”) остаются без ответа» [3, с. 25].

Противоречив образ Луны и в сонете «Беатриче». Вот отрывок из этого стихотворения:

И ты по­прежнему безмолвна и грустна,
Лишь взор твой искрится и говорит порою.
Не так ли иногда владычица­Луна

Свой лучезарный лик скрывает за горою, –
Но и за гранью скал, склонив своё чело,
Из тесной темноты она горит светло. [1д, с. 20]

Почему поэт сравнивает героиню с Луной?

Здесь Луна изображена как верная спутница любви. Героиню сонета поэт сравнивает с Луной, которая за горой «скрывает свой лучезарный лик», но всё равно и «за гранью скал из тесной темноты она горит светло»; так и Беатриче – «безмолвна и грустна», но очень выразителен её взгляд: «Лишь взор твой искрится и говорит порою».

В стихотворении «Тишина» Луна окутана тайной, она смотрит в воды задремавшей реки, соединяя земной и небесный миры.

Какие языковые средства использует поэт, чтобы показать это соединение?

Задремавшая река
Отражает облака,
Тихий, бледный свет небес,
Тихий, тёмный, сонный лес.

В эти воды с вышины
Смотрит бледный свет Луны,
Звёзды тихий свет струят,
Очи ангелов глядят. [1г, с. 129]

Жизнеутверждающий, но полный противоречивой таинственности образ Луны рисует поэт в стихотворении «Мой дом»:

В этом доме – терема, не один, четыре.
В этом доме свет и тьма радостней, чем в мире.
Светит солнце с потолка, за день не сгорает,
Месяц с звёздами в ночах серебром играет.

И когда я из окна брошу взор к пустыням,
В небе светится Луна, Солнце в море синем,
Светят миру, но порой траур ткут им тучи…

О каком доме говорит поэт? Почему в этом доме «свет и тьма радостней, чем в мире»?

Луна привлекает Бальмонта своей сверкающей тайной неразгаданностью, она пленяет поэта, завораживает его душу. Всё это очень ярко проявляется в сонете «Лунный свет»:

Когда Луна сверкнёт во мгле ночной
Своим серпом блистательным и нежным,
Моя душа стремится в мир иной,
Пленяясь всем далёким, всем безбрежным.

К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах, как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным.
И сладко плачу, и дышу – Луной.

Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье.

Людей родных мне далеко страданье.
Чужда мне вся Земля с борьбой своей.
Я – облачко, я – ветерка дыханье. [1в, с. 21—22]

Как в стихотворении передаётся восхищение поэта Луной? Какие чувства пробуждает Луна в душе поэта? Как передано желание поэта слиться с природой, его стремление к воле, свободе?

Поэт восхищается Луной, называя её блистательной и нежной, его пленяет безбрежное ночное небо, в котором царствует Луна. В своих мечтах поэт как бы отрешается от земного мира, он парит над землёй, взмывает «к лесам, горам, вершинам белоснежным», он дышит Луной, забывая обо всём на свете. Поэт хочет сказать, что Луна пробуждает в человеке возвышенные чувства, он сладко плачет, впивает «бледное сиянье» Луны. Это – любовь к миру, любовь к родной природе, восхищение мирозданием, желание слиться с природой: «Я – облачко, я – ветерка дыханье».

Чувством слияния поэта с природой проникнуто стихотворение «Луна осенняя», в котором нарисована неповторимая осенняя картина, пронизанная «поющей Луной»:

Луна осенняя над жёлтыми листами
Уже готовящих свой зимний сон дерев
Похожа на ночной чуть слышимый напев,
В котором прошлых дней мы прежние, мы сами.

Мы были цельными, мы стали голосами,
Расцветами цвели и стали ждущий сев,
Тоскуем о любви, к земле отяготев.
Поющую Луну мы слушаем глазами.

Среброчеканная безмолвствует река,
Восторги летних дней как будто истощили
Теченье этих вод в играньи влажной пыли.

И стынет, присмирев, безгласная тоска,
Себя не утолив от бывших изобилий,
Следим мы, как сквозят мгновения в века.
[1б, с. 193]

Как осенняя «поющая» Луна влияет на настроение человека?

Здесь «Луна осенняя», она смотрит сверху на жёлтые листья деревьев, готовящихся к зиме. Жизнь природы осенью постепенно замирает, поэтому Луна «похожа на ночной чуть слышимый напев», она уже не блистает, не торжествует в осеннем небе, и настроение человека меняется в это время: «Тоскуем о любви, к земле отяготев, / Поющую Луну мы слушаем глазами». Под тихой Луной и река безмолвствует, но остаётся очень красивой, «среброчеканной», она серебрится, но волны уже не играют, они «истощили восторги летних дней», и опять сквозит в стихотворении мотив тоски, человек сожалеет о быстротечности жизни. Настроение природы и настроение человека вновь сливаются воедино.

Стихи К. Д. Бальмонта наполнены любовью к природе, мечтами о воле, свободной жизни. Природа – это разноцветье, разнотравье, упоительная красота, «музыка цветов», блистательная, таинственная Луна и вечно молодое Солнце. В этом Бальмонт видел красоту мира. «Красота ему видится и целью, и смыслом, и пафосом его жизни. Красота как цель. Красота, царящая и над добром, и над злом. Красота – фетиш поэта» [2, с. 12]. Его мечты были возвышенны, и эта возвышенность всегда присутствует у поэта в образе Луны, при изображении которой печаль и радость, увядание и возрождение, красота жизни и её кратковременность сливаются в торжествующий гимн жизни, таинственной, но прекрасной.

1. Стихи К. Д. Бальмонта цитируются по следующим изданиям: а) Бальмонт, К. Будем как Солнце. Иваново, 2008; б) Бальмонт, К. Сонеты Солнца, мёда и Луны. М. 1917; в) Бальмонт, К. Стихотворения / вступ. статья и сост. Л. Озерова. М. Худож. лит­ра, 1990. (Классики и современники. Поэтич. б­ка.); г) Бальмонт, К. Стихотворения / вступ. статья, составл. подгот. текста и примеч. Вл. Орлова. Л. Сов. пис. 1969. (Б­ка поэта. Большая серия.); д) Бальмонт, К. Стозвучные песни: Соч. (избранные стихи и проза). Ярославль: Верх.­Волж. кн. изд­во, 1990.

2. Озеров, Л. Песнь о Солнце // Бальмонт, К. Стихотворения. М. Худож. лит­ра, 1990. (Классики и современники. Поэтическая б­ка.)

3. Петрова, Т.С. Анализ художественного текста и творческие работы в школе. 6 класс. М. Московский Лицей, 2004.

4. Тютчев, Ф.И. «Не то, что мните вы, природа…» // Русская лирика XIX века. М. худож. лит. 1981. (Классики и современники. Поэтич. б­ка.)

«Лунный свет» Константин Бальмонт

Когда луна сверкнет во мгле ночной
Своим серпом, блистательным и нежным,
Моя душа стремится в мир иной,
Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.

К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах; как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу — луной.

Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье.

Людей родных мне далеко страданье,
Чужда мне вся земля с борьбой своей,
Я — облачко, я — ветерка дыханье.

Считается, что сон является неким переходным состоянием между бодрствованием и смертью, когда человек одновременно находится сразу в двух мирах. Именно в этот момент раздвигаются границы мироздания и открываются некие тайны. Пограничная черта между двумя мирами очень хрупка, поэтому люди далеко не всегда могут вспомнить то, что видели во сне. Но именно это состояние так любил поэт Константин Бальмонт, который в 1894 году написал удивительный по красоте сонет «Лунный свет».

Это стихотворение очень точно передает внутреннее состояние автора, у которого ночь и сон ассоциируются с полной луной. Ее появление на небосводе является своеобразным условным знаком, который оповещает о том, что начинается самый восхитительным и романтичных период суток. Автор признается, что именно в это время его «душа стремится в мир иной, пленяясь всем далеким, всем безбрежным».

Во сне Константин Бальмонт, как и многие из нас, путешествует, любуясь лесами и реками. Они существуют лишь в его воображении, но от этого не утрачивают своей реалистичности и привлекательности. Душа поэта стремится к этим заоблачным далям, которые могут подарить ощущение настоящего счастья. «Я бодрствую над миром безмятежным, и сладко плачу, и дышу – луной», — отмечает Бальмонт.

Волшебство лунного света настолько притягательно, что под его воздействием автор забывает о всем земном и материальном. Все повседневные заботы отходят на второй план, и поэт признается, что для него нет ничего дороже, чем «это бледное сиянье», которое ассоциируется со сказочными эльфами и серебряными нитями, запутавшимися в листьях деревьев. «Я слушаю, как говорит молчанье», — признается автор и наслаждается тем удивительным состоянием покоя, которое дарит ему сон.

На кого-то лунный свет действует как допинг, вызывая беспокойство и даже приступы агрессии. Однако поэт, наоборот, испытывает умиротворение и внутренне радуется тому, что даже по отношению к близким людям становится абсолютно равнодушен. «Чужда мне вся земля с борьбой своей», — подчеркивает автор. Это высвобождает внутренние силы и дает возможность жить дальше, не оглядываясь на прошлое. Поэтому неудивительно, что под воздействием лунного света Бальмонт перестает себя ощущать человеком в прямом смысле этого слова. «Я — облачко, я — ветерка дыханье», — убежден поэт, для которое подобная душевная и физическая легкость являются самым желанным состоянием.

источник