В прошлом году в № 41 газета «Русский язык» познакомила читателей с «Опытом лингвистического анализа стихотворения А.Блока “Незнакомка”». Одна из частей этой работы впервые увидела свет именно на наших страницах. Публикацию предварял рассказ об авторе «Опыта» — профессоре Харьковского университета Александре Моисеевиче Финкеле (1899—1968). Сегодня мы помещаем еще одно его исследование — никогда не издававшийся этюд из истории русского поэтического перевода. Хотя в заглавии этой работы нет слов «лингвистический анализ текста», она крайне поучительна как образец особой разновидности такого анализа — анализа сопоставительного, межъязыкового.
К истории межъязыкового анализа текстов. Идею «межъязыкового» лингвистического анализа текста первым воплотил в нашей стране все тот же
Л.В. Щерба, к которому восходит и вся отечественная традиция лингвистического анализа текста (см.: «Русский язык». № 21/98. С. 1; и № 41/2000. С. 5).
В 1936 г. он опубликовал второй и последний из своих «опытов лингвистического толкования стихотворений», названный им «“Сосна” Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом». Во введении к нему он писал: «Лермонтовское стихотворение выбрано мною потому, что оно является переводом. выразительные средства обоих языков обнаруживаются таким образом значительно легче. » (Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку.
М.: Учпедгиз, 1957. С. 97—98).
Щерба сопоставлял только два текста — оригинал и перевод. Лишь в одном месте две строчки из лермонтовского перевода он сравнил с соответствующими строками из переводов Тютчева и Фета. В отличие от Щербы, Финкель сразу ставит задачу как сравнение нескольких переводов — не только с оригиналом, но и друг с другом. Включая в поле зрения наряду с «возможностями языков» тенденции и склонности людей, осуществлявших переводы, подобная постановка задачи расширяет возможности анализа и, как увидим, делает его результаты особенно поучительными именно для нужд школьного обучения.
Теоретик и практик поэтического перевода. Подобный поворот был для Финкеля естественным. Спутница его жизни, Анна Павловна Финкель, писала мне когда-то, что перевод был самой заветной и главной темой его научных интересов. Еще в 1929 г. он издал (на украинском языке) книгу «Теория и практика перевода», а последними его публикациями были замечательные исследования «66-й сонет в русских переводах» (альманах «Мастерство перевода, 1966». М., 1967) и «Лермонтов и другие переводчики “Еврейской мелодии” Байрона» (Мастерство перевода, 1969. М., 1970). Анализу его взглядов на перевод было посвящено специальное исследование И.Я. Айзенштока (Мастерство перевода, 1970. М., 1970).
Успеху работ Финкеля немало способствовало то, что он мог судить о переводе не только извне, но и изнутри — как практик. Уже его юношеские иронические подражания Гомеру и Данте, вошедшие в составленную молодыми харьковскими филологами книгу «Парнас дыбом», могли бы с полным основанием рассматриваться как образцы особого вида перевода, нацеленного на синтетическое воссоздание характерных особенностей стиля и поэтического мышления иноязычного писателя.
Но Финкель всю жизнь занимался и собственно переводом. В разное время он переводил Байрона, Верлена, Превера. Главным его делом и, смею сказать, подвигом стал изданный впервые после его смерти (Шекспировские чтения, 1976. М., 1977) полный перевод всех сонетов Шекспира — четвертый за всю историю русской литературы. По своим поэтическим достоинствам этот перевод не теряется рядом со знаменитым переводом С.Я. Маршака, а по точности передачи подлинника зачастую существенно превосходит его.
Чем сопоставительный анализ переводов ценен для школы. О значении анализа переводов для воспитания у школьников языкового чутья и лингвистического кругозора и вкуса учеников писал еще Ф.И. Буслаев (см.: «Русский язык» № 5/2001. С. 6). Но представляется, что предлагаемая А.М. Финкелем методика сравнения разных переводов одного текста имеет и более общее, и — одновременно — более практическое значение для формирования коммуникативных умений учащихся.
Главная цель лингвистического анализа текстов в школьном курсе родного языка — помочь ученику научиться «схватывать», находить, понимать неповторимый смысл каждого конкретного текста. Но эта главная цель — одновременно и главная трудность: как закрепить найденный, понятый смысл? Ведь он создается теми языковыми средствами, которые использованы в анализируемом тексте, и при попытке перефразировать, выразить его своими словами невольно начинает меняться и терять найденные было контуры.
Вот тут-то и может прийти нам на помощь сопоставительный анализ переводных текстов. Ведь их смысл задан оригинальным текстом и может быть объективирован для учеников, как это делается в статье А.М. Финкеля, с помощью прозаического перевода, дословного подстрочника. Ответы на вопросы: Одинаковы ли по смыслу два текста? В чем заключается различие их смыслов? — могут быть получены более конструктивными путями, чем на глобальный вопрос: В чем смысл (единичного) текста? А благодаря этой конструктивности возрастет и ценность, польза лингвистического анализа текста для формирования навыков точного понимания чужой речи и точного выражения своих мыслей.
Трудности и выгоды избранного материала. Избрав для сравнения переводы «Ночной песни странника» Гете, А.М. Финкель на первый взгляд осложнил свою задачу. Ведь в число произведений русской поэзии, вызванных к жизни знакомством с гетевским стихотворением, входит и лермонтовское «Из Гете». С течением лет этот знакомый каждому с детства лермонтовский шедевр давно уже стал восприниматься, если воспользоваться словами Марины Цветаевой о «Лесном царе» В.Жуковского, «не переводом, а подлинником» (недаром все мы называем его не «Из Гете», а запросто, накоротке: «Горные вершины»). «Подлинник» же, то есть текст, рожденный на родном языке читателя, всегда ближе любых переводов, и потому все последующие переводчики «Ночной песни» Гете в состязании с «недосягаемо прекрасным» (признание Брюсова) стихотворением Лермонтова обречены на поражение.
Но, может, именно такой «невыгодный» выбор делает результаты анализа особенно наглядными и поучительными для школы. Ученик увидит: ника-кое — даже гениальное — воплощение своего не заменяет точного понимания чужого и не отменяет нужды в таком понимании.
Понимание текста предполагает выявление его композиции. Среди поучительных особенностей работы А.М. Финкеля отметим тщательное описание композиционной структуры «Ночной песни. ». Казалось бы: миниатюра, восемь коротких строк, всего два предложения. Но все в ней увязано и взвешено, и не заметь мы описанной в статье четырехчастной структуры — и многое в стихотворении останется не замеченным, а его смысл — не полностью проявленным и понятым (ср. позднейший анализ стихотворения в статье: Аникст А.А. Лирика Гете // Goethe J.W. Gedichte. М.: Прогресс, 1980. С. 14).
Все анализируемые переводы в главках статьи обязательно подвергаются почастному сопоставлению с оригиналом. В этом заключен важный методический урок: смысл всего текста хотя и не сводим к смыслам отдельных частей, но строится из них и не может быть понят вне их, без их учета.
Количественная оценка лексической близости текстов. Новаторской особенностью работ Финкеля (из-за которой ее не допустили в печать) является попытка измерить близость перевода к оригиналу по количеству совпадающих слов, синонимов и добавлений переводчика. Конечно, при таком подходе измеряется только лексическое сходство: предложение Мышка съела кошку будет по этой методике расценено как стопроцентно точный перевод зеркального по смыслу предложения The cat ate the mouse. Но при оценке переводов, не содержащих столь резких изменений синтаксических ролей, методика Финкеля весьма продуктивна. Лучшим свидетельством этому тот факт, что через много лет после кончины Финкеля почти такой же способ измерения был вновь открыт М.Л. Гаспаровым и с успехом применен им и его ученицей В.Настопкене в массовом обследовании переводов с армянского и литовского языков (см.: Гаспаров М.Л. Брюсов и подстрочник // Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. 2. М., 1997).
Особенно полезной методика Финкеля может оказаться как раз в школе при оценке учебных переводов, выполненных самими школьниками. Конкурсы переводов, проводившиеся нашей газетой, показали, что ребята в массе не очень представляют себе разницу между переводом и свободным развитием темы чужого текста. Простой подсчет слов, добавленных юным переводчиком, помог бы в таких случаях четко продемонстрировать разницу. С соответствующими изменениями ту же методику можно попробовать применить и для оценки учебных переработок текста на родном языке, например, изложения.
Как относиться к конкретным выводам А.М. Финкеля? За десятилетия, прошедшие со времени создания статьи, многие из ее выводов утратили остроту и стали почти общим местом. О том, что в восьмистишии Лермонтова переводом могут считаться лишь «первая и две последние строки», теперь можно прочитать в «Лермонтовской энциклопедии». Перевод Пастернака, оцененный Финкелем как самый далекий, не включался ни в одно из многочисленных изданий пастернаковских переводов.
И только оценка брюсовского перевода как самого близкого к подлиннику по-прежнему может вызвать читательское сопротивление. Сам Брюсов видел свою заслугу лишь в воссоздании особенностей стиха Гете. И тут, как кажется, мы можем возразить Финкелю, опираясь на его же собственные идеи. К критерию общей лексической близости двух текстов необходимо добавить еще один: близость перевода каждой из основных композиционных частей. А, как показал Финкель, вторая часть «Ночной песни. » передана Брюсовым со значительными отклонениями и с введением досадно безликого ни одной не дрогнет черты. Эта неудача во многом обесценила весь брюсовский перевод.
источник
Основными способами перевода исходных сравнений на другой язык являются: описательный перевод сравнений, замена сравнений метафорой, замена сравнения эквивалентным сравнением в языке перевода.
Анализ переводов национальных сравнений показывает, что весьма часто в переводе не находят отражения национальные реалии. Сравнения исходного языка пропускаются, наблюдается буквальный перевод сравнений, например, при переводе произведения И.Есенберлина «Кочевники» наблюдаются некоторые переводческие ошибки, возникающие вследствие незнания национальной специфики выражения элементов В и m [Абишева, 1997], например: весьма часто переводчик пользуется приемом пропуска сравнения, не заменяя их ни аналогами, ни описательными оборотами. В переводе исчезло немало ярких, развернутых сравнений, столь характерных для казахского народа. Ср.: “Адамзаттан емес, көктегі періштеден туғандай, гүлін жарған қызғалдақтай жадыраған сұлу және Шығыстың әйелге деген қыспағына қарамай әкесі Ұлықбек жеті жасынан медресеге беріп, парсы, түрік, араб тілін үйреттірген” (I.Есенберлин, Көшпендiлер, 126б.). В переводе: «неземной красоты была эта четырнадцатилетняя девочка. К тому же, вопреки установившимся законам в отношении женщины, великий Улукбек-мырза отдал свою дочь семи лет в медресе, учил ее персидскому, турецкому и арабскому языкам» (И.Есенберлин. Кочевники, с.93).
И.Есенберлин часто использует в составе образных сравнений национальные реалии, традиционные поэтические образы, однако в переводе они не нашли отражения, ср.: «Бұл он бес-он алты жасар қыз еді. Аққұба бетін күн сәулесіне шомылдырған, үлкен жаудыраған бота көздері қарақаттай қап-қара, оймақ ауыз, бүлдіршін еріндері тек ләззатқа ғана жаралғандай сүйкімді, қор қызынан кем емес бір сұлу». В переводе: “Это была девушка лет пятнадцати. Лучи солнца играли на белом лице, в маленькое сердечко были сжаты пунцовые губы, а в черных глазах отражался батыр Кобланды с неестественно расставленными руками”. У казахского народа идеалом красоты была девушка с огромными, как у верблюжонка глазами (бота көз), с маленьким ртом (оймақ ауыз) (И.Есенберлин. Кочевники, с.88). В переводе наблюдается неполная передача образных сравнений оригинала, т.е. с пропусками и отступлениями от их предметно-вещественного содержания, с заменой отдельных компонентов (оймақ ауыз — сердечко), что также способствует искажению оригинала, обеднению важного с точки зрения национальной поэтики образа.
Сравнения исходного языка могут заменяться эквивалентными сравнениями, если образ В совпадает в обоих языках, а способы грамматического выражения сравнения также можно заменить аналогом, например: «Қобыланды батыр алақандай көзінің қиығымен ханға қарап, ерлік көрсеткен кеуде соғар батырлардың атын атап келіп, кенет сәл кідірген» (I.Есенберлин, Көшпендiлер, 126б.). В переводе: «Кобланды батыр начал перечислять отличившихся в походе батыров, но вдруг замолчал. Неистово покрутил он кончики длинных, до ушей, черных усов. Глаза его, величиной с ладонь, переплетенные красными жилками, уставились на хана» (И.Есенберлин. Кочевники, с.24).
В некоторых случаях множество сравнений заменяется одним сравнением, например “Ал қосып келіп қостарын тіккен Сейхун-дарияның тұсы өркөш-өркеш асау сұрғылт толқындары жұдырықтай тастарды жаңқа құрлы көрмей жұлып ала жөнелетін долы еді. Екі жағы бірдей адам көрінбейтін қалың қамыс, анақұрай. Бұлардан әрі кигіздей боп тұтасып кеткен тапал бойлы тораңғыл мен жиде ағашы” (I.Есенберлин, Көшпендiлер, 138б.). В переводе: “Сейхундарья была здесь бурной и своенравной рекой. Берега ее поросли высокими зарослями камыша, стеной стояли тугаи, росли карагач и густая джида» (И.Есенберлин. Кочевники, с.108) .
Интересным представляется прием гиперболизации сравнения при замене на языке перевода. Так, в казахском языке монголы уподобляются горсти соли, брошенной в реку. Ср. «Қазақ жерінде қалған моңғол басқыншылары сан жағынан жүздің біреуіндей-ақ аз-түн. Шыңғысхан жаулап алған жерінде төрт баласына төрт ұлыс бөлгенінде, моңғол әскерінен әрқайсысына он санадан бар бергені төрт мың әскер деген ақпар бар. Моңғол нояндары да, бір шелек суға салынған бір уыс тұздай қалың қазақ арасына кіріп, біржолата оның тілін, дінін алып, өздері де қазақ болып кетеді» (I.Есенберлин, Көшпендiлер, 27б.). В переводе: «Монгольские завоеватели, захватившие казахские земли, были немногословны. Один на одного приходилось их по отношению к коренным обитателям степи Дешт-и-Кипчак, и они быстро растворились в общей массе, как горсть соли, брошенной в реку» (И.Есенберлин. Кочевники, с.22)
Для передачи сравнения в переводе может использоваться, по мысли Жантикиной А.М., одиночная метафора, чаще всего – генитивная, метафоризирующим членом которой является первая вершина сравнения, метафоризируемым — вторая [Жантикина, 1982], например:
Аласы аз кара көзі айнадайын,
Журекке ыстық тиіп салған сайын.
Посмотришь в зеркало очей дорогой
Загорится сердце – будешь сам не свой
При использовании данного приема переводчик преобразует сравнение, заменяя его перифразами. Замена исходного сравнения может осуществляться путем подбора функционально-эвивалентного сравнения в языке перевода. Наиболее удачны замены в пределах генерализации, конкретизации. При этом общий стержень образа остается неизменным, ср.:
Журек – теңіз, қызықтың бәрі – асыл тас
Сол қызықсыз өмірде жүрек қалмас.
Сердце – море, где радость – жемчуга
Отбери их – и выцветут берега (М.Тарановский)
Прием подбора денотативных эквивалентов в языке перевода.
Суть приема заключается в том, что национально окрашенные сравнения следует переводить, сохраняя образ сравнения. При передаче сравнения на другой язык необходимо сохранить образ В в структуре сравнения, подобрав соответствующие названия денотатов, понятий, при помощи которого поясняется предмет сравнения, например: национально-окрашенные, специфические, не имеющие параллелей в языке перевода, средства следует переводить дословно, сохраняя при этом смысл, краткость, образность (қарақаттай көз – глаза, как смородина; шаңқай түстей жарқыраған сұлу — красавица, подобная полуденному солнцу, қоңыр қаздай тізбектелген – как перелетные птицы) и т.д.
Прием описательного перевода.
Суть данного приема состоит в разрушении исходного сравнения и замене его в языке перевода перифразами, описательными выражениями, например: «Әбілқайыр жауар бұлттай ашулы қайтты» (I.Есенберлин, Кошпендiлер, 80б.). В переводе: «Полный мрачных мыслей, вернулся в ставку хан Абулхаир, и в его глазах сверкали молнии» (И.Есенберлин. Кочевники, с.57). В данном случае передается лишь логическое содержание сравнения, хотя следует обратить внимание на замену сравнения метафорой (сверкали молнии).
В процессе описательного перевода сравнений переводчики могут прибегать к вставке сравнения, отсутствующего в оригинале, например: «Әбілқайыр арғынның би батырларының алдыңғы жағында отырған сұлу мұртты Жәнібек пен жалаңаш қанжардай түсі суық Керейге көз қиығын аударды» (I.Есенберлин, Кошпендiлер, 37б.). В переводе «Неподвижно сидели впереди своих аргынов черноусый красавец Джанибек и квадратный, похожий на гранитную скалу, Керей. Как холодные отточенные кинжалы были их лица» (И.Есенберлин. Кочевники, с.27). В данном случае переводчик не только добавил в текст перевода новое сравнение, но и переадресовал сравнение, относящееся только к Керею. Примечательно, что в таком виде сравнение более соответствует ситуации, описываемой в романе.
Таким образом, анализ приемов перевода сравнений показывает, что в процессе передачи их с исходного на язык перевода следует сохранить национальную специфику образа, акцентируя внимание на способах лексического выражения образа В и грамматическом оформлении сравнения (элемент m).
1. Анализ онтологической природы сравнения показывает, что сравнение имеет сложную природу, поэтому оно изучается в разных науках: как логический прием познания; как изобразительное средство; как инструмент познания, выражающий когнитивную функцию в процессе восприятия, узнавания, концептуализации и категоризации понятий о предмете действительности в ходе лингвокогнитивной деятельности субъекта познания. Поэтому сравнение рассматривается как лингвокогнитивный феномен, имеющий лингвокогнитивные и логические признаки. Логический признак сравнения проявляется в том, что образные сравнения языка реализуют в своей структуре элементы логического сравнения. Лингвистическая сущность сравнения состоит в том, что в отличие от логического сопоставления предметов, образное сравнение заостряет внимание на уподоблении предмета (темы) образу (понятию), через который поясняется предмет, нуждающийся в уподоблении, пояснении. Когнитивный признак сравнения проявляется в том, что сравнение выступает как средство осуществления когниции, когда в процессе восприятия и узнавания предметов объективной действительности субъект познания сближает их на основе общих признаков, находит сходство или различие, обобщает признаки и составляет образное понятие о данном предмете мысли. В этом случае более сложные мыслительные пространства (предмет) поясняются через привычные, знакомые субъекту образы (конкретные мыслительные пространства). И это способствует эффективному познаванию действительности.
2. Сравнения в разных языках имеют национальную специфику, что связано с тем, что они имеют национальную форму и выражают особенности национального колорита. Специфическое в структуре сравнения проявляется в элементе В и способах грамматического оформления сравнения (элемент m). Анализ тематических групп, представляющих элемент В в разных языках, в частности, в казахском и в русском показывает, что лексическое наполнение образа имеет специфику. Так, элемент В в сравнениях казахского языка заполняют группы: «домашние животные», преимущественно «төрт түлiк» (жылқы, сиыр, қой, түйе), «человек», «предметы быта», «наименования реалий», отражающих особенности быта кочевников, занимающихся животноводством. Элемент В в сравнениях русского языка большей частью наполняется тематическими группами: «растения», «домашние птицы», «предметы быта земледельца, занимающегося возделыванием земли, выращиванием злаковых», «человек, свойства его характера».
3. Анализ приемов перевода сравнений показывает, что основными из них являются: подбор функционального аналога, подбор эквивалентного сравнения в языке перевода, замена сравнения, описательный перевод.
15.2. Иллюстративный подмодуль. Иллюстративные кадры. «Графика». «Примеры».
Дата добавления: 2014-12-08 ; Просмотров: 2386 ; Нарушение авторских прав? ;
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
источник
Рассмотрим и сравним оригинальный текст Дж. Сэлинджера и переводы Р. Райт-Ковалёвой (1955 г.) и М. Немцова (2008 г.). Первый перевод смягчил изначально грубый язык оригинала. Второй перевод, напротив, огрубил и осовременил язык романа в попытке приблизить его к современным рамкам.
What I liked about her, she didn’t give you a lot of horse manure about what a great guy her father was. (Сэлинджер)
Понравилось мне то, что она тебе не вкручивала, какой у нее замечательный папаша. (Райт-Ковалёва)
А мне в ней понравилось, что она не лепит тебе всякий навоз, мол, какой у нее штрик четкий. (Немцов)
В переводе Райт-Ковалёвой была найдена эквивалентная лексическая замена словосочетанию «give a horse manure» — «вкручивать». В переводе Немцова данное словосочетание было переведено буквально, но была выполнена компенсация: сегмент «…а great guy her father was» был переведён как «чёткий штрик». В данном случае был использован воровской жаргон для возможного придания данной фразе большей экспрессивности.
She probably knew what a phony slob he was. (Сэлинджер)
Наверно, сама знала, что он трепло несусветное. (Райт-Ковалёва)
Наверно, сама знает, что он дутый халдей. (Немцов)
Здесь мы такжеэквивалентную лексическую замену, причём в обоих случаях, разница состоит в том, что были выбраны лексические средства с разной стилистической окраской. Второй перевод, как и в первом случае, несёт оттенок воровского жаргона.
Важная шишка. (Райт-Ковалёва)
В этом случае снова использована эквивалентная лексическая замена, и снова были выбраны разные средства для её передачи: в первом переводе оригинальная фраза, имеющая нейтральное коннотативное значение, переведена близкой по смыслу нейтральной фразой, во втором случае использована вульгарная фраза.
They didn’t have too much dough. (Сэлинджер)
Денег у них в обрез. (Райт-Ковалёва)
Грошей у них немного. (Немцов)
В переводе Райт-Ковалёвой английское сленговое «dough» было заменено стилистически нейтральным русским словом «деньги», в переводе Немцова было использовано близкое по стилистике «гроши».
…she had on those damn falsies that point all over the place… (Сэлинджер)
. у нее. в лифчик что-то подложено, чтоб торчало во все стороны. (Райт-Ковалёва)
…у неё…лифчик с подкладкой и топорщится во все стороны… (Немцов)
В русском языке нет равноценного стилистического эквивалента для слова «falsies», из-за чего в обоих вариантах перевода использован описательный перевод.
You take somebody old as hell, like old Spencer, and they can get a big bang out of buying a blanket. (Сэлинджер)
Живет себе такой человек вроде старого Спенсера, из него уже песок сыплется, а он все еще приходит в восторг от какого-то одеяла. (Райт-Ковалёва)
Такое старичье, как Спенсер, — и ему зашибись покупать одеяло. (Немцов)
Для перевода выражения «old as hell» в обоих переводах была использована эквивалентная лексическая замена: «песок сыплется» и «старичьё» соответственно. Как и в предыдущих случаях используются непохожие по стилистике лексические средства.
“What the hellya reading?” (Сэлинджер)
—Что ты читаешь? (Райт-Ковалёва)
—Ты чего это читаешь? (Немцов)
В данном случае используется прием опущения, так как нейтрально окрашенного аналога слову «hellya» в русском языке нет. По этой причине оба варианта перевода этой фразы относительно схожи.
You can’t ever find a place that’s nice and peaceful, because there isn’t any. You may think there is, but once you get there, when you’re not looking, somebody’ll sneak up and write “Fuck you” right under your nose. Try it sometime. I think, even, if I ever die, and they stick me in a cemetery, and I have a tombstone and all, it’ll say “Holden Caulfield” on it, and then what year I was born and what year I died, and then right under that it’ll say “Fuck you”. (Сэлинджер)
В этом-то и все несчастье. Нельзя найти спокойное, тихое место — нет его на свете. Иногда подумаешь — а может, есть, но пока ты туда доберешься, кто-нибудь прокрадется перед тобой и напишет похабщину прямо перед твоим носом. Проверьте сами. Мне иногда кажется — вот я умру, попаду на кладбище, поставят надо мной памятник, напишут «Холден Колфилд», и год рождения, и год смерти, а под всем этим кто-нибудь нацарапает похабщину. (Райт-Ковалёва)
Вот где засада вся. Даже такого места не найдешь, где нормально и спокойно, потому что нет таких мест. Только думаешь, что есть, а доберешься до него, чуть отвернешься — и кто-нибудь подлезет втихушку и прямо у тебя перед носом напишет «хуй вам». Сами попробуйте. Я так даже прикидываю, что вот сдохну когда-нибудь, и сунут меня в могилу на кладбище, и будет у меня надгробье и всяко-разно, и на нем «Холден Колфилд» написано, а потом год, когда родился, и год, когда помер, а прямо под низом будет: «хуй вам». (Немцов)
В первом примере был применён эвфемистический перевод: нецензурное для носителя английского языка выражение «fuck you» было заменено просторечным словом «похабщина» с более «мягкой» экспрессией, но из-за этого слегка меняется смысл всего предложения. Немцов в своём варианте перевода использует эквивалентную лексическую замену: то же самое выражение переведено равнозначным грубым выражением в русском языке, что было бы неприемлемо во времена, когда создавался перевод Райт-Ковалёвой, но при этом смысл остается тем же, что и в исходном тексте. Этот и другие примеры могут свидетельствовать об изменении литературных норм, претерпевших изменение за половину века, разделяющие эти два перевода, и позволяющие использовать нецензурные выражения в переводной художественной литературе.
Автор данного исследования считает необходимым предоставить несколько вариантов собственного перевода этого абзаца.
Нельзя найти тихое мирное место: нет таких. Может показаться, что всё-таки есть, но стоит туда попасть, и кто-нибудь, пока ты не смотришь, подкрадётся и напишет «Идите на хрен» прямо под носом. Поверьте мне. Порой я думаю, что даже когда я умру, меня закопают на кладбище, поставят надгробие и всё такое, на нём напишут «Холден Колфилд», ниже мой год рождения и год смерти, а в самом низу будет написано «Идите на хрен».
В этом варианте перевода мы использовали фразу «идите на хрен» в качестве эвфемизма, в отличие от варианта Макса Немцова, где он использует откровенно ненормативную лексику. В данном случае мы используем эвфемистический вариант, так как нецензурная брань в английском языке несёт несколько другую коннотацию, нежели в русском, где, как правило, обсценная лексика имеет больший вес, привлекает к себе больше внимания и несёт табуированный характер, вследствие чего данные слова запрещены к употреблению в общественных местах даже на законодательном уровне, а тем более правилами этикета и морали. Стоит также отметить, что в данной интерпретации этого пассажа надпись на надгробии Колфилда нанесена не вандалами или хулиганами, а была выгравирована, так как в англоговорящих странах используется практика написания цитат умершего на его надгробном памятнике. В таком случае надпись на надгробии Холдена Колфилда является его последним посланием миру, который он покинул, и, вследствие этого, вкладом в уменьшение количества «тихих, спокойных мест».
Дадим ещё один вариант перевода того же отрывка.
Ты не можешь найти спокойное и тихое местечко, потому что таких мест уже нет. Иногда кажется, что есть, но, поверьте мне, как только ты туда попадаешь, кто-то, пока ты не видишь, возьмёт и нарисует там член. Даю руку на отсечение – так и будет. Иногда я задумываюсь: вот умру я, попаду на кладбище, поставят мне памятник на могилу, напишут на нём моё имя, под ним годы моей жизни, а внизу кто-нибудь нарисует член.
В этом варианте перевода мы также используем эвфемизм, однако меняем смысл: здесь надпись с нецензурным содержанием заменяется на рисунок мужского полового органа, что несёт схожий смысл, если воспринимать это как акт вандализма, однако мы избегаем обсценной лексики. В этой интерпретации мы придерживались уже другой точки зрения, согласно которой надпись на надгробии была нанесена неизвестным злоумышленником, как и надпись, упоминаемая предложением ранее.
И, наконец, дадим третий вариант перевода того же отрывка:
В мире сейчас не найти тихих, спокойных мест, их уже не осталось. Порой в мозгу промелькнёт мысль, что где-нибудь, да есть, но стоит туда попасть, какой-нибудь чудак придёт и накарябает: «Здесь был Джимми», пока никто не видит, прямо под носом, как пить дать. Иногда в голове мелькает мысль: вот помру я, похоронят меня на кладбище, надгробие поставят, напишут «Холден Колфилд», ниже поставят дату рождения и дату смерти, а под всем этим будет красоваться: «Здесь был Джимми».
Тут мы используем несколько отличный метод. Мы снова исходили из положения, что в тексте имелся в виду акт вандализма по отношению к надгробию. Мы отбрасываем подробности акта вандализма и передаём сам факт произошедшего. Для передачи его мы используем один из самых ярких и узнаваемых примеров вандализма в русскоязычной культуре – «Здесь был Вася» (или любое другое имя), но поскольку вероятность найти в США середины ХХ века людей с подобными именами была крайне мала, то мы используем адаптированный вариант с англоязычным именем – «Здесь был Джимми» (можно использовать любое другое популярное в США имя, такие как Джек, Джонни, Стиви, Джо). Также хотелось бы обратить внимание на использование слова «чудак». Здесь мы использовали приём добавления, с аллюзией на ругательство. В данном конкретном примере слово «чудак» будет являться эвфемизмом для другого ругательного слова, а именно «мудак». Таким образом, убрав нецензурную фразу в одной части текста, мы вставили аллюзию на неё в другой части, сохранив общий тон отрывка.
Рассмотрим следующий абзац.
We went up and watched the bears, on that little hill, for a while, but there wasn’t much to watch. Only one of the bears was out, the polar bear. The other one, the brown one, was in his goddam cave and wouldn’t come out. All you could see was his rear end. (Сэлинджер)
Пошли посмотреть медведей на маленькой горке, но там смотреть было нечего. Только один медведь вылез — белый, полярный. А другой, бурый, забрался в свою дурацкую берлогу и не выходил. (Райт-Ковалёва)
Мы пошли посмотрели медведей на этом их холмике, только смотреть было особо не на что. Наружу там вылез только один, белый. Другой, бурый, сидел в своей, нафиг, берлоге и вылезать не хотел. Только пердак видать. (Немцов)
В варианте перевода за авторством Риты Райт-Ковалёвой выпущено последнее предложение, то есть использовано опущение, но при этом не использовано добавление. Причиной тому могло быть допущение автором, что данная ремарка малозначительна и не добавляет ничего нового в текст. В переводе Немцова же использован дисфиместический перевод, так как «rear end» не имеет такой же ярко выраженного грубого и негативного оттенка, как «пердак».
Автор данного исследования ниже предоставляет свои варианты перевода этого отрывка.
Мы взобрались на холмик, чтобы посмотреть на медведей, только вот смотреть было не на что. Только один медведь, полярный, вылез наружу. Другой же, бурый, сидел в своей долбаной берлоге и не хотел вылезать. Было видно только его зад.
Здесь мы использовали конкретизацию. Мы заменили редко используемое выражение для обозначения части тела более распространённым в русском языке. Отмечаем, что это слово также имеет нейтральную коннотацию и в настоящее время употребляется повсеместно, не неся с собой отрицательного и грубого оттенка. Слово «goddam» мы перевели как «долбаный», так как по нашему мнению, данное слово широко употребляется молодёжью, в отличие от его более распространённого в переводной литературе синонима «чёртов».
Теперь попробуем создать иной по своему характеру перевод того же отрывка.
Мы пошли на горку смотреть медведей, но не на что было там смотреть. Наружу вылез только один – полярный – медведь, а второй, бурый, сидел в своей хре́новой берлоге и не выходил. От всего медведя было только жопу видать.
В этом варианте мы намеренно огрубили язык, чтобы показать негативное отношение главного героя к происходящему. Мы используем определение «хренов» в качестве замены слова «goddam», так как по нашим наблюдениям богохульства в английском языке имеют больший эмоциональный окрас и несколько более грубый характер, нежели другая ненормативная лексика и обсценные слова и словосочетания. Вследствие этого, автор считает, что использованное им здесь слово является равноценной заменой. Также хотелось бы отметить, что слово «жопа» имеет достаточно грубый окрас в русском языке, гораздо более грубый, чем нейтральное «зад» или «задница».
Мы взобрались на горку посмотреть на мишек, однако смотреть было не на что. Только полярный медведь выбрался наружу. Другой, бурый, забился в свою чёртову берлогу и не вылезал, выставив наружу свою филейную часть.
Здесь мы используем более нейтральное «чёртов» для перевода английского «goddamn». Данное слово традиционно используется для перевода, к тому же оно имеет близкую семантику, так как эти два определения относятся к религиозно-мистической сфере. В случае второго определения, относящегося к части тела, мы использовали редко употребляющийся эвфемизм для передачи настолько же редкого эвфемизма в английском языке, что, по мнению автора, является наиболее удачным решением.
Рассмотрим пример, где сленгизм появляется в переводе.
Stradlater was more of a secret slob. He always looked all right, Stradlater, but for instance, you should’ve seen the razor he shaved himself with. It was always rusty as hell and full of lather and hairs and crap. He never cleaned it or anything. He always looked good when he was finished fixing himself up, but he was a secret slob anyway, if you knew him the way I did. The reason he fixed himself up to look good was because he was madly in love with himself. (Сэлинджер)
Стрэдлейтер тоже был нечистоплотный, но как-то по-другому. Снаружи это было незаметно. Выглядел он всегда отлично. Но вы бы посмотрели, какой он бритвой брился. Ржавая, как черт, вся в волосах, в засохшей пене. Он ее никогда не мыл. И хоть выглядел он отлично, особенно когда наводил на себя красоту, но все равно он был нечистоплотный, уж я-то его хорошо знал. А наводить красоту он любил, потому что был безумно в себя влюблен. (Райт-Ковалёва)
Он больше тайная халда такая. Выглядит-то он всегда путёво, этот Стрэдлейтер, но, к примеру, поглядеть на лезвие, которым он бреется. Всегда ржавое, как я не знаю что, волосы налипли, пена и прочая херня. Он его никогда ни мыл, ничего. Вот выглядел он всегда уматно, когда заканчивал себе перышки чистить, но все равно он тайная халда — знали б вы его так же, как я. А перышки он себе чистил, чтоб выглядеть уматно, потому что сох по себе до безумия. (Немцов)
Здесь хотелось бы сразу обратить внимание на то, как нейтральное слово «good» Макс Немцов переводит как «уматно». В переводе Райт-Ковалёвой это слово переводится эквивалентной лексикой, однако Немцов использует сленгизм, при этом отмечаем, что данное слово появилось в лексиконе молодёжи ещё в 70-80 годах XX века, сейчас оно практически не используется за пределами Дальнего Востока России. Таким образом, можно отметить, что переводчик в данном случае удачно использует устаревший сленгизм для передачи давности времени, в котором происходит действие романа. В случае перевода слова «crap» Райт-Ковалёва использовала опущение и добавление, Немцов же перевёл его как «херня», что, хоть и несколько грубее, но передаёт смысл.
“You don’t even know if her first name is Jane or Jean, ya goddam moron!” (Сэлинджер)
— Ты даже не знаешь, как ее зовут — Джин или Джейн, кретин несчастный! (Райт-Ковалёва)
— Ты даже не знаешь как ее зовут, Джейн или Джин, нафиг, дебил ты! (Немцов)
В обоих вариантах перевода используется эквивалентная лексическая замена для слова «moron», но, если в переводе Райт-Ковалёвой использовано слово, бывшее нормой сленга во время создания перевода, то Немцов использовал для перевода английского «moron» слово «дебил», которое в настоящее время используется чаще в разговорной речи для оскорбительного обращения к собеседнику.
I’ll drop you a line, sir. (Сэлинджер)
—Я вам черкну, сэр. (Райт-Ковалёва)
В обоих случаях получился идентичный перевод фразы. Был использован метод конкретизации при переводе словосочетания «drop you a line».
Now he’s out in Hollywood, D.B., being a prostitute. (Сэлинджер)
А теперь мой брат в Голливуде, совсем скурвился. (Райт-Ковалёва)
А теперь он в Голливуде, Д. Б. то есть, — собой торгует. (Немцов)
В оригинале текста было использовано слово «prostitute», которое не является сленговым, но в обоих переводах были использованы сленгизмы. В первом переводе был использован глагол «скурвиться», то есть в данном случае можно говорить о замене причины следствием, и это слово сильно размывает смысл предложения. Это, скорее всего, обусловлено цензурой, существовавшей в те времена. Во втором переводе была также использована компенсация, но смысл становится более чётким и не оставляет недосказанностей.
…my parents would have about two hemorrhages apiece if I told anything pretty personal about them. (Сэлинджер)
… у моих предков, наверно, случилось бы по два инфаркта на брата, если б я стал болтать про их личные дела. (Райт-Ковалёва)
… предков бы по две кондрашки хватило, если б я стал про них чего-нибудь личное излагать. (Немцов)
В обоих вариантах перевода использован приём компенсации, стилистически нейтральные «parents» и «tell» переводятся фамильярным «предки» в значении «родители» и «болтать». Это обусловлено тем, что встречающееся в этом предложении словосочетание «pretty personal» имеет фамильярно-разговорную окраску, и в русском языке к нему не может быть найден стилистический аналог, именно этим обусловлена компенсация.
You should’ve seen the steaks. They were these little hard, dry jobs that you could hardly even cut. You always got these very lumpy mashed potatoes on steak night, and for dessert you got Brown Betty, which nobody ate, except may be the little kids in the lower school that I didn’t know any better and guys like Ackley that ate everything. (Сэлинджер)
Вы бы посмотрели на эти бифштексы. Жёсткие как подмётка, нож не берёт. К ним всегда подавали картофельное пюре с комками, а на сладкое «рыжую Бетти», пудинг с патокой, только его никто не ел, кроме малышей из первых классов да таких, как Экли, которые на всё накидывались. (Райт-Ковалёва)
Видали б вы эти бифштексы. Такие сухие козявки, даже не разрежешь. По таким вечерам к бифштексам всегда давали комки пюре, а на десерт — «Румяную Бетти», которую никто не ел, кроме разве что малявок из начальной школы, которые ни шиша не смыслят, да каких-нибудь Экли, которые всё сожрут. (Немцов)
В первом переводе использован описательный перевод при передаче словосочетания «Brown Betty». Данный приём используется для разъяснения неизвестных читателю слов и понятий, которые нуждаются во внутреннем комментировании, либо когда непривычное реципиенту слово заменяют при переводе более привычным. В переводе Немцова на данное понятие даётся сноска с объяснением значения.
Также нельзя не отметить, что в переводах романа и рассказов, главным образом в переводе Райт-Ковалёвой, были обнаружены неточности, зачастую меняющие смысл высказывания на диаметрально противоположный. Приведём один из таких примеров:
He had this big chateau and all on the Riviera, in Europe, and all he did in his spare time was beat women off with a club. He was a real rake and all, but he knocked women out. (Сэлинджер)
У него был здоровенный замок на Ривьере, в Европе, и в свободное время он главным образом лупил палкой каких-то баб. Вообще он был храбрый и все такое, но женщин он избивал до потери сознания. (Райт-Ковалёва)
У него было такое здоровенное шато на Ривьере в Европе и всяко-разно, а делал он в свободное время вот что – он баб дубинкой охаживал. Первостатейный подонок и всяко-разно, но баб с ног сшибал будь здоров. (Немцов)
Здесь мы видим искажение смысла в обоих случаях. To beat someone off with a club в данном случае означает не избиение кого-либо, а так называемое «отмахивание». Подразумевается, что персонаж отмахивался дубинкой от женщин, которые не давали ему проходу. To knock someone out здесь же имеет значение «быть успешным», в данном случае среди женщин.
Рассмотрев вышеприведённые примеры можно увидеть, что применённые методы переводческой трансформации во многом совпадают, но стилистика использованных стилистических средств порой диаметрально противоположна. Даже при использовании идентичных приёмов переводческой трансформации достигнутые результаты различаются в силу постепенного изменения норм литературного и разговорного русского языка, что ещё раз свидетельствует о том ,что сленг неразрывно связан с языком, являясь его частью и одной из форм разговорной речи, что подтверждает упомянутых нами выше Дж.Х Мак-Найта и С. Поттера.
При анализе переводов было выявлено, что 37,5% сленгизмов было переведено с использованием эквивалентной лексической замены. На втором месте оказался метод конкретизации, и он составляет 25%. Компенсация составляет 20% и занимает третье место. Генерализация составляет 5%, эвфемистический метод составил 5% у Райт-Ковалёвой, у Немцова же он не присутствует, однако у него дисфиместический перевод составил 5%, антонимический перевод – 1,5%, добавления – 1%. Можно заметить, что выбор трансформации зависит от того, насколько точно можно подобрать эквивалент перевода к отдельной данной единице исходного языка, а также не в последнюю очередь от личных предпочтений отдельно взятого переводчика, работавшего с оригинальным текстом.
В результате мы имеем два по-разному стилистически окрашенных перевода одного текста, что обусловлено большим хронологическим разрывом между ними.
источник
Осенью мы с мамой готовились к конкурсу чтецов. По условиям конкурса нужно было читать стихотворение на английском языке или перевод текста английского автора. Когда я выбирала произведение, меня привлекли юмористические стихи Спайка Миллигана. Мне хотелось читать на русском языке и, выбирая перевод, я заметила стихотворения с похожим содержанием, но с разными названиями. Оба были очень смешные, но так отличались друг от друга! Мне захотелось увидеть оригинал и определить, какой перевод точнее. Так родилась идея моего исследования.
Мы учимся в гимназии с углублённым изучением английского языка, и мне кажется, тема моей работы интересна не только мне, потому что занятия переводом полезны в процессе изучения английского языка и помогают узнать много нового.
Использование поэзии способствует развитию основных коммуникативных умений (чтение, аудирование, говорение). Знакомство с образцами англоязычного творчества, приёмами анализа, вариантами перевода на родной язык повышает наш лингвокультурный уровень.
Объект исследования: текст поэтического произведения Спайка Миллигана.
Предмет исследования: лингвостилистические особенности оригинала и его переводов на русский язык.
Гипотеза: переводы стихотворения имеют отклонения от оригинала (в разной степени), так как создание перевода – творческий процесс.
Методы исследования: основными методами исследования являются изучение источников по теме, использование языкового и стилистического анализа, сравнение, умозаключение.
Практическая ценность: данный материал может использоваться в качестве примера на занятиях курса «Основы перевода», на уроках английского языка.
Новизна исследования в использовании неизвестного школьникам поэтического материала страны изучаемого языка, в попытке осмысления и сопоставления переводов.
Цель нашего исследования: провести сравнительный анализ переводов стихотворения Спайка Миллигана «The Lion», выполнить качественный перевод произведения.
Для достижения цели я поставила перед собой следующие задачи:
прочитать материалы о Спайке Миллигане и особенностях его поэзии;
познакомиться с основами художественного перевода;
сопоставить тексты оригинала и переводов;
попробовать применить на практике полученные знания, создать свой вариант перевода.
Использованные методы исследования продиктованы целью и задачами данной работы и включают анализ переводов, сопоставительный и индуктивный методы.
Спайк Миллиган (spike-колючка) — литературный псевдоним Теренса Алана Патрика Шона. Спайк Миллиган родился в Ахмеднагаре (Индия) в 1918 г.
Свое первое образование получил в палатке в пустыне Гидербад Синдх, затем обучался в нескольких католических школах Индии и Англии, закончил политехнический университет в Льюишеме. Свою карьеру он начал в качестве джазового музыканта, но стал известен как юмористический сценарист и актер. С. Миллиган снялся в нескольких фильмах. Известен как автор комических стихов для детей, а также серьезной поэзии и военных мемуаров. В 1999 г. стихотворение «On the Ning Nang Nong» было признано любимым комическим произведением нации.
Свое вдохновение в создании стихов для детей он получал от общения с собственными детьми, а особенно с внуками. Большинство стихов написаны, чтобы позабавить их, некоторые стихи стали результатом того, как дети говорили. Он восхищался и записывал слова, создаваемые детьми, или детские интерпретации слов, незнакомых им. Спайк Миллиган адресовал свои стихи не только юным читателям, но и для чтения всей семьей. Миллиган, сам иллюстрировал свои творения. Иногда его иллюстрации помогают в расшифровке подтекста, заложенного в стихотворении, иногда усиливают комический эффект содержания.
II. Особенности поэзии Спайка Миллигана
Творчество ирландского писателя, комика, сценариста и поэта дает нам материал для исследования. Несмотря на то, что С.Миллиган является автором нескольких сборников стихотворений, особое внимание в данном исследовании уделено детской поэзии Спайка Миллигана, так как это отвечает цели и задачам работы. Мы прочитали в научной литературе, что для поэзии Спайка Миллигана характерны разнообразные параллелизмы, повторы, каламбуры, ономатопея, антитеза, многочисленные эвфонические элементы — эпифора, различные виды анафоры, рефрены, ассонанс, аллитерация и игровой элемент. Решив, выяснить значение новых для меня терминов, мы составили словарь, который собирались использовать при выполнении сопоставительного анализа 1 .
Создавая свой индивидуальный стиль, С. Миллиган, неразрывно с традициями английской детской литературы, также активно использует словесную (речевую) игру, имитацию приемов детского словотворчества, комические ситуации, стилизацию детского скандирования стихов и т.д.
Многие стихотворения С.Миллигана представляют собой детские рассуждения о явлениях природы и о поведении взрослых, но практически все они написаны через призму детского взгляда на окружающий мир. Так, в стихотворении «My Sister Laura»герой задумывается, почему его старшая сестра может с легкостью его поднять, а у него это не получается. В результате своих догадок он приходит к заключению, что внутри нее находится что-то тяжелое, мешающее ему поднять ее. Наивное детское предположение приводит к ложному логическому выводу, который Миллиган выражает следующими словами: «My Sister Laura My sister Laura’s bigger than me And lifts me up quite easily. I can’t lift her, I’ve tried and tried; She must have something heavy inside». В переводе Вадима Смоленского данное стихотворение звучит так: «Моя сестра Лора. Странно: сестра меня может подкинуть. Мне же её — и с места не сдвинуть. Но почему? Я ведь сильней! Что-то тяжёлое спрятано в ней».
С.Миллиган использует в своих стихах слова и смешные фразы, изобретенные детьми, которые производят комический эффект. В литературе мы нашли несколько примеров, которые могут это доказать:
источник
При передаче сравнительных конструкций в переводе, переводчик должен всегда соблюдать следующие правила:
«Замена прагматически-маркированного слова на нейтральное, прежде всего, нежелательно, но если это происходит, прагматика должна быть компенсирована за счет других лексических единиц. Таким образом, должен быть сохранен и обще-прагматический потенциал предложения или текста». [64]
В целом компенсация применяется в тех случаях, когда слово с прагматическим значением на ИЯ не имеет коррелирующего слова с ПЗ на ПЯ, следовательно, переводчик должен передать прагматику какими-либо другими средствами. Он может это сделать тут же, рядом со словом, и тогда это будет контактная компенсация на основе описательного перевода. Либо он может это сделать в другом месте предложения или текста. Следовательно, это будет дистантная компенсация.
При дистантной компенсации переводчик сохраняет общую прагматику текста, используя лексику с прагматическим значением там, где ее нет в оригинале, восполняя, таким образом, потери в других частях текста.
Приемы компенсации четко иллюстрируют требования коммуникативно – прагматического перевода, согласно которым, переводчик должен стремиться к эквивалентности впечатления от всего текста на ПЯ впечатлению от всего текста на ИЯ. Существуют непереводимые элементы текста, но нет непереводимых текстов.
Сравнение, как правила, сопровождается оценкой, эмоцией, экспрессивностью и, следовательно, сравнение относится к прагматически-направленной лексике, т.е. лексике, обладающей прагматическим компонентом значения.
При переводе сравнительных оборотов, переводчик может столкнуться со следующими ситуациями:
1. Внутр. форма оборота на ИЯ=внутр. форме оборота на ПЯ. Пример: je regarde mon téléphone comme un imbécile depuis quinze jours – как последний идиот, вот уже две недели пялюсь на телефон в ожидании твоего звонка (полный семантич. перевод).
2. Внутр. форма оборота на ИЯ неравна внутр. форме оборота на ПЯ. Пример: Tu sais, le plus incroyable c’est que là-bas ça te semble être le bout du monde et c’est tout à côté – Знаешь, самое невероятное, что это «там» только кажется у черта на рогах, а на самом деле это совсем близко.
В случае несовпадения формы, используется прием лексической замены, т.е. меняем образ ИЯ на образ в ПЯ.
3. Сравнительному обороту на ИЯ вообще нет соответствия в ПЯ. Пример: les taxis zigzaguaient comme des luges – такси выписывали немыслимые зигзаги.
В этом случае мы должны заменить метафорическое сравнение на прагматически-направленное словосочетание, т.е. соблюсти закон сохранения прагматики. [17, c. 29]
Современная переводческая деятельность связана с разными по стилю текстами-оригиналами. Передать чувства, состояние, переживания автора при переводе вовсе нелегко. Для этого недостаточно обладать большим словарным запасом, хотя и это играет немаловажную роль. Важно уметь распознать экспрессию в переводимом тексте. Переводчик иногда намеренно прибегает к использованию стилистических приемов для придания большей выразительности, чувственности создаваемому тексту.
Перевод сравнений заставляет отнестись к работе очень вдумчиво не одного переводчика. Отметим, что проблема перевода экспрессии ставит в тупик не только начинающих, но и профессиональных переводчиков. [62]
Одним из самых интересных аспектов теории перевода является проблема передачи стилистических приемов языка. На сегодняшний день данный аспект недостаточно проработан и продолжает привлекать внимание исследователей теоретиков и ученых-лингвистов практиков. Необходимость адекватной передачи образной информации художественного произведения – основной аспект для изучения перевода образных средств, воссоздания стилистического эффекта оригинала в переводе.
Профессиональный переводчик пользуется способами передачи некоторых стилистических приемов, использованных в оригинале для того, чтобы придать тексту большую яркость и выразительность. Во все времена перед переводчиками существовала дилемма: либо попытаться скопировать прием оригинала, либо, если первое невозможно, создать в переводе собственное стилистическое средство, обладающее аналогичным эмоциональным художественным эффектом. Перевод стилистических приемов, несущих образный заряд произведения, часто вызывает затруднения у переводчиков из-за национальных особенностей стилистических систем разных языков. Все лингвисты подчеркивают необходимость сохранения образа оригинала в переводе, справедливо считая, что, прежде всего переводчик должен стремиться воспроизвести функцию приема, а не сам прием [11, c. 38].
При передаче сравнений переводчику каждый раз нужно решить: целесообразно сохранить лежащий в их основе образ или в переводе его следует заменить другим. Причиной замены могут быть особенности русского словоупотребления, сочетаемость слов и т. п.
Стилистический аспект перевода необходим переводчику, без него, не могло и не может получиться красивого перевода. Именно стилистический аспект языка отвечает не только за перевод с языка оригинала на язык перевода, но и за особенности и мастерство переводчика. Ведь от того, как переводчик способен передать смысл стилистических единиц и зависит перевод оригинала. Экспрессия при переводе придает большую выразительность исходному тексту. Закономерно, что для литературоведов, языковедов, культурологов и философов главные и наиболее интересные проблемы связаны с художественным переводом, переводом художественной речи. К средствам выражения экспрессии относятся: метафора, метонимия, сравнение, аллюзии, цитаты, крылатые выражения, пословицы и поговорки. При переводе сложнее всего переводчику удается перевод средств выражения экспрессии, где сравнения стоят не на последнем месте. Переводчик может осуществлять перевод, и, не обращая внимания на них, но в результате он получит «сухой» перевод.
Перевод, как устный, так и письменный – процесс довольно сложный и многогранный. Перевод – это не просто замена одного языка другим. В переводе сталкиваются различные культуры, личности, уровни развития, традиции и установки. Основной задачей переводчика всегда было и остается – помнить про все сложности перевода и постараться как можно точнее выразить мысль автора, при этом, не забывая передавать различные авторские художественные приемы. Отметим, что в полной мере такая передача фактически неосуществима, и художественный перевод будет лишь попыткой воспроизвести средствами другого языка всю совокупность приемов оригинала, своего рода вариацией на тему оригинала.
Таким образом, мы выяснили, что: 1) замена стилистически окрашенного слова на нейтральное, прежде всего, нежелательна, но если это происходит, прагматика должна быть компенсирована за счет других лексических единиц. Таким образом, должен быть сохранен и обще-прагматический потенциал предложения или текста.
2) При переводе сравнительных оборотов, переводчик может столкнуться со следующими ситуациями:
— Внутр. форма оборота на ИЯ равна внутр. форме оборота на ПЯ.
— Внутр. форма оборота на ИЯ неравна внутр. форме оборота на ПЯ.
— Сравнительному обороту на ИЯ вообще нет соответствия в ПЯ.
3) Перевод стилистических приемов, несущих образный заряд произведения, часто вызывает затруднения у переводчиков из-за национальных особенностей стилистических систем разных языков. Все лингвисты подчеркивают необходимость сохранения образа оригинала в переводе, справедливо считая, что, прежде всего переводчик должен стремиться воспроизвести функцию приема, а не сам прием.
источник
Важным методом исследования в лингвистике перевода служит сопоставительный анализ перевода, т.е. анализ формы и содержания текста перевода в сопоставлении с формой и содержанием оригинала. Эти тексты представляют собой объективные факты, доступные наблюдению и анализу. В процессе перевода устанавливаются определенные отношения между двумя текстами на разных языках (текстом оригинала и текстом перевода). Сопоставляя такие тексты, можно раскрыть внутренний механизм перевода, выявить эквивалентные единицы, а также обнаружить изменения формы и содержания, происходящие при замене единицы оригинала эквивалентной ей единицей текста перевода. При этом возможно и сравнение двух или нескольких переводов одного и того же оригинала. Сопоставительный анализ переводов дает возможность выяснить, как преодолеваются типовые трудности перевода, связанные со спецификой каждого из языков, а также какие элементы оригинала остаются непереданными в переводе. В результате получается описание «переводческих фактов», дающее картину реального процесса.
Ниже приведены примеры сопоставительного анализа текста оригинала на английском языке и перевода на русский язык:
The primary function of a tree is to control the flow, usually oil or gas, out of the well. (A tree may also be used to control the injection of gas or water into a non-producing well in order to enhance production rates of oil from other wells.) When the well and facilities are ready to produce and receive oil or gas, tree valves are opened and the formation fluids are allowed to go through a flow line. This leads to a processing facility, storage depot and/or other pipeline eventually leading to a refinery or distribution center (for gas). Flow lines on subsea wells usually lead to a fixed or floating production platform or to a storage ship or barge, known as a floating storage offloading vessel (FSO), or floating processing unit (FPU), or floating production and offloading vessel or FPSO.
Основной функцией фонтанной арматуры является управление потоком, преимущественно нефтяным или газовым. Арматура также может использоваться для осуществления контроля над закачкой газа или воды в непродуктивную скважину в целях увеличения дебита нефти других скважин. Когда скважина и скважинное оборудование подготовлены к добыче и транспортировке нефти и газа, задвижки арматуры открываются, и пластовые жидкости могут пройти через трубопровод. Далее идет процесс переработки, доставка на нефтебазу и/или к другим трубопроводам, которые в конечном итоге приводят к НПЗ или газовому распределительному центру. Поточные линии подводных скважин, как правило, ведут к стационарным или мобильным нефтяным платформам или к баржам и кораблям, известным как плавучая установка для хранения и отгрузки нефти, плавучий блок переработки или плавучая установка для добычи и отгрузки нефти.
Термин «tree» является эквивалентом термина-словосочетания Christmas tree, упростившегося с течением времени. На русский язык термин переводится как «фонтанная арматура» или профессионализмом «елка». Во втором случае в обоих языках идет один и тот же процесс, а именно — перенос образных характеристик, закрепленных за бытовой реалией – рождественской (новогодней) украшенной елкой, на референт метафорического переноса, а именно — оборудование для скважинной герметизации и управления потоками продукции. Основание для метафорического переноса в данном случае – подобие формы праздничной елки строению фонтанной арматуры. В английском языке используются лишь две вышеуказанные вариации термина (Christmastree/tree). Употребление термина well head в значении Christmas tree является некорректным.
Термин “well” на русский язык переводится как «скважина». Также является примером бытовой метафоры: в бытовой сфере “well” означает колодец, из которого человек извлекает жизненно необходимый ресурс: воду. В результате на основе ассоциативности и связи семантических компонентов образуется термин нефтегазовой отрасли: “well” – скважина — горная выработка круглого сечения, пробуренная с целью извлечения ресурсов (нефть, газ, вода).
Experiments often show that oil recovery increases sharply up to the minimum miscibility enrichment (MME) and thereafter increases very little with further enrichment. However, there are physical reasons why oil recovery might continue to improve with increasing gas enrichment above the MME in a reservoir flood: 1) the gas becomes more viscous and more dense from mixing with oil, which improves sweepout, 2) a smaller lean-gas bank develops, which also may improve sweepout, and 3) richer gases may mix less deeply with oil into the multiphase region leaving less miscible flood residual oil behind.
Опыты зачастую демонстрируют, что добыча нефти резко растет до момента ее обогащения при минимальном параметре смешиваемости, а по мере дальнейшего обогащения увеличивается незначительно. Тем не менее, существуют физические причины, объясняющие, почему добыча нефти может продолжать улучшаться с увеличением обогащения газом пластовой жидкости выше минимального параметра смешиваемости: 1) газ становится более вязким и плотным после смешивания с нефтью, что улучшает процесс вытеснения (нефти из пласта), 2) образуется меньшая залежь обедненного газа, что также может улучшать процесс вытеснения, 3) на небольшой глубине обогащенные газы могут смешиваться с нефтью в многофазных зонах, в результате чего остается также менее смешиваемая нефть.
Термин “enrichment” является примером так называемой социальной метафоры: в общеупотребительном языке “enrichment” означает обогащение (материальное, духовное и т.д.) и является номинацией социального явления. Именно это свойство послужило основой для метафорического переноса в обоих языках. Английский термин нефтегазовой сферы “enrichment”, равно как и «обогащение» в русском языке, подразумевает концентрирование в газе легких углеводородов.
Аналогично также следует отметить термин “lean-gas” – обедненный, сухой газ. Основой для метафоризации также послужило сходство процессов социальной сферы и нефтедобычи. В обоих языках происходит перенос образных характеристик социального процесса «обеднения» – некоторой степени потери материальных/духовных благ, на референт метафоризации: процесс уменьшения концентрации легких углеводородов в газе.
The magma cooled at depth and forms the granite intrusions that we associate with S.W. England from Dartmoor to the Scilly Isles. Each individual intrusion is known as a stock or boss and they are part of a larger batholith.
На глубине магма остывает и образует гранитные интрузии, которые мы ассоциируем с юго-западной Англией от Дартмура до островов Силли. Каждая одиночная интрузия представляет собой шток или столбчатую структуру, которая является частью большего по размерам батолита.
Термин “boss” в переводе на русский язык означает столбчатую или штокообразную структуру, являясь непосредственным синонимом термина “stock”. Процесса переноса значения происходит только в английском языке: в общеупотребительном значении “boss” переводится как руководитель (разг.). Здесь можно отметить метафоризацию на основе общих свойств: в первоначальном значении “boss” – руководитель, управляющий, осуществляющий свою политику в той или иной организации, в то время как “boss” в геологическом значении – это магматическая интрузия, разрывающая уже сформированные ранее геологические тела и структуры. На мой взгляд, именно это сходство свойств и послужило основой такого семантического развития слова.
Drill collar is defined as a heavy, tubular connector between drill pipe and a bit. Originally, the drill collar was a means of attaching the drill bit to the drill pipe and to strengthen the lower end of the drill column, which is subject to extreme compression, torsion, and bending stresses. Now the drill collar is used to concentrate a heavy mass near the lower end of the drill column. Drill collars were once a few feet long and weighed 400 or 500 pounds. Today because of the increased bit pressure and rapid rotation, collars are made up in 1000-foot lengths and weigh 50 to 100 tons.
Буровой воротник определяется как тяжелый трубчатый соединитель бурильной трубы и долота. Первоначально, буровой воротник был средством крепления долота к бурильной трубе и укрепления нижней части бурильной колонны, которая подвержена чрезмерному сжатию, кручению и искривлению. В настоящее время бурильный воротник используется для концентрации тяжелой массы у нижнего конца бурильной колонны. Длина бурильных воротников составляла несколько футов, а вес 400 или 500 фунтов. Сегодня из-за повышенного давления на долото и быстрого вращения, воротники составляют 1000 футов в длину и весят от 50 до 100 тонн.
Термин “drillcollar” переводится на русский язык как «утяжеленная бурильная труба» или профессионализмом «буровой воротник». Во втором случае процесс метафоризации идет в обоих языках: осуществляется перенос характеристик, ассоциирующихся с бытовым предметом одежды- воротником, на буровой инструмент, а именно тяжелый соединитель долота и бурильной трубы.
The software detects oil and gas flow disturbances that may affect measurement, delivers maintenance alarms and provides a view of the meter health.
Программное обеспечение обнаруживает возмущения нефтегазового потока, которые могут повлиять на измерение; сигнализирует о необходимости проведения мероприятий по техобслуживанию и обеспечивает контроль над состоянием измерительных приборов.
Термин “flowdisturbance” в переводе на русский язык означает “возмущение потока”. В данном случае процесс переноса характеристик с общеупотребительной лексической единицы “disturbance”/ «возмущение”» на референт метафоризации – процесс неравномерного, чаще резкого увеличения скорости потока флюида, происходит в обоих языках. Данный метафорический перенос основан на сходстве явлений: психический процесс, в котором человек резко проявляет негативные эмоции, сопоставим с ситуацией, возникающей при добыче нефти и газа: резким увеличением скорости потока.
источник