Гауф калиф аист анализ сказки

Все о сказках для читательского дневника. Русские народные сказки, сказки народов мира, сказки русских и зарубежных писателей.

Вильгельм Гауф, сказка «Калиф-аист»

Жанр: литературная волшебная сказка

Главные герои сказки «Калиф-аист» и их характеристика

Калиф Хасид. Веселый, добрый, отважный. щедрый, любимый народом.
Визирь Мансор. Мудрый старец, честный и добрый.
Луза, индийская принцесса. Молодая и красивая.
Кашнур. Злой волшебник.

План пересказа сказки «Калиф-аист»

Калиф и его визирь
Разносчик товаров
Черный порошок и манускрипт
Перевод манускрипта
Калиф и визирь превращаются в аистов
Калиф забывает волшебное слово
Путь в Медину
Развалины замка.
Плачущая сова
История Лузы
Обещание калифа
Сборище волшебников
Мутабор
Обратное превращение
Возвращение в Багдад
Казнь колдуна
Счастливый конец.

Кратчайшее содержание сказки «Калиф-аист» для читательского дневника в 6 предложений

Калиф покупает волшебный порошок и вместе с визирем превращается в аистов.
Калиф и визирь смеются, глядя на настоящих аистов, и забывают волшебное слово
Калиф и визирь отправляются в Медину, но останавливаются на ночь в развалинах замка
Они знакомятся с заколдованной принцессой Лузой, и калиф обещает на ней жениться
Луза проводит калифа к месту сборища волшебников и он узнает волшебное слово
Калиф, визирь и Луза превращаются в людей и возвращаются в Багдад.

Главная мысль сказки «Калиф-аист»
Использовать вещи следует только по инструкции, иначе последствия могут быть неожиданными.

Чему учит сказка «Калиф-аист»
Сказка учит быть внимательным и наблюдательным. Учит помогать другим. Учит быть добрым и щедрым. Учит не нарушать инструкции по использованию чего-либо. Учит не верить первым встречным.

Отзыв на сказку «Калиф-аист»
Очень интересная сказка, которая мне сильно понравилась. Любопытный калиф в ней превратился в аиста, но засмеялся и забыл волшебное слово. Он мог бы так и остаться птицей, если бы не Луза, заколдованная принцесса, которая помогла ему. А калиф в свою очередь помог Лузе, и в итоге все были счастливы. И это замечательно.

Пословицы к сказке «Калиф-аист»
Хороша помощь вовремя.
На друга надейся и сам не забудь его выручить.
Не верь козлу в капусте, а волку в овчарне.
Кого честь не берет, того наказывают.
Конец — делу венец.

Читать краткое содержание, краткий пересказ сказки «Калиф-аист» по главам:
I.
Однажды утром к багдадскому калифу Хасиду пришел его визирь Мансор. Мансор был чем-то опечален и Хасид спросил его, в чем причина его плохого настроения.
Визирь сказал, что сожалеет, что у него мало денег, потому что у ворот стоял разносчик товаров, и визирь хотел бы что-нибудь купить. Калифу хотелось сделать приятное визирю и он велел позвать разносчика.
Калиф и визирь осмотрели все товары, купили себе красивые пистолеты, а для жены визиря красивый гребень. И тут калиф заметил маленький ящик. Он спросил, что в этом ящике, и торговец сказал, что и сам не знает. Какой-то черный порошок и старинный манускрипт.
Калиф купил ящичек по дешевке и велел позвать мудрого Селима, который знал все языки мира, чтобы тот перевел манускрипт.
Селим понял, что надпись на латыни и перевел ее. Оказалось, что порошок волшебный и тот, кто его понюхает, а потом скажет мутабор, превратится в любого зверя и станет понимать язык зверей. Чтобы обратно стать человеком нужно было повернуться на восток и трижды произнести то же слово. Но при этом нельзя было смеяться, иначе человек забывал волшебное слово.
Калиф был в восторге и решил завтра же опробовать порошок.
II.
Утром калиф и его визирь отправились в сад. Они прошли к пруду и увидели аистов. Им пришла в голову мысль превратится в аистов, и они понюхали порошок и сказали Мутабор.
И в тот же миг калиф и визирь стали красивыми длинноногими аистами.
Они подошли к аистам, которые гуляли на пруду и услышали их разговор.
Одна аистиха спрашивала другую, зачем она встала в такую рань. А та отвечала, что пришла собрать лягушек к завтраку. Трещетка, так звали юную аистиху, сказала, что хочет подготовится к вечеру, ведь к ее отцу придут гости и ей придется с ними танцевать.
Она стала выделывать очень смешные коленца и калиф с визирем не выдержали и засмеялись.
А когда они успокоились, выяснилось, что они забыли волшебное слово.
III.
Печальные калиф и визирь бродили по полям, питаясь зерном. Есть лягушек им совсем не хотелось. Иногда они летали над улицами Багдада и в первые дни видели везде грусть и печаль народа. Но на четвертый день они увидели пышную процессию и радостные крики «Да здравствует Мицра, калиф Багдада».
Тогда калиф сказал визирю, что теперь понимает, почему они заколдованы. Ведь Мицра был сыном его заклятого врага, могущественного волшебника Кашнура, который таким образом отомстил Хасиду.
Калиф и визирь решили лететь к святым местам, мечтая там обрести спасение.
Но летать им было непривычно и скоро они устали. К тому же близился вечер и аисты решили отыскать пристанище на ночь в развалинах огромного замка.
Они спустились и стали бродить по комнатам. И вдруг услышали стоны и подвывания. Визирь испугался, решив, что в замке обитает привидение. Но калиф был храбрее и пошел проверить, кто же так стонет.
В одной из комнат он вдруг увидел сову, которая стонала и плакала как человек. Увидев аистов сова вдруг обрадовалась и на чистом рабском языке приветствовала их, сказав, что появление аистов для нее добрый знак. Ведь когда ей было предсказано, что свободу она обретет при появлении аистов.
Калиф понял, что сова тоже заколдована и рассказал ей свою историю.

IV.
Тогда и сова рассказала свою историю. Ее звали Луза и она была дочерью владыки Индии. Однажды к ней сватался Мицра, сын Кашнура, но она отказала ему. И тогда волшебник Кашнур проник к ней в чужом облике и напоил странным напитком, от которого она превратилась в сову. А Кашнур злорадно пообещал ей, что она вечно будет оставаться в этом облике, если только кто-то не захочет взять ее в жены в образе совы.
Потом сова рассказала, что волшебник Кашнур раз в месяц посещает эти развалины вместе со своими друзьями. И они хвастаются своими гнусными делами. Сова готова была показать место сборища волшебников, но только если кто-то из аистов согласится взять ее в жены.
Аисты были смущены этим предложением и отошли посовещаться. Визирь сказал, что он слишком стар, и это калифу следует жениться на молодой и красивой принцессе. Но калиф сомневался, молода ли и красива принцесса.
Наконец калиф согласился жениться и сова очень обрадовалась.
Она провела аистов в огромную залу, где уже сидели восемь человек. Среди них аисты узнали и того самого разносчика, который продал им порошок.
Волшебники рассказывали друг другу разные истории и вот разносчик рассказал про калифа-аиста. Все смеялись и спросили разносчика, какое же слово он задал калифу. Тот ответил, что сложное латинское слово Мутабор (Превращаюсь).
V.
Радостные аисты выбежали из развалин и калиф тут же предложил сове стать его супругой. Потом он с визирем повернулись на восток и трижды вскричали Мутабор. Они снова стали людьми и вдруг увидели прекрасную даму, которая весело засмеялась. Это и была принцесса, которую превратили в сову.
Калиф и его спутники спешно отправились в Багдад, и народ радостно приветствовал повелителя, которого все считали мертвым. И сильно возмущался поведением обманщика Мицры. Народ бросился во дворец и схватил волшебника и его сына. Волшебника повесили в том самом замке, где жила сова, а сыну дали понюхать волшебный порошок и превратили в аиста. Потом сына волшебника посадили в клетку
Долго и весело жил после этого калиф Хасид. Он часто показывал движения аиста и смеялся над визирем. И калифша и ее детки тоже весело смеялись.

источник

Как известно, Калиф-аист, только будучи в образе комичного животного, и встретил-то свою любовь и Судьбу – принцессу, которая и стала его венценосной супругой. Правда, обстоятельства встречи были ужасающие, предсказать такой сюжетец мог только Гауф, да и сама принцесса имела облик уродливой птицы-филина, живущего в развалинах и поедающего мышей.

Вот интересное руководство-мануал получится, если по этой сказке написать реферат:

«Как шейху познакомиться со своей будущей женой и достойной супругой-царицей»?

Но это ещё не всё. Вот второй герой – никакой не шейх, а представитель среднего класса – родители имеют мелочную торговлишку. Мальчишка-горожанин. Персона помельче.

Как – ему встретить свою невесту: единственную дочку «профессора и мага» – могущественного Волшебника?

Наверное, нужно хорошо учиться и поступить в Геттингентский университет а потом ходить к профессору на домашние обеды? Нет! Читайте сказку «Карлик-Нос»!

Правда, женишок к моменту знакомства был уродливым горбатым лилипутом, почти рабом, а невеста – натуральной гусыней, продаваемой на базаре в клетке – для зарезания к столу богача.

И если по этой сказке вы напишете второй реферат:

«Как представителю мелкого бизнеса (владельцу овощной палатки) стать зятем президента Академии Наук?» – вас опять закидают помидорами.

Однако умный человек воспримет урок обеих сказок правильно. А мораль этих двух басен такова.

Только тот, кто НЕ ЖЕЛАЕТ встречи с «объектом всеобщей Мечты» – получает эту Мечту! (А сейчас дружно вспомним старичка Зеланда, он ведь дело говорил, и ровно про то же самое, да вот только – кто его слышал!)

Почему же те, кто – Желает Встречи со своею Мечтой, получают обычно шиш с маслом. Да потому что они – «точно» знают: КАК и ГДЕ им искать свою Мечту и как добиваться её расположения. Ох уж эти упрямцы и расчётливые всезнайки! Всё-то они знают неправильно.

Так и хочется им сказать: «Всё знаете сами? Ну, идите! Вперёд, удачи!»

Вот эти две сказки (особенно прочитанные в детстве, когда они ложатся на подсознание без наших лекций), отлично комментируют строчку из молитвы:

«да не будет воля моя, но да будет воля – Твоя!»

«Умные» люди обычно чётко знают – где встретить «свою судьбу». Они вам скажут (и в логике им, конечно, трудно отказать!), что если вы хотите познакомиться, предположим, с композитором, то вам нужно «достать» путёвку … правильно! В Дом Отдыха от Союза Композиторов! И ходить в столовую, каждый день меняя платья, с загадочным лицом одухотворённой особы.

Только вот «логика» в таких вопросах – всегда – не работает! Или брак такой – принесёт мало радости.

Всё дело в том, что те самые люди, которые «проявляют свою волю» в схеме поиска Партнёра, будут проявлять её и дальше – во всём! Они будут навязывать свои кукольные (или куриные) планы Бытию, а Бытие – вначале играет с такими людьми, а потом жёстко наказывает. (Вспомните судьбы наполеонов).

Ведь их воля как правило — глупа, мелка, ограниченна или вовсе – зла!

Вы только представьте себе гипотетического парня, которому (вот зачем-то!) втемяшилось в голову – жениться на дочке Академика Магической Академии. Не милого шалопая Карлика-Носа, который хамил старухам на базаре, а его гипотетического «умного» и расчётливого соперника, учащего на всякий случай три языка, один из которых – китайский.

Ведь совершенно ясно – дочка мага-Академика нужна этому выскочке, чтобы проводить в жизнь какую-то свою волю, теорию, желаньица.

Загляните ему под черепную коробку. Что он хочет на самом деле? Какие у него в голове бродят планы?

Вот женюсь на дочери Мага и сам стану Магом. Тестя завалю и устрою мировое господство.

Вот женюсь на дочери Мага и получу кафедру, а там и ректором стану. Буду просыпаться в 2 часа дня, пить кофе часа три, а потом ехать лениво в карете на заседание Совета – а там всех академиков – по шеям, по шеям. То-то жизнь начнётся!. Кайзер мне орден пожалует. Это вам не в палатке редькою торговать.

Вот как вы думаете: станет ли Вселенная выполнять мечты таких честолюбцев? Даже если они у них не столь примитивные – всё равно не станет!

А что же карлик-Нос. А у него вообще не было никаких планов! А это значит, что он – самый идеальный исполнитель – более Совершенной Воли.

Какой начальник любит подчинённого, который упрямится, спорит с ним по каждому пункту, обрывая весь день Скайп, и критикует общие и частные задачи босса?

Эту нехитрую мысль иллюстрирует ещё более

К учителю игры на гитаре приходят двое учеников. «Ты когда-нибудь брал в руки гитару?» – сурово спрашивает учитель первого. «Нет, я впервые её вижу! У нас в деревне нету гитар. » – робко отвечает юноша. (Второй – пренагло смеётся).

«А ты?» – оборачивается ко второму Учитель с улыбкой. «Да! – гордо отвечает второй. Я сам учился на гитаре по новейшему самоучителю до встречи с вами! Я старался и покажу вам сейчас моё мастерство, коллега!»

Как известно, учитель взял-то обоих, но «грамотному» назначил плату за уроки в два раза выше! Почему?

Да потому что его пришлось вначале долго и трудно – отучать – от тех безграмотных и чудовищных навыков и предрассудков, которые он приобрёл, лапая руками божественный инструмент, читая и толкуя – глупые «самоучители»!

В сказке «Калиф-аист» поднимается ещё один важный архетип. Инициация подлинного Героя через Страдание на пределе возможностей.

Халиф – не простой мужчина. Он – король. Поэтому для того, чтобы иметь право жениться, взять в дом королеву – он должен совершить – подвиг.

А что является «подвигом»? Битва героя с Драконом? Когда герой восседает на белом коне, подведённом к нему пажами, и блистая золотом доспехов?

Нет, чаще всего (и тут сказки – единодушны) истинный подвиг – это умение пройти сквозь Страдание, сквозь Отчаяние и Отвержение.

Пройти через отвержение «своим мирком», стать «уродом», таким, чтобы мать родная не узнала и придворные.

Чтобы не было соблазна «хода назад», в привычную колею, где, конечно же, нет места никакому волшебному подвигу.

Сойти с прямого, скучного шоссе – в область Сказки!

Ведь настоящую Королеву и Супругу ищут не во дворцах! (Во дворцах можно найти только холодных придворных кукол!)

Вот, оказывается, какие это интересные и полезные сказки: «Халиф-аист» и «Карлик-Нос»!

Мне кажется, что после их повторного вдумчивого прочтения глазами психолога-юнгианца вы перестанете искать писателя – в доме отдыха от Союза Писателей, а вдовца – на погосте. Вы вообще перестанете дёшево суетиться.

Ведь «дёшево суетиться» – это и по сути и означает: проявлять свою (комичную) волю. А «дорого» суетиться – нельзя.

Авторская разработка центра — методика работы с бессознательным с помощью психологических карт. Подробнее.

источник

Главные герои сказки В.Гауфа «Калиф-Аист» — багдадский калиф и его визирь. Однажды во дворец калифа пришел бродячий торговец. Среди прочих товаров у него была коробочка с черным порошком, и в ней лежал старый пергамент со словами, которые никто не мог прочитать. Калиф купил эту коробочку и послал за одним мудрецом, который знал многие вещи. Мудрец прочитал, что, понюхав черный порошок и произнеся волшебное слово, можно превратиться в любого зверя или птицу. А чтобы превратиться обратно в человека, следует три раза поклониться на восток и снова произнести это слово. И ни в коем случае, находясь в облике зверя или птицы, нельзя смеяться, а то слово вылетит из головы и невозможно будет вернуться в человеческий облик.

И вот однажды калиф с визирем во время прогулки увидели аистов, и им захотелось послушать, о чем говорят птицы. Они понюхали черный порошок и произнесли волшебное слово. И тут же превратились в аистов. Но во время наблюдения за настоящими аистами они непроизвольно рассмеялись, наблюдая за их танцем. Когда пришло время превращаться в человека, калиф и визирь не смогли вспомнить слово и остались аистами.

Они долго пытались вспомнить забытое слово, но безуспешно. Летая иногда в город, они узнали, что новым калифом будет сын одного злого волшебника. Так они поняли, что торговец с черным порошком был специально подослан во дворец, чтобы избавиться от калифа.

Однажды, устав от долгого полета, калиф и визирь отдыхали в развалинах старого дворца. Они услышали странные звуки, и нашли в одной комнате сову, которая безутешно плакала. Сова рассказала, что она – индийская принцесса и ее заколдовал злой волшебник, за то, что она отказалась выходить замуж за его сына. А калиф и визирь рассказали ей свою историю.

Сова сказала, что знает, как помочь их беде, но поможет она при условии, что кто-то из них женится на ней. Тогда она вернет свой прежний облик. Так как у визирь уже был женат, такое согласие дал калиф. Сова-принцесса рассказала, что злой волшебник с сообщниками собираются иногда в развалинах этого дворца. Подслушав их, можно узнать забытое слово.

Так и случилось. Удалось подслушать, как один колдун произнес то самое волшебное слово. Обрадованные птицы тут же выбежали на улицу и там, поклонившись на восток три раза, произнесли волшебное слово. Они тут же превратились обратно в калифа и визиря. А рядом с ними стояла уже не сова, а красавица-принцесса. Через какое-то время калиф, визирь и принцесса добрались до дворца и зажили счастливо. А виновники их бед были строго наказаны.

Таково краткое содержание сказки.

Главный смысл сказки «Калиф-Аист» состоит в том, что следует всегда выполнять оговоренные условия или правила. Нарушение любых обязательных правил может привести к печальным последствиям.

Сказка «Калиф-Аист» учит с осторожностью относиться ко всякого рода незнакомым вещам, которые могут вместо радости доставить немало бед, если они были кем-то предложены со злым умыслом. А также учит тому, что смех уместен лишь в определенных условиях.

В сказке мне понравилась сова-принцесса, которая помогла калифу и визирю вернуться в человеческий облик. При этом и сама принцесса оказалась практичной особой, она заранее позаботилась о своей судьбе, взяв с калифа слово, что тот женится на ней даже в облике совы.

Семь раз отмерь, один раз отрежь.
Бойтесь данайцев, дары приносящих.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.

источник

Было это давным-давно, в незапамятные времена, в далеком городе Багдаде.

Однажды, в прекрасное послеобеденное время, калиф багдадский Хасид предавался отдыху. Он даже успел немного вздремнуть, утомленный дневным зноем, и теперь был в самом лучшем расположении духа. Полеживая на диване, он курил длинную трубку розового дерева и попивал кофе из чашечки китайского фарфора. Кофе был отличный, и после каждого глотка калиф от удовольствия поглаживал бороду. Словом, он был, что называется, на верху блаженства. В такой час ему что хочешь говори, о чем хочешь проси, — калиф все выслушает благосклонно и ни на что не разгневается.

Это отлично знал великий визирь калифа — Мансор. Поэтому он всегда являлся к калифу со всеми делами и просьбами в час его послеобеденного отдыха.

Так было и в тот день, о котором идет речь. Визирь пришел в свое урочное время, но только на этот раз он не стал просить за виновных, не стал жаловаться на правых, а низко поклонился калифу и молча отошел в сторону.

Калиф очень удивился. Он выпустил изо рта трубку и сказал:

Чем озабочен ты, великий визирь? Почему на лице твоем такая печаль?

Визирь скрестил руки на груди и, низко поклонившись своему повелителю, сказал:

Великий государь! Я не знаю, печально ли мое лицо или нет, но хорошо знаю, что у ворот дворца стоит бродячий торговец со всякими диковинными товарами. И еще знаю — что я не могу купить у него даже самую ничтожную безделицу, потому что мне нечем за нее заплатить.

Но недаром о калифе шла слава, что, пока в чашке у нег€> есть кофе, а в трубке табак, милости его нет конца.

Тотчас кликнул он раба и приказал привести торговца в свои покои.

Торговец пришел. Это был маленький тучный человечек, одетый в рваное тряпье, с тяжелым сундуком за плечами. Торговец поставил сундук у ног калифа и открыл крышку. Великий аллах! Чего только тут не было! Ожерелья из жемчуга, и самоцветные перстни, и оружие в серебряной оправе, и золотые кубки, и роговые гребни.

Калиф и визирь все пересмотрели, все перетрогали, а потом калиф выбрал себе и визирю по красивому кинжалу, а для жены визиря — гребень, разукрашенный сверкающими камнями.

О цене он даже не стал спрашивать, а просто велел насыпать торговцу полный кошель золота.

Торговец хотел было уже укладывать свои товары в сундук, как вдруг калиф увидел маленькую Коробочку вроде табакерки.

А это что такое? — спросил калиф. — Покажи-ка!

Почтительно склонившись, торговец протянул коробочку. С виду в ней не было ничего примечательного, но, когда калиф открыл ее, он увидел, что коробочка до краев полна каким-то черным порошком, а сверху лежит пожелтевший клочок пергамента, весь испещренный непонятными знаками.

Скажи мне, что тут написано? — спросил калиф.

Да простит меня великий повелитель, но этого никто не знает, — сказал разносчик — Много лет тому назад один богатый купец дал мне эту коробочку, а сам он нашел ее на улице священного города Мекки. Если господин пожелает, я готов отдать эту безделицу даром, ибо какая же ей цена, если никто не знает, на что она годится.

Калиф был большой любитель всяких редкостей, даже тех, в которых он ничего не понимал. Поэтому он взял коробочку, а разносчику прибавил еще десять золотых монет и милостиво отпустил его на все четыре стороны.

Разносчик ушел, а калиф все еще вертел коробочку, словно пытался разгадать тайну, которая в ней была заключена.

Однако неплохо бы узнать, что тут такое написано, — сказал он, рассматривая со всех концов клочок пергамента. — Не знаешь ли ты, визирь, кто бы мог прочесть эти письмена?

Всемилостивейший господин и повелитель, — ответил визирь, — у Большой мечети живет человек по имени Селим, по прозванию «Ученый». Он может прочесть всякую книгу. Прикажи позвать его, — может быть, он проникнет в тайну этих загадочных знаков.

Само собой разумеется, что ему не пришлось долго ждать Селима, если тебя требует к себе сам калиф, ноги несут тебя так же быстро, как птицу крылья!

И вот, когда Селим явился, калиф сказал ему так:

Послушай, Селим, люди говорят, что ты чело век мудрый и ученый — Взгляни-ка на эту рукопись — может быть, ты разберешь, что тут написано. Если разберешь — получишь от меня новый халат, а не разберешь — получишь двенадцать палочных ударов по пяткам, за то, что люди незаслуженно именуют тебя Ученым.

Селим поклонился и сказал:

Да исполнится воля твоя, о господин!

Долго рассматривал он пожелтевший листок и вдруг воскликнул:

Прикажи меня повесить, господин, если это не по-латыни!

Что ж, по-латыни так по-латыни, — милостиво сказал калиф. — Говори, что там написано!

Слово за словом Селим стал переводить загадочные письмена.

— «О смертный, ты, который держишь в своих руках этот клочок пергамента, возблагодари аллаха за его милость. Ибо вместе с этим ничтожным клочком пергамента ты держишь в своих руках великую тайну: если ты понюхаешь черный порошок из этой коробочки и произнесешь священное слово: „Мутабор“ — ты можешь обернуться всяким зверем лесным, всякой птицей небесной, всякой рыбой морской и будешь понимать язык всех живых существ на земле, в небе и в воде. Когда же ты пожелаешь снова принять образ человека, поклонись три раза на восток и снова произнеси священное слово: „Мутабор“. Но горе тому, кто, приняв образ птицы или зверя, засмеется. Заветное слово навсегда исчезнет из его памяти, и уже никогда не стать ему снова человеком. Помни об этом, смертный! Горе тому, кто смеется не вовремя!»

Калиф был очень доволен. Он взял с ученого Селима клятву, что тот никому не откроет этой великой тайны, подарил ему халат не хуже своего и отпустил с миром домой.

Потом он сказал своему визирю:

Вот это славная покупка! Теперь я буду знать, о чем говорят в моей стране даже птицы и звери. Ни один калиф, с тех пор как стоит Багдад, не мог похвалиться таким могуществом! Приходи ко мне завтра пораньше, пойдем вместе погулять, понюхаем чудесный порошок да послушаем, о чем говорят в воздухе и воде, в лесах и долинах.

На другой день, чуть только калиф успел одеться и позавтракать, как визирь, послушный его приказанию, уже явился, чтобы сопровождать своего повелителя во время прогулки.

Калиф сунул за пояс коробочку с волшебным порошком и без всякой свиты, вдвоем с визирем, вышел из дворца.

Великий калиф! — сказал визирь. — Не пойти ли нам к прудам, что находятся на окраине города. Я не раз видел там аистов. Это презабавные птицы, у них всегда такой важный вид, как будто они первые советники вашей милости. К тому же они очень разговорчивы и постоянно о чем-то болтают на своем птичьем языке. Если ваша милость пожелает, мы можем испробовать наш чудодейственный порошок, послушаем, о чем говорят аисты, а заодно испытаем, каково быть птицей.

Неплохо придумано* согласился калиф, и они отправились в путь.

Не успели они подойти к пруду, как увидели аиста. Аист с важным видом расхаживал взад и вперед, выискивая лягушек, и то и дело пощелкивал клювом. Но что он хотел этим сказать, было совершенно непонятно.

Через минуту калиф и визирь увидели в небе другого аиста, который летел прямо на них.

Клянусь бородой, всемилостивейший государь, что эти длинноногие заведут сейчас прелюбопытный разговор! — воскликнул визирь — Не превратиться ли нам в аистов?

Что ж, я не прочь, — согласился калиф. — Только сначала повторим, что надо сделать, чтобы снова стать людьми. Как там сказано? Надо поклониться три раза на восток, а потом произнести: «Мутабор!» Тогда я снова стану калифом, а ты визирем. Но смотри не смейся, а то мы пропали.

В это время второй аист пролетел у них над самой головой и стал медленно спускаться на землю, громко курлыкая.

Багдадский калиф Хасид благодушествовал однажды под вечер у себя на диване; он слегка вздремнул, ибо день выдался жаркий, и теперь, после дремы, казался весьма в духе. Он курил длинную трубку розового дерева, время от времени отпивал глоток кофе, который наливал ему раб, и всякий раз, смакуя напиток, с довольным видом поглаживал бороду. Словом, ясно было, что калиф настроен Превосходно. Именно в этот час он бывал сговорчивее, мягче и милостивее всего; потому-то его великий визирь Мансор являлся к нему ежедневно об эту пору. Тут он тоже пришел, но был, против своего обыкновения, очень озабочен. Калиф на минуту вынул трубку изо рта и произнес:
— Отчего у тебя такой озабоченный вид, великий визирь?
Великий визирь сложил руки крестом на груди, поклонился своему господину и ответил:
— Господин мой! Озабоченный ли у меня вид, я не знаю, но внизу перед дворцом стоит разносчик с такими прекрасными вещами, что меня досада берет, отчего у меня нет лишних денег.
Калиф, которому давно хотелось чем-нибудь порадовать своего великого визиря, послал черного раба вниз за разносчиком. Вскоре раб вернулся с разносчиком. То был толстый человечек, очень смуглый лицом и одетый в лохмотья. При нем был ларь, вмещавший всевозможные товары — жемчуга и кольца, богато оправленные пистолеты, чаши и гребни. Калиф со своим визирем пересмотрели все, и калиф купил в конце концов для себя и для Мансора красивые пистолеты, а для жены визиря — гребень. Когда разносчик собрался уже запирать ларь, калиф заметил в нем еще ящичек и спросил, нет ли там товаров. Разносчик выдвинул ящик и вынул из него табакерку с черноватым порошком и бумажку со странными письменами, которых не могли разобрать ни калиф, ни Мансор.
— Я получил как-то эти предметы от одного купца, который нашел их на улице в Мекке, — сказал разносчик, — я не знаю, что в них содержится; вам я уступлю их за самую низкую цену, мне-то ведь они ни к чему.
Калиф, который охотно собирал для своей библиотеки старинные манускрипты, хоть и не умел читать их, купил рукопись и коробочку и отпустил разносчика.
Однако калифу очень хотелось узнать, что сказано в рукописи, и он спросил визиря, не знает ли тот, кто бы мог разобрать ее.
— Милостивый господин и повелитель, — ответил визирь, — при большой мечети проживает человек, которого зовут Премудрый Селим, он знает все языки, вели позвать его, быть может, он поймет эти таинственные начертания.
Премудрый Селим вскоре был приведен.
— Селим, — обратился к нему калиф. — Селим, говорят, ты большой мудрец; взгляни-ка в эту рукопись, разберешь ты ее или нет; если разберешь, то получишь от меня новую праздничную одежду, а не разберешь, то получишь дюжину пощечин и две дюжины ударов по пяткам за то, что зря зовешься Премудрым.
Селим поклонился и сказал:
— Да будет воля твоя, о господин мой!
Долго разглядывал он рукопись и вдруг вскричал:
— Пусть меня повесят, если это не по-латыни, о господин мой!
— Скажи же, что там написано, — приказал калиф, — раз это по-латыни.
Селим принялся переводить: «Человек, нашедший это, да возблагодарит Аллаха за его милость! Кто понюхает порошок из этой коробки и при этом произнесет «мутабор», тот может превратиться в любого зверя, а также будет понимать язык зверей. Когда же он захочет снова принять человеческий облик, пусть поклонится трижды на восток и произнесет то же слово; однако, будучи превращенным, остерегись смеяться, иначе волшебное слово совершенно исчезнет у тебя из памяти, и ты останешься зверем».
Когда Премудрый Селим кончил читать, восторгу калифа не было пределов. Он заставил мудреца поклясться, что тот никому не выдаст тайны, подарил ему красивую одежду и отпустил его.
Затем калиф обратился к своему визирю:
— Вот уж поистине удачная покупка, Мансор! До чего весело будет стать зверем! Завтра с утра приходи ко мне; мы вместе отправимся в поле, понюхаем малую толику из моей коробочки и послушаем, что говорится в воздухе, в лесу и в поле!

На следующее утро, не успел калиф Хасид позавтракать и одеться, как уже, исполняя приказ, явился великий визирь, чтобы сопутствовать ему на прогулке.
Калиф заткнул за пояс табакерку с волшебным порошком и, приказав свите не сопровождать его, вдвоем с великим визирем пустился в путь. Они пошли сперва по обширным садам калифа, но тщетно искали они там живых существ, чтобы испробовать свой фокус. Тогда великий визирь предложил пройти к пруду, где ему частенько случалось видеть множество птиц, а именно аистов, привлекавших его внимание величавостью повадок и неустанной трескотней.
Калиф согласился на предложение своего визиря и вместе с ним отправился к пруду. Придя туда, они увидели аиста, который степенно шагал взад и вперед, отыскивая лягушек и что-то треща себе под нос. Одновременно они увидели высоко в небе второго аиста, летевшего к тому же месту.
— Готов бороду свою прозакладывать, милостивейший господин мой, — сказал великий визирь, — что эти две длинноножки поведут сейчас между собой преинтересный разговор. Что, если бы нам обратиться в аистов?
— Умно придумано, — отвечал калиф. — Но сперва надо еще раз припомнить, как опять стать людьми. Правильно, — три раза поклониться на восток и произнести «мутабор», тогда я снова буду калифом, а ты визирем. Но только боже упаси нас рассмеяться, не то мы погибли!
Пока калиф говорил, второй аист пронесся у них над головами и медленно спустился на землю. Быстро достал калиф из-под пояса табакерку, взял из нее добрую понюшку и протянул ее великому визирю, который нюхнул тоже, и оба вскричали: «Мутабор!»
И сейчас же ноги у них съежились и стали тонкими и красными; красивые туфли калифа и его спутника стали неуклюжими аистиными лапами, руки стали крыльями, шея вытянулась и стала в локоть длиной, борода исчезла, а тело покрылось мягкими перьями.
— Недурной у вас клюв, господин великий визирь, — произнес, едва оправившись от изумления, калиф. — Клянусь бородой пророка, ничего подобного я в жизни не видывал.
— Покорнейше благодарю, — отвечал великий визирь, кланяясь, — но осмелюсь заметить, что вашему величеству еще более к лицу быть аистом, чем калифом. Однако не угодно ли вам пойти послушать наших сотоварищей и узнать, на самом ли деле мы разумеем по-аистиному?
Тем временем второй аист успел спуститься на землю; он почистил себе клювом ноги, пригладил перья и направился к первому аисту. Оба новоявленных аиста поспешили поближе и, к изумлению своему, услыхали следующий разговор:
— Доброе утро, госпожа Долгоног, — чуть свет уже на лугу?
— Благодарствую, душечка Трещотка! Я промыслила себе кой-чего на завтрак; не угодно ли четвертушку ящерки или лягушачий филейчик?
— Чувствительно благодарна, но нынче у меня нет ни малейшего аппетита. Я совсем по другому делу явилась на луг. У отца сегодня гости, мне придется танцевать перед ними, вот я и хочу немного поупражняться на досуге.
И юная аистиха зашагала по лугу, выкидывая удивительнейшие коленца. Калиф и Мансор изумленно глядели ей вслед, но когда она остановилась в картинной позе на одной ноге, грациозно помахивая крыльями, они не могли сдержаться, из их клювов вырвался неудержимый хохот, от которого они нескоро отдышались. Калиф первый овладел собой. осказках.ру — сайт
— Такой потехи ни за какие деньги не купишь! — вскричал он. — Жаль, что глупые твари испугались нашего смеха, а не то бы они, наверное, еще и запели!
Но тут великому визирю пришло на ум, что смеяться во время превращения не дозволено. Он поделился своими страхами с калифом.
— Клянусь Меккой и Мединой, плохая была б потеха, если бы мне пришлось остаться аистом. Припомни-ка это дурацкое слово, у меня оно что-то не получается.
— Нам надлежит трижды поклониться на восток и при этом произнести: «Му. му. мутароб»
Они повернулись на восток и принялись кланяться, чуть не касаясь клювами земли.
— Мутароб! — воскликнул калиф.
— Мутароб — воскликнул визирь.
Но — горе! — сколько ни повторяли они это слово, они не могли снять с себя колдовство.
Они перепробовали все слова, какие только приходили им на ум: и муртубор, и мурбутор, и мурбурбур, и муртурбур, и мурбурут, и мутрубут, — но ничто не помогало. Волшебное слово навсегда исчезло из их памяти, и они как были, так и остались аистами.

Печально плелись заколдованные калиф и визирь по полям, не зная, как помочь своей беде. Аистиное обличье сбросить они не могли, в город вернуться, чтобы назвать себя, тоже не могли: кто бы поверил аисту, что он калиф? А если бы кто-нибудь и поверил, разве жители Багдада пожелали бы себе в калифы аиста?
Так они бродили много дней, скудно питаясь злаками, которые им не легко было жевать длинными клювами. Ящерицы же и лягушки не внушали им аппетита; они боялись испортить себе пищеварение подобными лакомствами. Единственной их отрадой в бедственном положении была способность летать, и они частенько летали над крышами Багдада, желая увидеть, что там происходит.
В первые дни они замечали на улицах великую тревогу и печаль; но приблизительно на четвертый день после своего превращения сидели они на дворце калифа, как вдруг увидали внизу на улице пышное шествие; звучали трубы и барабаны; на разукрашенном коне сидел человек в затканном золотом пурпурном кафтане, окруженный блестящей свитой; пол-Багдада бежало ему вослед, и все кричали: «Слава Мицре, повелителю Багдада!»
Аисты на крыше дворца переглянулись между собой, и калиф Хасид произнес:
— Догадываешься ты теперь, отчего я заколдован? Этот самый Мицра — сын моего заклятого врага, могущественного волшебника Кашнура, который в недобрый час поклялся жестоко отомстить мне. Но надежда не покидает меня. Следуй за мной, верный товарищ моих бед, мы отправимся к гробу пророка; быть может, волшебство рассеется в святых местах.
Они поднялись с крыши дворца и полетели в сторону Медины. Но лететь было трудно, у обоих аистов не хватало сноровки.
— Господин мой, — простонал часа через два великий визирь, — с вашего разрешения, мочи моей больше нет, вы летите слишком быстро! И вечер уже спускается, нам следует подыскать себе прибежище на ночь.
Хасид внял мольбе своего слуги; внизу в долине он как раз заметил руины, которые, по-видимому, могли дать им приют, и они полетели туда. Развалины, куда они спустились на ночлег, очевидно, были некогда замком. Прекрасные колонны высились над грудами камня; многочисленные покои, достаточно сохранившиеся, свидетельствовали о былом великолепии здания. Хасид со своим спутником бродили по галереям в поисках сухого местечка; внезапно аист Мансор остановился.
— Господин мой и повелитель, — пролепетал он чуть слышно, — хотя великому визирю, а тем паче аисту, нелепо бояться привидений, однако меня берет жуть, ибо тут рядом что-то явственно вздыхает и стенает.
Теперь остановился и калиф и тоже отчетливо услыхал тихий стон, скорее человеческий, нежели звериный.
Полный надежд, он устремился в ту сторону, откуда доносились стоны, но визирь ухватился клювом за его крыло и слезно молил не бросаться навстречу новым неведомым опасностям. Но тщетно! У калифа и под оперением аиста билось отважное сердце, он вырвался, пожертвовав несколькими перышками, и бросился в один из темных переходов. Вскоре он очутился перед дверью, которая, казалось, была лишь притворена и откуда доносились стоны с легкими подвываниями. Он толкнул дверь клювом и в растерянности застыл на пороге. В полуразрушенном покое, куда падал скудный свет из решетчатого оконца, он увидел сидящую на полу ночную сову. Обильные слезы катились у нее из больших круглых глаз, а из кривого клюва вырывались хриплые стенания. Но, увидав халифа и его визиря, который успел тем временем тоже пробраться сюда, сова подняла радостный крик.
Грациозно смахнув с глаз слезу коричневым, в крапинку, крылом, она, к изумлению калифа и его визиря, вскричала по-человечьи на чистом арабском языке:
— Добро пожаловать, господа аисты! Вы для меня добрый знак, что близко мое спасение, ибо через аистов ко мне придет большое счастье, как было мне некогда предсказано!
Когда калиф опомнился от изумления, он склонил свою длинную шею, поставил тонкие ноги в грациозную позицию и произнес:
— Ночная сова! Судя по твоим словам, мы обрели в тебе товарку по несчастью! Но увы! Ты тщетно надеешься, что мы несем тебе спасение, и сама убедишься в нашей беспомощности, когда услышишь нашу историю.
Ночная сова попросила рассказать ей все, и калиф принялся за рассказ, который уже нам известен.

Когда калиф изложил сове свою историю, сова поблагодарила его и сказала:
— Послушай также мою историю и узнай, что я не менее несчастна, чем ты. Мой отец — владыка Индии; я его единственная, злосчастная дочь, зовусь Лузой. Тот самый волшебник Кашнур, что заколдовал вас, поверг в беду и меня. Он явился однажды к моему отцу сватать меня для своего сына Мицры. Но отец мой, человек вспыльчивый, велел спустить его с лестницы. Злодей изловчился пробраться ко мне в другом обличии, и, когда я у себя в саду пожелала как-то утолить жажду прохладительным напитком, он, переодевшись рабом, поднес мне питье, которое превратило меня в это гадкое чудовище. Когда я от испуга лишилась чувств, он перенес меня сюда и страшным голосом крикнул мне в ухо: «Оставайся тут уродом, презираемым даже зверями, до конца твоих дней или до тех пор, пока кто-нибудь по доброй воле пожелает сделать тебя своей супругой даже в этом отвратительном облике. Такова моя месть тебе и твоему высокомерному отцу».
С тех пор протекли долгие месяцы. Одиноко и печально живу я отшельницей в этих развалинах, отринутая всем миром, мерзкая даже зверям; красоты природы недоступны мне, ибо я слепа днем, и лишь когда бледный свет месяца озаряет эти развалины, пелена спадает у меня с глаз.
Сова кончила и опять отерла крылом глаза, ибо повесть ее страданий исторгла у нее новые слезы.
Во время рассказа принцессы калиф погрузился в глубокое раздумье.
— Либо я ничего не смыслю, — произнес он, — либо между нашими несчастьями имеется тайная зависимость; но где мне найти ключ к этой загадке?
Сова отвечала ему:
— О господин мой, у меня тоже такое предчувствие, ибо когда-то, в ранней юности, одна мудрая женщина предсказала мне, что большое счастье придет ко мне через аиста, и мне кажется, я знаю способ, как нам спастись.
Калиф был очень удивлен и спросил, каков же этот способ.
— Волшебник, принесший несчастие нам обоим, каждый месяц является сюда. Неподалеку от этой комнаты есть зала. Там он обычно пирует с большой компанией. Я не раз уже подслушивала их. Они рассказывают друг другу свои гнусные деяния; быть может, на этот раз он произнесет то слово, что вы забыли.
— О бесценная принцесса, — вскричал калиф, — поведай же, когда он является и где та зала.
Сова помолчала минутку и затем произнесла:
— Не прогневайтесь на меня, но лишь при одном условии могу я исполнить ваше желание.
— Говори же! Говори! — вскричал Хасид. — Приказывай, я готов на все.
— Дело в том, что и мне бы тоже хотелось освободиться, но это возможно лишь, если один из вас возьмет меня в жены.
Аисты были, по-видимому, несколько смущены таким предложением, и калиф кивнул своему слуге, чтобы тот вышел с ним из комнаты.
— Великий визирь, — произнес калиф за дверью, — дельце не из приятных, но вы бы все-таки могли согласиться.
— Ах, так? — возразил тот. — Чтобы жена, когда я вернусь домой, выцарапала мне глаза? К тому же я старик, а вы человек молодой и холостой, — скорей уж вам подобает жениться на молодой и прекрасной принцессе.
— То-то и есть, — вздохнул калиф, печально опустив крылья, — откуда ты взял, что она молода и прекрасна? Это называется — сделка вслепую!
Они долго еще уговаривали друг друга, но под конец, когда калиф увидел, что его визирь скорее готов остаться аистом, чем жениться на сове, он решился сам выполнить условие. Сова была весьма обрадована. Она открыла им, что явились они в самое подходящее время, по всей вероятности, именно в эту ночь состоится сборище волшебников.
Она, вместе с аистами, покинула комнату, чтобы провести их к той зале; они долго шли темной галереей, пока навстречу им из полуразрушенной стены не блеснул свет. Когда они приблизились туда, сова наказала им не шуметь. Через отверстие в стене, подле которого они стояли, им была видна вся обширная зала. Она была украшена колоннами и великолепно убрана. Множество цветных ламп заменяло дневной свет. Посреди залы находился большой круглый стол, уставленный изысканными яствами. Вокруг всего стола тянулся диван, на котором сидело восемь человек. В одном из них аисты узнали того самого разносчика, что продал им волшебный порошок. Сосед по столу попросил его рассказать последние его похождения. И он, наряду с другими, рассказал также историю калифа и его визиря.
— Что же за слово ты им задал? — спросил один из волшебников.
— Очень трудное латинское слово — мутабор.

Услышав это через щель в стене, аисты прямо обезумели от радости. Они помчались к выходу из руин так быстро, как только несли их длинные ноги, и сова едва поспевала за ними. Выбравшись наружу, калиф прочувственно произнес, обращаясь к сове:
— Спасительница моей жизни и жизни моего друга, в знак вечной признательности за то, что ты сделала для нас, позволь мне быть твоим супругом! Вслед за тем он повернулся на восток, и трижды склонили оба аиста длинные шеи навстречу солнцу, как раз встававшему из-за горной гряды.
— Мутабор! — вскричали они, мигом обернулись людьми, и, преисполненные великой радости от вновь дарованной жизни, господин и слуга, плача и смеясь, бросились в объятия друг другу. Но каково было их изумление, когда они оглянулись. Прекрасная дама, пышно разодетая, стояла перед ними. Улыбаясь, протянула она руку калифу.
— Разве вы не узнаете свою ночную сову? — спросила она.
То в самом деле была она; калиф, восхищенный ее красотой и грацией, вскричал, что он стал аистом на свое счастье.
Все трое тут же отправились в Багдад. Калиф обнаружил у себя за поясом не только коробочку с волшебным порошком, но и кошелек с деньгами. В ближайшем селении приобрел он все, что требовалось им для путешествия, и, таким образом, они вскоре прибыли к воротам Багдада. Там прибытие калифа вызвало великое удивление. Его объявили умершим, и поэтому народ был весьма обрадован, вновь обретя своего возлюбленного повелителя.
Тем живее возгорелся народный гнев против обманщика Мицры. Толпы народа бросились во дворец и захватили старого волшебника вместе с сыном. Старика калиф отправил в ту самую горницу разрушенного замка, где обитала принцесса, будучи совой, и велел его там повесить. Сыну же, ничего не смыслившему в колодовском искусстве отца, калиф предложил на выбор — либо смерть, либо понюшку. Когда тот избрал последнее, великий визирь поднес ему коробочку. Он нюхнул хорошенько и по волшебному слову калифа, превратился в аиста. Калиф приказал запереть его в железную клетку и поставить у себя в саду.
Долго и радостно жил калиф Хасид; самые для него веселые часы были те, когда к нему под вечер приходил великий визирь; они частенько вспоминали свои приключения в бытность аистами, а когда калифу случалось очень развеселиться, он снисходил до того, что изображал великого визиря в образе аиста. Степенно, не сгибая ног, шагал он по комнате, трещал что-то, размахивал руками, точно крыльями, и показывал, как тот тщетно кланялся на восток и выкликал: «Муртурбур! Бурмуртур! Турбурмур!». Госпожу калифшу и ее деток это представление всегда немало развлекало; но если калиф чересчур долго трещал, и кланялся, и кричал «мутароб», визирь, улыбаясь, грозил ему рассказать госпоже калифше, о чем шел спор за дверью принцессы ночной совы.

Когда Селим Барух закончил свой рассказ, купцы выразили полное удовлетворение.
— В самом деле, день прошел совсем для нас незаметно! — сказал один из них, откидывая полотнище шатра. — Вечерний ветер навевает прохладу, мы успеем пройти еще порядочный кусок пути.
Спутники его согласились с ним; шатры были сложены, и караван, выстроившись в том же порядке, в каком пришел сюда, тронулся в путь.
Они ехали чуть не всю ночь напролет, потому что днем их одолевал зной, ночь же была свежа и сияла звездами. Наконец они достигли удобного для привала места, разбили шатры и улеглись на покой. О незнакомце купцы заботились так, словно он был им желаннейшим гостем. Один одолжил ему подушки, другой покрывало, третий дал рабов — словом, он был устроен не хуже, чем у себя дома. Когда они поднялись, наступило уже самое жаркое время дня, и они единодушно порешили дожидаться здесь вечера. После совместной трапезы они снова сдвинулись теснее, и молодой купец, обращаясь к самому старшему, сказал:
— Селим Барух помог нам вчера приятно скоротать день; что, если бы и вы, Ахмет, рассказали нам либо какую-нибудь историю из своей долгой жизни, которая наверняка насчитывает немало приключений, либо просто забавную сказку?
В ответ на это обращение Ахмет некоторое время молчал, словно выбирая, на чем остановиться, и наконец заговорил:
— Дорогие друзья! Во время этого нашего путешествия вы показали себя верными товарищами, да и Селим тоже заслужил мое доверие; посему я поведаю вам одно событие из моей жизни, о котором я обычно говорю неохотно и не со всяким: это будет

Сказка Калиф аист о приключениях калифа и его визиря в обличье аистов. Забавную сказочную историю с интересом прочитают онлайн дети младшего и среднего школьного возраста.

Калиф Хасид и его визирь у бродячего торговца купили табакерку со странным порошком и инструкцией на клочке пергамента. Радости калифа не было предела, когда он от ученого Селима узнал, что волшебный порошок превращает человека в птицу или животное после слов заклятия «Мутабор», точно также можно вернуть себе человеческий облик. Но в пергаменте было предостережение: смеяться нельзя, иначе забудешь слова заклятия и не сможешь никогда стать человеком. Обрадовался калиф, что сможет узнать, о чем говорят не только люди, но и представители животного мира. Произнеся волшебное слово, стали калиф с визирем аистами. На болоте увидели они аистов, которые очень галантно делали друг другу комплименты, забыли об осторожности, рассмеялись. Много дней ходили они по болоту, питаясь лягушками. Потом решили лететь в Мекку, надеясь там с помощью молитвы уничтожить колдовство. Заночевать друзья остановились в разрушенном дворце. Огромная сова обитала в его развалинах. Обрадовалась она гостям, заговорила с ними человеческим голосом. Выслушав историю аистов, сова поведала им свою. Коварный волшебник Кашнур превратил ее, дочь правителя Индии, в безобразную птицу за то, что она отказалась выйти за него замуж. Станет сова принцессой, когда кто-то согласится взять ее в жены. Обещала свою помощь калифу сова только после того, как тот дал слово жениться на ней. Рассказала принцесса-сова, что этой ночью в развалинах дворца соберутся волшебники и аисты могут от них услышать, как снять заклятие. Услышав от колдунов заветное слово «мутабор», аисты произнесли его и снова стали людьми. Когда они опомнились от счастья, вместо совы увидели прекрасную девушку. Обрадовался калиф и сделал предложение красавице еще раз. Втроем они поспешили в Багдад и избавили народ от жестокого калифа- самозванца Мирзы и его отца, колдуна Кашнура. Жители столицы радовались возвращению правителя и его свадьбе с принцессой-красавицей. Свое приключение калиф и визирь вспоминали часто, но калиф сердился, когда визирь пытался изобразить длинноногого аиста. Читать сказку онлайн можно на нашем сайте.

Это одна из самых известных сказок немецкого писателя. Она привлекает читателей своим восточным колоритом и забавным сюжетом. Чему учит сказка Калиф аист? Она учит осмотрительности, рассудительности, предостерегает от чрезмерного любопытства и показывает, что нужно быть ответственным и уметь держать слово.

Всегда думай о последствиях и отвечай за свои слова и поступки! Так кратко в виде призыва можно сформулировать главную мысль сказки Калиф аист. Современным детишкам очень пригодится мудрая мораль сказки.

Однажды вечерком багдадский калиф Хасид уютно сидел на диване. Он чуточку вздремнул, ибо день стоял жаркий, и вид у него после сна был очень довольный. Он покуривал длинную трубку из розового дерева, прихлебывал кофе, который ему подливал раб, и довольно поглаживал бороду, смакуя каждый глоток. Короче говоря, у калифа на лице было написано, что он блаженствовал. Говорить с ним в эту пору было очень удобно, поскольку он неизменно бывал тогда милостив и приветлив, и не диво, что его великий визирь Манзор посещал его каждый день в такие часы. На сей раз он тоже явился, но вид у него был очень задумчивый — совсем не по обыкновению. Калиф на один миг вынул изо рта трубку и спросил:

Почему у тебя такое задумчивое лицо, великий визирь?

Великий визирь скрестил на груди руки, отвесил поклон своему повелителю и отвечал:

Не знаю, повелитель, задумчивое ли у меня лицо, но там внизу у дворца стоит мелочной торговец, и у него такие чудесные вещи, что мне досадно: отчего у меня столь мало лишних денег!

Калиф, давно уже хотевший порадовать своего великого визиря, послал черного раба вниз за торговцем. Вскоре раб привел его. Торговец оказался низеньким смуглолицым толстяком, одетым в лохмотья. Он принес ларь со всяческими товарами, там были и бусы, и кольца, и пистолеты с богатой насечкой, и кубки, и гребни. Калиф и его визирь вс„ осмотрели, и наконец калиф купил себе и Манзору славные пистолеты, а жене визиря гребень. Когда торговец уже закрывал свой ларь, калиф увидел выдвижной ящичек и спросил, нет ли там еще какого-нибудь товара. Торговец выдвинул ящик и извлек оттуда коробочку с черноватым порошком и листок бумаги со странными письменами, прочесть которые не сумели ни калиф, ни Манзор.

Мне достались оба эти предмета от одного купца, который нашел их в Мекке на улице, — сказал торговец. — Не знаю, что в них таится. Отдам их вам дешево, ведь мне от них проку нет.

Калиф, охотно приобретавший для своей библиотеки старинные рукописи, хотя он и не умел их читать, купил грамотку и коробочку и отпустил торговца. Но калиф подумал, что хорошо бы узнать, о чем говорится в грамотке, и спросил визиря, не знает ли тот кого-нибудь, кто мог бы ее разобрать.

Милостивый владыка и повелитель, — отвечал визирь, — у большой мечети живет один человек, которого зовут Селим-грамотей, он знает все языки. Вели позвать его! Может быть, он прочтет эти таинственные письмена.

Селим-грамотей был вскоре доставлен.

Селим, — сказал ему калиф, — Селим, говорят, что ты человек очень ученый. Взгляни-ка на эту грамотку, не сумеешь ли ты прочесть ее. Если сумеешь, то получишь от меня новую праздничную одежду, а если нет, то получишь двенадцать оплеух и двадцать пять ударов по пяткам, потому что в таком случае тебя зря зовут Селимом-грамотеем.

Селим поклонился и отвечал:

Да свершится воля твоя, о повелитель!

Он долго разглядывал грамотку. Вдруг он воскликнул:

Это по-латыни, о повелитель, пусть меня повесят, если я ошибаюсь!

Скажи, что там написано, — приказал калиф, — если это по-латыни.

Селим принялся переводить:

— «Кто это найдет, восхвали аллаха за его милость! Кто понюхает порошок из этой коробочки и произнесет при этом слово «мутабор», тот превратится в любое животное и будет понимать язык животных. А если он пожелает вернуть себе человеческий облик, пусть трижды поклонится на восток и произнесет это же слово! Но бойся рассмеяться, когда превратишься в животное! Волшебное слово выскочит у тебя из памяти, и ты так и останешься животным».

Когда Селим-грамотей это прочел, калиф донельзя обрадовался. Он велел грамотею поклясться, что тот никому ничего не скажет об этой тайне, подарил ему прекрасную одежду и отпустил его. А своему великому визирю сказал:

Вот это покупка так покупка, Манзор! Мне не терпится превратиться в животное! Приходи ко мне завтра с утра пораньше! Мы пойдем вместе в поле, примем по понюшке из моей коробочки и послушаем, что говорят в воздухе и в воде, в лесах и полях!

Только успел калиф Хасид на следующее утро позавтракать и одеться, как уже явился великий визирь, чтобы сопровождать его, как тот велел, во время прогулки. Коробочку с волшебным порошком калиф засунул в кушак и, приказав своей свите остаться дома, отправился в путь с великим визирем совсем один. Сперва они бродили по просторным садам калифа, но сколько ни глядели, так и не углядели там ничего живого, чтобы проделать свой фокус. Наконец визирь предложил пройти дальше к пруду, где он уже не раз видел всяких животных, особенно аистов, которые своим важным видом и цоканьем всегда привлекали к себе его внимание.

Калиф одобрил предложение своего визиря и направился с ним к пруду. Придя туда, они увидели аиста: чинно шагая взад и вперед, он искал лягушек и время от времени негромко поцокивал. Одновременно они увидели высоко в воздухе другого аиста, который как раз подлетал к этому месту.

Я отдам свою бороду, ваша милость, — сказал великий визирь, — если эти два ходульщика не поведут между собой любопытного разговора. Уж не стать ли нам аистами?

Отличная речь! — отвечал калиф. — Но прежде еще раз припомним, как снова стать человеком. Верно! Трижды поклониться на восток и сказать «мутабор» — и я снова калиф, а ты визирь. Только не приведи боже рассмеяться, тогда мы пропали!

Говоря это, калиф увидел, что другой аист парит над их головами и медленно опускается на землю. Он быстро вынул из кушака коробочку, взял из нее добрую понюшку, протянул ее великому визирю, который тоже не преминул угоститься, и оба воскликнули:

Тут ноги их сморщились и стали тонкими и красными, красивые желтые туфли калифа и его спутника превратились в нескладные аистовые лапы, руки превратились в крылья, шея вытянулась и стала в локоть длиной, борода исчезла, а тело покрыли мягкие перья.

Славный у вас клюв, господин великий визирь, — сказал калиф после долгого удивления. — Клянусь бородой пророка, ничего подобного я никогда в жизни не видел.

Покорнейше благодарю, — отвечал великий визирь с поклоном, — но осмелюсь заметить, что в виде аиста ваше величество чуть ли не еще прекраснее, чем в виде калифа. Но пойдемте, если на то будет ваше изволение, послушаем наших товарищей и узнаем, в самом ли деле понятен нам аистовый язык?

Тем временем другой аист спустился на землю. Он почистил клювом свои лапы, пригладил перья и подошел к первому аисту. А оба новых аиста поспешили приблизиться к ним и услыхали, к своему удивлению, следующий разговор:

Доброе утро, госпожа Долгоногих, в такую рань уже на лугу?

Благодарю вас, дорогая Клювоцокалка! Я устроила себе легкий завтрак. Не угодно ли вам четвертушки ящерицы или лягушачьего бедрышка?

Покорнейше благодарю. Сегодня у меня нет аппетита. Я пришла на луг совсем по другому делу. Сегодня мне предстоит танцевать перед гостями отца, и я хочу немножко поупражняться.

И молодая аистиха зашагала по полю, выделывая диковинные колена. Калиф и Манзор изумленно глядели ей вслед. А когда она в живописной позе стала на одну ногу и изящно помахала при этом крыльями, оба не смогли совладать с собой: безудержный хохот вырвался из их клювов, и отдышались они от него не так-то скоро. Первым пришел в себя калиф.

Такая потеха, — воскликнул он, — дороже всякого золота! Жаль, что эти глупые птицы испугались нашего смеха, а то бы они, конечно, еще и спели!

Но тут великий визирь вспомнил, что смеяться, когда ты превратился в животное, запрещено. Он сообщил о своем опасении калифу.

Ах ты, Мекка-Медина! Это была бы скверная потеха, если бы я остался аистом! Постарайся-ка вспомнить это дурацкое слово! Оно вылетело у меня из головы.

Нам нужно трижды поклониться на восток и произнести при этом: му. му. му.

Они повернулись к востоку и принялись кланяться, чуть ли не касаясь земли своими клювами. Но увы! Волшебного слова они не помнили, и, сколько калиф ни кланялся, сколь истово ни восклицал при этом его визирь «му. му. «, оно им никак не приходило на память, и бедный Хасид и его визирь так и оставались аистами.

Грустно бродили по полям заколдованные калиф и Манзор. Они понятия не имели, как помочь этой беде. Избавиться от обличья аистов они не могли, вернуться в город, чтобы там их опознали, не могли тоже; ведь кто поверил бы аисту, что он калиф? А если бы кто и поверил, то разве захотели бы жители Багдада, чтобы калифом у них был аист?

Так слонялись они много дней, скудно кормясь полевыми плодами, которые им, впрочем, из-за их длинных клювов было неудобно употреблять в пищу. Ящерицы же и лягушки не возбуждали у них аппетита, ибо они боялись испортить себе желудок такими лакомствами. Единственное удовольствие в этом печальном положении доставляла им возможность летать, и они часто летали на крыши Багдада, чтобы поглядеть, что там делается.

В первые дни они замечали большое беспокойство и уныние на улицах. Но день этак на четвертый после своего превращения они сели на дворец калифа, и тут они увидели внизу на улице пышное шествие. Гремели барабаны и трубы, человек в златотканом ярко-красном халате, окруженный блестящими слугами, восседал на разукрашенном коне. Пол-Багдада бежало следом за ним, и все кричали: «Да здравствует Мицра, владыка Багдада!» Тут аисты на крыше дворца переглянулись, и калиф Хасид сказал:

Ты теперь догадался, почему меня заколдовали, великий визирь. Этот Мицра — сын моего смертельного врага, могучего волшебника Кашнура, который в один недобрый час поклялся мне отомстить. Но я еще не теряю надежды. Вперед же, мой верный товарищ в беде! Мы отправимся к могиле пророка. Быть может, в священном месте и чары спадут.

Они поднялись с крыши дворца и полетели в сторону Медины. Но с полетом дело не заладилось, ибо оба аиста еще не успели как следует поупражняться.

О повелитель, — заохал через несколько часов великий визирь, — я, с вашего разрешения, долго не выдержу. Вы слишком быстро летите! Да и вечер уже, и не худо бы нам поискать пристанища на ночь.

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Однажды в прекрасное послеобеденное время багдадский калиф Хасид уютно сидел на своем диване. Он немного поспал, потому что был жаркий день, и теперь, после своего короткого сна, имел очень веселый вид. Он курил из длинной трубки розового дерева, отпивал иногда немного кофе, который наливал ему раб, и всякий раз, когда кофе казался ему вкусным, весело поглаживал себе бороду. Словом, по калифу видно было, что ему очень приятно. В этот час очень хорошо можно было говорить с ним, потому что он был всегда очень милостив и снисходителен; поэтому и его великий визирь Мансор ежедневно посещал его в это время. В это послеобеденное время он тоже пришел, но против обыкновения имел очень задумчивый вид. Калиф немного вынул изо рта трубку и сказал:

– Почему у тебя такое задумчивое лицо, великий визирь?

Великий визирь крестообразно сложил руки на грудь, поклонился своему государю и ответил:

– Государь, задумчивое ли у меня лицо – я не знаю, но там внизу, у дворца, стоит торговец, у которого такие прекрасные вещи, что мне досадно не иметь много лишних денег.

Калиф, который уже давно охотно порадовал бы своего великого визиря, послал вниз черного раба, чтобы привести торговца наверх. Скоро раб вернулся с торговцем. Это был маленький, толстый человек, смуглый лицом и в оборванной одежде. Он принес ящик, в котором у него были всякие товары: жемчуг и кольца, богато оправленные пистолеты, кубки и гребни. Калиф и его визирь все пересмотрели, и калиф купил наконец для себя и Мансора прекрасные пистолеты, а для жены визиря – гребень. Когда торговец хотел уже опять закрыть свой ящик, калиф увидел маленький выдвижной ящичек и спросил, есть ли и там еще товары.

Торговец вынул ящик и показал в нем коробку с черноватым порошком и бумагу с очень странной надписью, которую не могли прочесть ни калиф, ни Мансор.

– Эти две вещи я получил однажды от купца, который нашел их в Мекке на улице, – сказал торговец. – Я не знаю, что они содержат; они к вашим услугам за ничтожную цену, я ведь ничего не могу сделать с ними.

Калиф, который любил иметь в своей библиотеке старинные рукописи, хотя и не мог читать их, купил рукопись и коробку и отпустил торговца. Он стал думать, как бы ему узнать, что содержит рукопись, и спросил визиря, не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы разобрать ее.

– Всемилостивейший государь и повелитель, – отвечал визирь, – у большой мечети живет один человек, которого зовут Селимом Мудрецом; он знает все языки. Позови его, может быть, он знает эти таинственные знаки.

Скоро ученый Селим был приведен.

– Селим, – сказал ему калиф, – говорят, ты очень учен. Взгляни-ка немного на эту рукопись, можешь ли ты прочесть ее? Если ты сможешь прочесть ее, то получишь от меня новое праздничное платье, если не сможешь – получишь двенадцать ударов по щеке и двадцать пять по подошвам, потому что тогда тебя напрасно называют Селимом Мудрецом.

Селим поклонился и сказал:

– Да будет воля твоя, государь!

Он долго и внимательно рассматривал рукопись, но вдруг воскликнул:

– Это написано по-латыни, государь, или пусть меня повесят!

– Скажи, что в ней написано, – приказал калиф, – если это по-латыни.

«Человек, ты, который найдешь это, восхвали Аллаха за его милость. Кто понюхает порошка в этой коробке и при этом скажет мутабор тот может превратиться во всякое животное и будет понимать также язык животных. Если он захочет опять возвратиться в свой человеческий образ, то пусть он трижды поклонится на восток и скажет это же слово! Но остерегайся смеяться, когда будешь превращен! Иначе волшебное слово совершенно исчезнет из твоей памяти и ты останешься животным!»

Когда Селим Мудрец прочел все это, калиф был чрезвычайно доволен. Он велел ученому поклясться никому ничего не говорить об этой тайне, подарил ему прекрасное платье и отпустил его. А своему великому визирю он сказал:

– Это я называю хорошей покупкой, Мансор! Как я буду рад, когда буду животным! Завтра утром ты придешь ко мне! Потом мы вместе пойдем в поле, понюхаем немного из моей коробки, а затем будем подслушивать, что говорится в воздухе и в воде, в лесу и в поле.

Едва на другое утро калиф Хасид позавтракал и оделся, как уже явился великий визирь сопровождать его, как он приказал, на прогулку. Калиф сунул коробку с волшебным порошком за пояс и, приказав своей свите остаться сзади, отправился в путь с одним великим визирем. Сперва они пошли по обширным садам калифа, но напрасно высматривали что-нибудь живое, чтобы испробовать свой фокус. Наконец визирь предложил пойти дальше, к пруду, где он уже часто видал много животных, а именно аистов, которые своей важностью и своим курлыканьем всегда возбуждали его внимание.

Калиф одобрил предложение своего визиря и пошел с ним к пруду. Придя туда они увидели аиста, который важно расхаживал, отыскивая лягушек и иногда что-то курлыча про себя. В то же время далеко вверху, в воздухе, они увидели другого аиста, летевшего к этому месту.

– Ручаюсь своей седой бородой, всемилостивейший государь, – сказал великий визирь, – если эти двое длинноногих не поведут между собою прекрасного разговора. А что если нам сделаться аистами?

– Но прежде еще раз сообразим, как сделаться опять человеком.

– Верно! Трижды поклонившись на восток и сказав мутабор я буду опять калифом, а ты – визирем. Но только, ради неба, не смеяться, а то мы пропали!

Сказав так, калиф увидел, что другой аист парит над их головами и медленно опускается на землю. Он быстро вынул из-за пояса коробку, взял хорошую щепоть, предложил ее великому визирю, который тоже понюхал, и оба воскликнули: «Мутабор!»

Тогда их ноги сморщились и стали тонкими и красными: красивые желтые туфли калифа и его спутника сделались безобразными ногами аистов, руки – крыльями, шея вышла из плеч и стала длиной в локоть, борода исчезла, а все тело покрыли мягкие перья.

– У вас красивыи клюв, великии визирь, – сказал после долгого изумления калиф. – Клянусь бородой Пророка, ничего такого я не видал в своей жизни!

– Покорнейше благодарю, – ответил великий визирь кланяясь, – но, если я могу осмелиться, я утверждаю, что аистом ваше высочество почти еще красивее, чем калифом. Однако пойдемте, если вам угодно, подслушивать там наших товарищей и испытать, действительно ли мы знаем язык аистов.

Между тем другой аист прилетел на землю. Он почистил себе клювом ноги, расправил перья и подошел к первому аисту. А оба новых аиста поспешили подойти поближе к ним и, к своему изумлению, услыхали следующий разговор:

– Здравствуйте, Длинноножка! Так рано и уже на лугу?

– Очень вам благодарна, моя милая Трещотка! Я добыла себе только маленький завтрак. Может быть, вам угодно четвертинку ящерицы или бедрышко лягушки?

– Благодарю покорно – у меня сегодня совсем нет аппетита. Я прилетела на луг даже совсем за другим. Я должна сегодня танцевать перед гостями своего отца и хочу немного поупражняться наедине.

В то же время молодой аист с удивительными движениями зашагал по полю. Калиф и Мансор с удивлением смотрели на него. A когда он в живописнои позе стал на одной ноге и при этом грациозно замахал крыльями, тогда оба они уже не могли сдержаться: из их клювов вырвался неудержимый смех, от которого они опомнились только спустя долгое время.

– Это была прекрасная шутка! – воскликнул он, – Такой не купишь за деньги! Жаль, что своим смехом мы спугнули глупых животных, а то они, наверно, еще и спели бы.

Но теперь великому визирю пришло в голову, что смех во время превращения был запрещен. Поэтому он поделился своим опасением с калифом.

– Клянусь Меккой и Мединой! Это была бы плохая шутка, если бы я должен был остаться аистом! Вспомни же глупое слово! Я не произнесу его.

– Мы должны трижды поклониться на восток и при этом сказать: му-му-му…

Они стали к востоку и беспрестанно кланялись, так что их клювы почти касались земли. Но горе! Они забыли волшебное слово, и сколько ни кланялся калиф, как страстно его визирь ни восклицал при этом му-му-му, всякое воспоминание о нем исчезло, и бедный Хасид и его визирь остались аистами.

Печально бродили заколдованные по полям. Они совершенно не знали, что им делать в своем горе. Выйти из своей кожи аистов они не могли, вернуться в город, чтобы дать возможность узнать себя, тоже не могли; ведь кто же поверил бы аисту, что он калиф? А если бы даже и поверили этому, то захотят ли жители Багдада иметь калифом аиста?

Так они блуждали несколько дней и скудно питались полевыми плодами, которыми, однако, вследствие своих длинных клювов они не могли хорошо кормиться. Впрочем, к ящерицам и лягушкам у них не было аппетита, потому что они опасались испортить себе такими лакомствами желудок. Их единственным удовольствием в этом печальном положении было то, что они могли летать, и вот они часто летали на крыши Багдада смотреть что происходит в нем.

В первые дни они замечали на улицах большое беспокойство и печаль. А приблизительно на четвертый день после своего превращения они сидели на дворце калифа и увидели внизу на улице пышное шествие. Звучали барабаны и трубы; на разукрашенной лошади сидел человек в вышитой золотом пурпурной мантии, окруженный блестящими слугами.

За ним бежала половина Багдада, и все кричали: «Да здравствует Мицра, властитель Багдада!» Тогда оба аиста на крыше дворца посмотрели друг на друга, и калиф Хасид сказал:

– Ты догадываешься теперь, почему я заколдован, великий визирь? Этот Мицра – сын моего смертельного врага, могущественного волшебника Кашнура, который в минуту гнева поклялся мне в мести. Но я еще не теряю надежды. Пойдем со мной, верный товарищ моего горя! Мы отправимся к гробу Пророка; может быть, в святом месте это колдовство будет уничтожено.

Они поднялись с крыши дворца и полетели в сторону Медины.

Но лететь им не очень-то удавалось, потому что у обоих аистов было еще мало упражнения.

– Государь, – застонал через несколько часов великий визирь, – простите, я уж недолго выдержу это! Вы летите слишком быстро! Да и уж вечер! Мы хорошо бы сделали, если бы поискали на ночь пристанища.

Калиф выслушал просьбу своего слуги, а так как внизу в долине он увидел развалины, которые, казалось, давали приют, то они полетели туда. Место, где они спустились на эту ночь, прежде, по-видимому, было замком. Среди развалин возвышались прекрасные колонны; несколько комнат, которые еще достаточно сохранились, свидетельствовали о прежнем великолепии этого дома. Хасид и его спутник пошли по коридорам искать себе сухое местечко.

Вдруг аист Мансор остановился.

– Государь и повелитель, – тихо прошептал он, – глупо было бы великому визирю, а еще больше аисту, бояться привидений! Мне очень страшно, потому что здесь рядом что-то только что совершенно внятно вздыхало и стонало.

Калиф тоже остановился и совершенно ясно услыхал тихий плач, который принадлежал, казалось, скорее человеку, нежели животному. Исполненный ожидания, он хотел подойти к тому месту, откуда шли жалобные звуки, но визирь схватил его клювом за крыло и с мольбой попросил его не бросаться в новые, неизвестные опасности. Но напрасно! Калиф, у которого и под крылом аиста билось храброе сердце, вырвался, потеряв несколько перьев, и поспешил в темный проход. Скоро он подошел к двери, которая, казалось, была только притворена и из-за которой он услыхал явственные вздохи и стоны. Он открыл дверь, толкнув ее клювом, но в изумлении остановился на пороге. В развалившейся комнате, которая скудно освещалась только небольшим решетчатым окном, он увидел сидевшую на полу большую ночную сову. Крупные слезы катились у нее из больших, круглых глаз и хриплым голосом она издавала вопли своим кривым клювом. Но когда она увидела калифа и его визиря, который между тем тоже подкрался, она подняла громкий радостный крик. Она красиво утерла крылом с бурыми пятнами слезы с глаз и, к великому изумлению обоих, воскликнула на хорошем арабском языке:

– Милости просим, аисты! Вы для меня добрый знак моего спасения, потому что через аистов мне явится большое счастье. Так однажды мне было предсказано!

Когда калиф опомнился от своего изумления, он поклонился своей длинной шеей, красиво поставил свои тонкие ноги и сказал:

– Сова! По твоим словам я могу думать, что вижу в тебе товарища по несчастью. Но увы! Твоя надежда, что через нас явится твое спасение, напрасна! Ты сама узнаешь нашу беспомощность, когда услышишь нашу историю.

Сова попросила его рассказать, а калиф начал и рассказал то, что мы уже знаем.

Когда калиф изложил сове свою историю, она поблагодарила его и сказала:

– Узнай также мою историю и выслушай, что я не меньше тебя несчастна. Мой отец – король Индии; меня, его единственную, несчастную дочь, зовут Лузой. Тот волшебник Кашнур, который заколдовал вас, сделал несчастной и меня. Однажды он явился к моему отцу и стал просить меня в жены для своего сына Мицры. А мой отец, человек вспыльчивый, велел спустить его с лестницы. Негодяй сумел под другим видом опять подкрасться близко ко мне, и когда я однажды в своем саду захотела выпить прохладительного, он, переодетый рабом, принес мне питье, которое превратило меня в этот мерзкий вид. Он принес меня, бессильную от ужаса, сюда и страшным голосом крикнул мне в уши:

«Ты должна оставаться безобразной, презираемой даже животными до своей смерти или пока кто-нибудь добровольно не пожелает тебя, даже в этом ужасном виде, в супруги. Так я мщу тебе и твоему гордому отцу!»

С тех пор прошло много месяцев. Одиноко и печально я живу отшельницей в этих стенах, ненавидимая миром и отвратительная даже для животных; прекрасная природа недоступна мне: ведь днем я слепа, и только когда месяц разливает на эти стены свой бледный свет, с моих глаз спадает окутывающий их покров.

Сова кончила и крылом опять утерла глаза, потому что рассказ о своих страданиях вызвал у нее слезы.

При рассказе принцессы калиф погрузился в глубокие размышления.

– Если не все меня обманывает, – сказал он, – то между нашими несчастьями существует таинственная связь; но где мне найти ключ к этой загадке?

– О государь, и я предчувствую это, потому что однажды, в ранней юности, мне было предсказано мудрой женщиной, что аист принесет мне большое счастье, и я, может быть, знаю, как мы могли бы спастись.

Калиф был очень изумлен и спросил, каким же путем можно спастись по ее мнению.

– Волшебник, который обоих нас сделал несчастными, – сказала она, – раз в месяц приходит в эти развалины. Недалеко от этой комнаты есть зала. Там он и многие его товарищи собираются и пируют. Уже не раз я подслушивала их там. Тогда они рассказывают друг другу свои постыдные дела; быть может, в то время он произносит волшебное слово, которое вы забыли.

– Дражайшая принцесса! – воскликнул калиф. – Скажи, когда он приходит и где эта зала!

Сова минуту помолчала, а потом сказала;

– Не обижайтесь, но только под одним условием я могу исполнить ваше желание.

– Говори! Говори! – закричал Хасид. – Приказывай, для меня все хорошо!

– Я очень хотела бы тоже быть свободной. Но это может произойти лишь тогда, когда один из вас предложит мне свою руку.

Аисты, по-видимому, были несколько смущены этим предложением, и калиф сделал своему слуге знак немного отойти с ним.

– Великий визирь, – сказал за дверью калиф, – это глупая сделка, но вы могли бы, как мне кажется, принять ее.

– Как? – отвечал визирь, – Чтобы моя жена, когда я приду домой, выцарапала мне глаза? К тому же я старик, а вы еще молоды, не женаты. Вы скорее можете отдать руку молодой, прекрасной принцессе.

– То-то и есть, – вздохнул калиф, печально опуская крылья, – кто же говорит тебе, что она молода и прекрасна? Это значит купить за глаза!

Они еще долго уговаривали друг друга, но наконец, когда калиф увидел, что его визирь предпочитает остаться аистом, нежели жениться на сове, он решился сам исполнить условие. Сова очень обрадовалась. Она призналась им, что в лучшее время они не могли бы прийти, потому что волшебники соберутся, вероятно, в эту ночь.

Она вместе с аистами покинула комнату, чтобы вести их в ту Залу. Они долго шли в темном коридоре; наконец из-за полуразвалившейся стены им блеснул в глаза яркий свет.

Когда они подошли туда, сова посоветовала им держать себя совсем тихо. Через отверстие, у которого они стояли, они могли осмотреть большую залу. Она была украшена колоннами и великолепно убрана. Множество цветных ламп заменяли дневной свет. Посредине залы стоял круглый стол, уставленный множеством изысканных кушаний. Вокруг стола тянулся диван, на котором сидели восемь человек. В одном из этих людей аисты узнали того торговца, который продал им волшебный порошок. Его сосед пригласил его рассказать им свои новейшие дела. Он рассказал между прочим и историю калифа и его визиря.

– Какое же слово ты им задал? – спросил его другой волшебник.

– Очень трудное, латинское слово – мутабор .

Когда аисты у своего отверстия в стене услыхали это, они от радости почти вышли из себя. На своих длинных ногах они так быстро побежали к воротам развалин, что сова едва могла поспевать. Там растроганный калиф сказал сове:

– Спасительница моей жизни и жизни моего друга, возьми меня в супруги в знак вечной благодарности за то, что ты сделала для нас!

А затем он обернулся к востоку. Аисты трижды склонили свои длинные шеи навстречу солнцу, которое только что поднималось за горами. «Мутабор!» – воскликнули они и вмиг превратились в людей. В великои радости от вновь дарованной жизни государь и слуга смеясь и плача обнимали друг друга. Но кто опишет их изумление, когда они оглянулись? Перед ними стояла прекрасная, великолепно наряженная дама. Она с улыбкой подала калифу руку.

– Разве вы уже не узнаете свою ночную сову? – сказала она.

Это была она. Калиф был так восхищен ее красотой и прелестью, что воскликнул:

– Мое величайшее счастье, что я в свое время сделался аистом!

Теперь все трое вместе направились в Багдад.

В своей одежде калиф нашел не только коробку с волшебным порошком, но и свой кошелек с деньгами. Поэтому в ближайшей деревне он купил все, что было необходимо для их путешествия, и вот они скоро приехали к воротам Багдада. А там прибытие калифа возбудило большое изумление. Его выдавали за умершего, и поэтому народ был очень рад опять иметь своего возлюбленного государя.

Но тем сильнее возгорелась ненависть жителей к обманщику Мицре. Они пошли во дворец и поймали старого волшебника и его сына. Старика калиф отправил в ту самую комнату развалин, где принцесса жила совой, и велел повесить его там. А сыну, который ничего не понимал в искусствах отца, калиф предоставил выбрать, что он хочет: умереть или понюхать порошка. Когда он выбрал последнее, великий визирь подал ему коробку. Порядочная щепоть и волшебное слово калифа превратили его в аиста. Калиф велел запереть его в железную клетку и поставить ее в своем саду.

Долго и весело жил калиф Хасид со своей женой принцессой. Его самыми приятными часами были всегда те, когда после обеда его посещал великий визирь. Тогда они часто говорили о своих приключениях, когда были аистами, и если калиф был очень весел, то снисходил до того, что изображал великого визиря, какой вид он имел аистом. Он важно ходил не сгибая ног взад и вперед по комнате, курлыкал, махал руками, как крыльями, и показывал, как визирь тщетно кланялся на восток и при этом восклицал му-му. Для жены калифа и ее детей это представление всегда было большой радостью; но когда калиф слишком долго курлыкал, кланялся и кричал му-му, то визирь улыбаясь грозил ему, что сообщит жене калифа, что обсуждалось за дверью принцессы ночной совы.

Когда Селим Барух окончил свой рассказ, купцы, казалось, были очень довольны им.

– Правда, послеобеденное время прошло у нас так, что мы и не заметили! – сказал один из них, открывая ковер палатки. – Дует прохладный, вечерний ветер; мы могли бы проехать еще хорошее расстояние.

Его товарищи согласились на это. Палатки были разобраны, и караван отправился в путь в том же порядке, в каком пришел.

Они проехали почти всю ночь; ведь днем было душно, а ночь была прохладная и звездная. Наконец они подъехали к удобному привалу, раскинули палатки и легли отдыхать. О незнакомце купцы заботились так, как будто он был их самым дорогим гостем. Один дал ему подушки, другой – одеяла, третий дал рабов; словом, ему прислуживали так хорошо, как будто он был дома. Когда они опять встали, наступили уже более жаркие часы дня, и они единодушно решили дождаться здесь вечера. Пообедав вместе, они опять сдвинулись ближе, и молодой купец обратился к самому старшему и сказал:

– Вчера Селим Барух доставил нам приятный послеобеденный отдых. Что, если вам, Ахмет, тоже рассказать нам что-нибудь из своей долгой жизни, которая, вероятно, может указать на много приключений, или хорошенькую сказку.

На это Ахмет некоторое время молчал, как бы колеблясь про себя – сказать ли ему то или другое или нет. Наконец он заговорил:

– Любезные друзья! Вы оказались в этом нашем путешествии верными товарищами, а Селим тоже заслуживает моего доверия. Поэтому я поделюсь с вами кое-чем из своей жизни, что обыкновенно я неохотно и не всякому рассказываю: я расскажу вам историю о корабле привидений.

источник