Меню Рубрики

Сказки чуковского для детей анализ

Корней Иванович Чуковский (1882-1969) (Николай Иванович Корнейчуков) родился в Петербурге в 1882 году в бедной семье. Свое детство он провел в Одессе и Николаеве.

Из гимназии будущего поэта исключили по причине «низкого» происхождения, так как мать Чуковского была прачкой, а отца уже не было. Но юноша не сдался, он занимался самостоятельно и сдал экзамены, получив аттестат зрелости.

Интересоваться поэзией Чуковский начал с ранних лет: писал стихотворения и даже поэмы. В 1903 году Корней Иванович отправился в Петербург с твердым намерением стать писателем.

Вопросами дет­ской литературы Чуковский стал заниматься в 1907 году — как критик, заявивший о бездарности творений некоторых известных в те годы детских писательниц.

Вернувшись в Петроград в 1917 году, Чуковский получил предложение от М. Горького стать руководителем детского отдела издательства «Парус». Тогда же он стал обращать внимание на речь и бороты маленьких детей и записывать их. Такие записи он вел до конца своей жизни. Из них родилась известная книга «От двух до пяти». Книга переиздавалась 21 раз и с каждым новым изданием пополнялась.

Возвращаясь в поезде в Петербург с заболевшим сыном, он под стук колес рассказывал ему сказку про крокодила. Ребенок очень внимательно слушал. Прошло несколько дней, Корней Иванович уже забыл о том эпизоде, а сын запомнил все, сказанное тогда отцом, наизусть. Так родилась сказка «Крокодил», опубликованная в 1917 году. С тех пор Чуковский стал любимым детским писателем.

Сказки и стихи Чуковского составляют целый ко­мический эпос, нередко называемый «крокодилиадой» (по име­ни любимого персонажа автора). Произведения эти связаны между собой постоянными героями, дополняющими друг друга сю­жетами, общей географией. Перекликаются ритмы, интонации. Особенностью «крокодилиады» является «корнеева строфа» — размер, разработанный поэтом и ставший его визитной кар­точкой:

«Корнеева строфа» — это разностопный хорей, это точные парные рифмы, а последняя строчка не зарифмована, длиннее прочих, в ней и сосредоточен главный эмоциональный смысл. Впрочем, автор иногда переходил и к другим стихотворным раз­мерам, резко меняя ритм и интонацию стихов.

Сюжеты сказок и стихов Чуковского близки к детским играм. Поэтику стихотворных сказок К. Чуковского определяет прежде всего то, что они адресованы самым маленьким. Перед автором стоит сверхзадача — доступным языком рассказать человеку, только-только вступающему в мир, о незыблемых основах бытия, категориях настолько сложных, что и взрослые люди до сих пор занимаются их толкованием. В рамках художественного мира К.Чуковского эта задача блестяще решается с помощью поэтических средств: язык детской поэзии оказывается безгранично ёмким и выразительным и в то же время хорошо знакомым и понятным каждому ребёнку. Для стихотворной речи сказок Чуковского характерна близость к разговорной, простой речи. Все это позволяет создать иллюзию разговорной речи: как будто мама и не стихи читает, а рассказывает что-то очень интересное. Такая свобода облегчает восприятие стихов на слух, делает их подвижными, живыми. Смена действий и впечатлений передается изменением ритма стихотворной речи.

Изменчивость сказочного мира — ещё одно характерное свойство поэтики сказок К. Чуковского. Исследователи отмечают, что за время развития сюжета сказочная Вселенная несколько раз «взрывается», действие принимает неожиданный оборот, картина мира меняется. Эта изменчивость проявляется и на ритмическом уровне: ритм то замедляется, то ускоряется, длинные неторопливые строчки сменяются короткими отрывистыми. В связи с этим принято говорить о «вихревой композиции» сказок К. Чуковского.

Маленький читатель легко вовлекается в этот круговорот событий, и таким образом автор даёт ему представление о динамике бытия, о подвижном, вечно меняющемся мире. Устойчивыми оказываются только этические категории, представления о добре и зле: злые герои неизменно погибают, добрые — побеждают, спасая не только отдельного персонажа, но и весь мир.

Многие художественные приемы, найденные в «Крокодиле», были использованы в дальнейшем Чуковским и в других его сказках.

«Муха-Цокотуха», «Тараканище» и «Краденое солнце»образу­ют трилогию из жизни насекомых и зверей. Эти сказки имеют схожие конфликтные ситуации и расстановку героев, они и пост­роены по единой схеме.

В трилогии сказок использована единая система художествен­но-речевых средств: повторы, параллелизмы, постоянные эпите­ты, уменьшительно-ласкательные формы и т.п.

«Мойдодыр» и «Федорино горе»могут считаться дилогией на тему гигиены.

Небольшой сказке «Мойдодыр» (1923) принадлежит едва ли не первенство по популярности среди малышей. С позиции взрос­лого назидательная мысль сказки просто мизерна: «Надо, надо умываться / По утрам и вечерам». Зато для ребенка эта мысль тре­бует серьезных доводов, сама же по себе она абстрактна и сомни­тельна. Чуковский верно уловил первую психологическую реак­цию ребенка на открытие всяких «надо» и «нельзя» — это удивле­ние. Для того чтобы доказать простенькую истину, он использует мощный арсенал средств эмоционального воздействия. Весь мир приходит в движение, все предметы срываются с места и куда-то бегут, скачут, летят. Герою приходится изме­ниться — и внешне, и внутренне. Возвращение дружбы и симпа­тии, организованный в тот же час праздник чистоты — справед­ливая награда герою за исправление.

«Федорино горе» (1926) также начинается с удивления перед небывальщиной: «Скачет сито по полям, / А корыто по лугам». Автор довольно долго держит читателя в напряженном изумле­нии. Только в третьей части появляется Федора, причитая и маня сбежавшую утварь обратно. Если в «Мойдодыре» неряха — ребе­нок, то в этой сказке — бабушка. Читатель, уже усвоивший урок «Мойдодыра», может понять недостатки других, в том числе и взрослых.

«Чудо-дерево», «Путаница», «Телефон»(все — 1926 год) обра­зуют свою триаду сказок, объединенную мотивами небылиц и путаниц. Их последовательное расположение следует за меняю­щимся отношением к небылице или путанице. В «Чудо-дереве» небыличное превращение сулит всем радость, особенно детям. В «Путанице» веселое непослушание зверей, рыб и птиц, взду­мавших кричать чужими голосами, в конце концов грозит бедой: «А лисички / Взяли спички, / К морю синему пошли, / Море синее зажгли». «Телефон» написан от лица взрослого, уставшего от «дребедени» звонков. Сказка разворачивается чередой почти сплошных диало­гов. Телефонные собеседники — то ли дети, то ли взрослые — всякий раз ставят героя в тупик своими назойливыми просьбами, нелепыми вопросами. Маленькие читатели невольно становятся на сторону измученного героя, незаметно постигая тонкости хо­рошего воспитания.

В «Мухе-Цокотухе» спасителем выступает не рогатый жук, не больно жалящая пчела, а неведомо откуда взявшийся комар, и даже не комар, а комарик, да к тому же маленький комарик, и, чтобы его малость была еще заметней, он предстает перед нами в свете маленького фонарика:

Неизменно повторяющийся в сказках Чуковского мотив победы слабого и доброго над сильным и злым своими корнями уходит в фольклор: в сказке угнетенный народ торжествует над угнетателями. Положение, при котором всеми презираемый, униженный герой становится героем в полном смысле, служит условным выражением идеи социальной справедливости.

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого.

Папиллярные узоры пальцев рук — маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни.

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций.

источник

Корней Иванович Чуковский

(31 марта 1882 — 28 октября 1969)

Мать Чуковского, Екатерина Осиповна Корнейчукова, украинская крестьянка из Полтавской губернии, работала прислугой в доме отца Чуковского, петербургского студента. Он бросил Екатерину Осиповну, не посмев нарушить запрет своего отца, препятствовавшего их браку. Будущий писатель был крещён Николаем. Затем в метрике следовало имя его матери — «украинской девицы» Екатерины Осиповны Корнейчуковой — и страшное слово: незаконнорожденный. Только своему дневнику Чуковский и доверил беспощадные слова об этом приговоре, вынесенном ему и его сестре Марусе. Он был уверен, что признать себя «незаконным» значит опозорить мать, что быть «байструком» — чудовищно, что пережить этот стыд не удастся никогда. «Раздребежжилась моя «честность с собою» еще в молодости. И отсюда завелась привычка мешать боль, шутовство…

Екатерина Осиповна вынуждена была уехать в Одессу вместе с Николаем и его старшей сестрой Марией Корнейчуковой (родилась в 1879 г.).

Двусмысленное положение «незаконнорожденного» оскорбляло и заставляло страдать Чуковского, особенно в детстве и юности. Будучи уже взрослым человеком, он в 1912 г. встретился с отцом. Члены семьи Чуковских не узнали подробности беседы за закрытыми дверями, но после разговора отец Чуковского ушел и никогда больше не появлялся в их доме. Чуковский не смог простить предательства по отношению к своей матери, которая любила отца всю жизнь.

В 1903 году женился на двадцатитрехлетней одесситке, дочери бухгалтера частной фирмы, Марии Борисовне Гольдфельд. Брак был единственным и счастливым. Из четверых родившихся в их семье детей (Николай, Лидия, Борис и Мария) долгую жизнь прожили только двое старших — Николай и Лидия, сами впоследствии ставшие писателями. Младшая дочь Маша умерла в детстве от туберкулёза. Сын Борис погиб на войне в 1941 году; другой сын Николай тоже воевал, участвовал в обороне Ленинграда. Лидия Чуковская (родилась в 1907) прожила длинную и трудную жизнь, подвергалась репрессиям, пережила расстрел мужа, выдающегося физика Матвея Бронштейна.

Для Корнея Ивановича быт Одессы его детства навсегда остался символом пошлости, и он всеми силами старался забыть этот город. Во второй половине тридцатых он приехал в Одессу, впервые после того, как покинул ее в 1906 году. Но к дому, где прошла его «раздребежженная юность», даже не подошел. Избавиться от прошлого так и не удалось — свой псевдоним, ставший потом именем, Корней Чуковский, сын сделал из маминой фамилии. Его страстью, религией, смыслом жизни с детства стала литература. Вертлявый мальчишка, еще не исключенный из одесской гимназии по указу о «кухаркиных детях», он убегал в парк с книжкой Овидия и читал вслух «Науку любви», упиваясь словами, складывающимися в волшебную мелодию. Позже, выучив по растрепанному самоучителю английский, он так же будет убегать к морю на волнорез, читая, пополам с шумом прибоя, открытого им поэта Уолта Уитмена. Вряд ли он мог тогда предположить, что ему предстоит писать об этом великом американце просветительские книги, что предисловие к одной из первых (включающей и его переводы) напишет будущий старший друг — художник Илья Репин. Вскоре литературным и человеческим идеалом станет для будущего критика его современник Антон Павлович Чехов. Ему Чуковский посвятит всю жизнь, год за годом открывая в любимом писателе то, чего не захотели, не смогли увидеть современники. Тогда никто не мог знать, что за исследования литературной и человеческой судьбы другого писателя, Некрасова, через шестьдесят лет старейший европейский университет присудит ему звание Почетного доктора литературы. И «вслед» за Иваном Тургеневым ему, кухаркиному сыну, наденут на плечи оксфордскую шелковую мантию.

Жизнь и творчество Чуковского

Николай провел свои детские годы в Одессе. Семья жила очень бедно. В пятом классе Николай был исключен из гимназии вследствие печально известного циркуляра «о кухаркиных детях». Занимался самообразованием. Самостоятельно выучил английский язык.

Публицистический дебют девятнадцатилетнего Чуковского состоялся в газете «Одесские новости». Туда его заставил пойти старший приятель по гимназии, чью энергию Чуковский позже сравнит с моцартовской и напишет об исходившей от друга «духовной радиации». Сегодня именем этого яркого писателя, переводчика и знаменитого сиониста в Израиле названы десятки улиц, оно известно всему просвещенному миру: Владимир Жаботинский.

Будущий политический лидер ввел Чуковского в литературу, развил его любовь к языку и сумел разглядеть талант критика. Так, с 1901 года, сначала в «Одесских новостях», потом в других изданиях, начали появляться статьи молодого публициста Чуковского. А поскольку в редакции он был единственным, кто читал приходившие по почте английские и американские газеты, то через два года, по рекомендации все того же Жаботинского, Чуковский отправляется корреспондентом в Англию.

Полтора года зарубежной жизни были неровными. Политическая ситуация в России менялась, на горизонте Черного моря замаячил призрак мятежного броненосца «Потемкин» (Чуковский, к тому времени уже вернувшийся в Россию, поднимется на его борт, захватив с собой квасу для восставших), «брожение в умах» ширилось. По решению одесского градоначальника газета перестала продаваться в розницу, гонорары авторам не высылались.

Отправив молодую жену обратно в Одессу, «мистер» Чуковский селился по все более и более бедным адресам, но продолжал ежедневно посещать бесплатный читальный зал библиотеки Британского музея, где читал запоем английских писателей, историков, философов и — критиков-публицистов, тех, кто помогал ему вырабатывать собственный стиль, который называли «парадоксальным и остроумным». Он никого не забыл и в «Оксфордской речи» с благодарностью назвал и Эдгара По, и Диккенса, и Томаса Маколея, и Честертона, и Элиота, и Макса Бирбома.

Вернувшись в Россию в 1904 г., приобрел известность как блестящий литературный критик, сотрудничал со многими петербургскими журналами, организовал собственный сатирический журнал «Сигнал». В его журнале печатались такие авторы, как Федор Сологуб, Тэффи, А.И. Куприн. За резкий антиправительственный тон материалов, печатаемых в журнале, Чуковский подвергся аресту. В ожидании суда, в одиночной камере, он читает вслух О.Генри, громко хохочет, пугая надзирателей.

В 1906 году семейство Чуковских из Одессы перебирается под Петербург, снимая дачу в местечке Куоккала. В этом литературном поселке, похожем на будущие Переделкино или Болшево, живут многие герои «критических рассказов» Чуковского. Близким другом надолго станет для него Илья Репин. Репину Чуковский будет позировать для трех сюжетных картин и одного портрета, практически заставит его написать мемуары и станет их редактором, представит ему всех своих героев — от футуристов до Есенина и Мандельштама — и напишет о нем самом удивительную книгу. Кстати, именно знаменитый художник придумал название легендарному домашнему альманаху Чуковского — «Чукоккала», собравшему на своих страницах автографы Конан Дойля и Маяковского, рисунки Шаляпина и. стихи Репина. Альманах «Чукоккала» никогда не был собранием автографов, а всегда — полем для игры. Игра была естественной формой общения Корнея Ивановича и с собственными детьми. Лидия Чуковская точно передает ощущение счастья, которым наполняло общение с отцом ее детство: «В состав воздуха, окружавшего нас, входило и чтение лекций в беседке у Репина, и чтение стихов, и разговоры, и споры, и игра в городки, и другие игры, главным образом литературные, но ни грана умственного безделья». Куоккальское счастье разрушит 1917 год.

Постепенно имя молодого критика становится нарицательным, на него рисуют карикатуры, и к печати готовится сразу несколько его книг: собрание избранных статей, исследование «Нат Пинкертон и современная литература» (анализирующее явление, которое впоследствии назовут «массовой культурой»). Наконец, книга о самом известном писателе этих лет — Леониде Андрееве. Все три выходят в 1908 году, а первый в жизни сборник статей под названием «От Чехова до наших дней» печатается в течение одного года трижды. Критические статьи, принесшие известность своему автору, впоследствии вышли отдельными сборниками «От Чехова до наших дней» (1908), «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски» (1914), «Футуристы» (1922).

В 1912 Чуковский, живя в финском местечке Куоккала, поддерживал контакты с Н.Н.Евреиновым, В.Г.Короленко, Л.Н.Андреевым, А.И.Куприным, В.В.Маяковским, И.Е.Репиным. В это время Корней Иванович начал писать свой домашний рукописный альманах «Чукоккала» (первое издание «Чукоккалы» в 1979). Этот юмористический рукописный альманах, где оставили свои творческие автографы знаменитные знакомые Чуковского : А. Блок, З.Гиппиус, Н. Гумилев, О. Мандельштам, А.И. Солженицын, И.Е Репин и многие другие — представляет собой уникальный литературный памятник. Чуковский возил свою Чукоккалу в Англию. В ней оставили свои автографы Артур Конан Дойл и Герберт Уэллс Впервые альманах публиковался в 1979, через десять лет после смерти Чуковского. Издание представляло собой сильно урезанный по сравнению с оригиналом вариант знаменитого альманаха. Чуковскому пришлось отказаться не только от публикации записей опальных Гумилева, Мандельштама, Гиппиус, Солженицына, но также и от собственных стихов и рисунков, бывших в оригинале.

В 1917 г. Чуковский принялся за исследование творчества Некрасова. Творчеством Некрасова Чуковский занимался почти полвека. По крупицам восстанавливал стихотворные тексты поэта, испорченные цензурой. Так же бережно восстановил он и образ самого поэта. Эта работа закончилась лишь в 1952 г., ее итогом стала книга «Мастерство Некрасова», за которую автор получил в 1962 г. Ленинскую премию). Чуковский изучал также поэзию Т.Г.Шевченко, литературу 1860-х годов, биографию и творчество А.П.Чехова.

Совершенно особое место в творческой жизни критика К.И. Чуковского занимал Оскар Уайльд. В 1903-1904 гг., когда Чуковский жил в Англии, в качестве корреспондента газеты “Одесские новости” он впервые заинтересовался Уайльдом. Среди присланных им корреспонденций было и сообщение о постановке в лондонском театре “Корт” комедии Уайльда “Как важно быть серьезным”. Отношение к Уайльду менялось со временем, Чуковский всю жизнь “открывал” его для себя и для русских читателей.

По возвращении в Россию Чуковский выступал с лекциями об Уайльде в Москве, Киеве, Витебске, других городах. В 1911 г. он напечатал в “Ниве” этюд “Оскар Уайльд” — первый набросок портрета писателя, легший в основу всех других его работ об Уайльде.

Этот этюд был написан очень увлекательно, живым языком, иронично. В нем автор явно желал, чтобы русская публика трезво оценила своего кумира. В его талантливости Чуковский не сомневался, но считал его несколько поверхностным, неискренним, склонный к позерству. «Салонный» — таково было слово, определяющее как самого Уайльда, так и все его творчество.

В феврале 1916 г. Чуковский снова побывал в Англии и встретился в Лондоне с Р.Россом, который внимательно следил за всем, что пишется о его друге, благодарный Чуковскому за прекрасную статью об Уайльде, Росс сделал автору поистине королевский подарок — страничку «Баллады Редингской тюрьмы», написанную рукой Уайльда. Опубликованная в 1922 г. отдельной книгой расширенная статья Чуковского была посвящена памяти Росса, скончавшегося в 1918 г.

Читайте также:  Анализы показатели у грудных детей

Чуковский не скрывал, что разобраться в Уайльде помог ему А.М.Горький, к мнению которого он всегда прислушивался. Издательство «Всемирная литература», созданное в 1918 г. по инициативе Горького, предполагало выпустить новое собрание сочинений Уайльда со вступительной статьей Чуковского. Свой отзыв о статье Горький дал в письме Чуковскому (датируемом публикаторами условно 1918-1920 гг.), где он пишет:

«Вы несомненно правы, когда говорите, что парадоксы Уайльда — «общие места навыворот», но не допускаете ли Вы за этим стремлением вывернуть наизнанку все «общие места» более или менее осознанного желания насолить мистрисс Грэнди, пошатнуть английский пуританизм?» Письмо Горького заставило Чуковского пристальнее всмотреться в эпоху Уайльда, пересмотреть свое представление о нем.

Прочитав опубликованные в 1962 г. в Англии письма Уайльда, Чуковский удостоверился в том, “как он доблестно боролся за свободу искусства, за право художника не подчиняться диктатуре ханжей”. В последних редакциях статьи Чуковского ироническое некогда отношение к Уайльду сменяется признанием его бесспорных заслуг перед английской словесностью.

В ноябре 1919 года, после мрачного вечера памяти Леонида Андреева в нетопленном зале Тенишевского училища — недавно престижнейшего петербургского лицея, в котором после революции проходили бесконечные лекции и диспуты, — Чуковский записал в дневнике: «Прежней культурной среды уже нет — она погибла, и нужно столетие, чтобы создать ее. Сколько-нибудь сложного не понимают. Я люблю Андреева сквозь иронию, но это уже недоступно. Иронию понимают только тонкие люди, а не комиссары».

Однако он еще многое успеет.

К 1930 году, нагруженный поденной работой, бесконечной редактурой чужих и своих книг, волоча на себе огромную семью, он уже оставил за спиной разгромленную властями редакцию «Всемирной литературы», где по инициативе Горького возглавлял англо-американский отдел. Оставил загубленные журналы «Русский современник», «Современный Запад», «Дом искусств». Его лучшие книги о Некрасове не выйдут из печати даже в хрущевскую оттепель, поскольку они, как и все, что он писал, восстают против привычных советских мифов.

Будущая Ленинская премия за нелюбимое «Мастерство Некрасова» обрадует его разве тем, что «не каждый чиновник сможет теперь плюнуть мне в лицо». И каким горестным воплем прозвучат его слова 1955 года, после того, как он перелистает одну из своих самых блестящих книг — книгу о, возможно, самом дорогом ему писателе, задохнувшемся эпохой и успевшем осознать, что «огонь революции» был фальшивым. «Я прочитал свою старую книжку о Блоке и с грустью увидел, что вся она обокрадена, ощипана, разграблена нынешними Блоковедами. Когда я писал эту книжку, в ней было ново каждое слово, каждая мысль была моим изобретением. Но т. к. книжку мою запретили, изобретениями моими воспользовались ловкачи, прощелыги — и теперь мой приоритет совершенно забыт. Между тем я умею писать только изобретая, только высказывая мысли, которые никем не высказывались. Остальное совсем не занимает меня. Излагать чужое я не мог бы. «

Он пережил и эту эпоху. В мае 1957 года, когда ему — к 75-летию, как положено «писателю с именем», — вместе с Хрущёвым вручали в Кремле орден Ленина, генсек шутливо пожаловался, что устает на работе, а внуки по вечерам заставляют читать «ваших Мойдодыров». Их сфотографировали, но когда в уже антихрущевское время, в семидесятые годы, внучка и наследница писателя Елена Чуковская пришла за фотографией в госархив, изображение опального вождя при ней было отстрижено ножницами. Остался только указующий перст и кусочек носа. Новое время, названное «оттепелью», окрылило Корнея Ивановича, но не надолго. Он стал свидетелем публичной казни Пастернака, не спал ночей, придумывая, как спасти товарища по цеху и судьбе. Ничего не получилось. После визита к соседу по Переделкину с поздравлениями по случаю Нобелевской премии Чуковского заставили писать унизительное объяснение, как это он осмелился поздравлять «преступника». Между прочим, стихи Пастернака еще в двадцатые годы Чуковский назвал гордостью отечественной поэзии, а в старости шутливо мечтал о профессии экскурсовода «по пастернаковским местам» в Переделкине. Корней Иванович первым в мире написал восхищенный отзыв об «Одном дне Ивана Денисовича», давал приют Солженицыну у себя на даче, гордился дружбой с ним и. казнил себя в дневнике, что в угоду цензуре согласился позднее снять его имя в новом издании своей книги об искусстве художественного перевода. Когда его старший сын, «классический» советский литератор, выступил на печально знаменитом собрании Союза писателей осенью 1958 года, шельмовавшем Пастернака, Корней Чуковский внешне бесстрастно записал следующее: «Б.Л. просил сказать мне, что нисколько не сердится на Николая Корнеевича». Он восхищался гражданским поведением своей дочери Лидии, тревожился за нее, но никогда не забывал, как когда-то присутствовал при обыске в ее квартире. В конце тридцатых он долго хлопотал о расстрелянном зяте, выдающемся физике Матвее Бронштейне, еще не зная, что того нет в живых. Он ничего не простил, но «приоткрылся» по-настоящему лишь в своих дневниковых записях, где были вырваны десятки страниц, а о некоторых годах, вроде 1938, не было сказано ни слова.

Он успел разувериться во многом, кроме, пожалуй, словесности и детей. В посвящении на его «Крокодиле» стояло: «Своим глубокоуважаемым детям. «. В детей он верил. Ради них строил, как безумный, библиотеку (считая это важнейшим делом своих последних лет), в «предстоянии» перед ними старался не потерять себя. Не будучи уверенным, что у его дневников будут читатели, он рассказал и о том, кто был для него самым чистым человеком в жизни, ради которого и ему хотелось быть выше. Но дочь Мария, обожаемая Мурочка, умерла в 1931 году в возрасте одиннадцати лет. Вслед за Чеховым он — уже очень давно -посвятил себя помощи реальным людям, спасая многих от холода, голода, творческой и физической смерти. После революции он «устроил паек» уже старухе, сестре Некрасова Елизавете Александровне Рюмлинг. В голодные двадцатые постоянно опекал Ахматову. Помогал после смерти Блока членам его семьи. Как и дочери Репина, князю-анархисту Кропоткину, писателю Юрию Тынянову.

В 1916 Чуковский составил сборник для детей «Ёлка». В 1917 г. М.Горький предложил ему возглавить детский отдел издательства «Парус». Тогда же он стал обращать внимание на речь маленьких детей и записывать их. Из этих наблюдений родилась книга «От двух до пяти»(впервые вышла в 1928), которая представляет собой лингвистическое исследование детского языка и особенностей детского мышления.

Первая детская поэма «Крокодил» (1916) родилась случайно. Корней Иванович вместе с маленьким сыном ехали в поезде. Мальчик болел и, чтобы отвлечь его от страданий, Корней Иванович начал рифмовать строки под стук колес.

За этой поэмой последовали другие произведения для детей: «Тараканище» (1922), «Мойдодыр» (1922), «Муха-Цокотуха» (1923), «Чудо-дерево» (1924), «Бармалей» (1925), «Телефон» (1926), «Федорино горе» (1926), «Айболит» (1929), «Краденное солнце» (1945), «Бибигон» (1945), «Спасибо Айболиту» (1955), «Муха в бане» (1969)

Именно детские сказки стали причиной начатой в 30-е гг. травли Чуковского, так называемой борьбы с «чуковщиной», инициированной Н.К. Крупской. В 1929 г. его заставили публично отречься от своих сказок. Чуковский был подавлен пережитым событием и долго после этого не мог писать. По собственному признанию, с того времени он из автора превратился в редактора.

Для детей младшего школькного возраста Чуковский пересказал древнегреческий миф о Персее, переводил английские народные песенки («Барабек», «Дженни», «Котауси и Мауси» и др.). В пересказе Чуковского дети познакомились с «Приключениями барона Мюнхгаузена» Э. Распе, «Робинзона Крузо» Д.Дефо, с «Маленьким оборвышем» малоизвестного Дж. Гринвуда; для детей Чуковский переводил сказки Киплинга, произведения Марка Твена. Дети в жизни Чуковского стали поистине источником сил и вдохновения. В его доме в подмосковном поселке Переделкино, куда он окончательно переехал в 1950-е гг., часто собиралось до полутора тысяч детей. Чуковский устраивал для них праздники «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». Много общаясь с детьми, Чуковский пришел к выводу, что они слишком мало читают и, отрезав большой кусок земли от своего дачного участка в Переделкино, построил там библиотеку для детей. «Библиотеку я построил, хочется до конца жизни построить детский сад», — говорил Чуковский.
Почетные звания и награды

• 1957 — Награждён орденом Ленина; присвоена ученая степень доктора филологических наук

• 1962 — Ленинская премия (за книгу «Мастерство Некрасова», вышедшую в 1952 г.); звание почетного доктора литературы Оксфордского университета.

Анализ произведений К.И.Чуковского

Однажды Чуковскому надо было составить альманах «Жар-птица». Это была обыкновенная редакторская работа, но именно она явилась причиной рождения детского писателя. Написав к альманаху свои первые детские сказки «Цыпленок», «Доктор» и «Собачье царство», Чуковский выступил в совершенно новом свете. Его работы не остались незамеченными. А.М. Горький решил выпустить сборники детских произведений и попросил Чуковского написать поэму для детей к первому сборнику. Чуковский вначале очень переживал, что он не сможет написать, поскольку никогда ранее этого не делал. Но помог случай. Возвращаясь в поезде в Петербург с заболевшим сыном, он под стук колес рассказывал ему сказку про крокодила. Ребенок очень внимательно слушал. Прошло несколько дней, Корней Иванович уже забыл о том эпизоде, а сын запомнил все, сказанное тогда отцом, наизусть. Так родилась сказка «Крокодил» , опубликованная в 1917 году. С тех пор Чуковский стал любимым детским писателем.
Тема

(Вернувшийся из поездки в Петроград в свою родную Африку Крокодил Крокодилович призывает своих собратьев подняться на борьбу с людьми-поработителями, рассказав о судьбе своего племянника, который умер недавно в петроградском зоологическом саду, успев перед смертью сказать:

Мы каждый день и каждый час

С помощью сказочного текста, написанного как бы для детей и в то же время не только для них, критически проанализировать саму действительность.
Мотивы

Ярким мотивом, проходящим через весь текст произведения, стал мотив «освобождение придет». (Томящиеся в неволе борцы обращаются к оставшимся на свободе соратникам с призывом бороться за свободу. Советский читатель поэмы Чуковского не мог не видеть этой скрытой пародии, саркастической усмешки поэта над канонизированными образами большевизма).

Мотив страшного и смешного. (Например, «страшная история» про «девочку Лялечку», завершающаяся её чудесным спасением «удалым героем» Ваней Васильчиковым).
Содержание

Воодушевленные призывом Крокодила, поведавшего своим африканским друзьям о судьбе своего несчастного племянника, погибшего в петроградском зоосаде, звери решают идти войной на «проклятый Петроград», где «в неволе наши братья за решетками сидят». Звери захватывают город, в него победоносно вступает «крокодилово полчище» и начинается оккупация Петрограда. Только «доблестный Ваня Васильчиков» не убоялся «крокодилова полчища» и с помощью игрушечного пистолета мальчик разгоняет войско оккупантов. Однако животные в качестве заложницы берут в плен девочку Лялю, гулявшую по Таврической улице. Звери предлагают людям компромисс – вернуть Лялю в обмен на освобождение всех «пленных зверей» и их «мохнатых деток». Ваня Васильчиков, ведущий переговоры со звериной ратью от имени людей, признает требования животных обоснованными:

Почему однако именно отрок Ваня Васильчиков оказывается победителем Крокодила и «крокодилова полчища»? Потому, видимо, что Ваня является единственным в поэме человеком, который умеет говорить на одном языке с животными.

Когда городовой обращается к Крокодилу со словами о том, что «крокодилам тут гулять воспрещается», Крокодил, очевидно, не понимая обращенных к нему слов, проглатывает городового «с сапогами и шашкою». Но стоит лишь заговорить Ване Васильчикову, как произнесенные этим отроком слова «Ты, злодей, пожираешь людей…» производят на Крокодила ошеломляющее впечатление, он тут же перестает быть агрессивным и покоряется отроку. Крокодил не ожидал, что среди населения Петрограда найдется человек, который говорит на одном с ним языке. Этот необыкновенный дар, не свойственный людям, принуждает Крокодила безоговорочно подчиняться.
Образы

Петроград в поэме Чуковского перестает быть человеческим городом, он теперь – большой, самоуправляемый зверинец. В городе установлена нечеловеческая власть.

Крокодил. В его образе соединились и революционная, и реакционная репутация. Его образ – своеобразная метафора государства.

^ Ваня Васильчиков, герой, может спасти весь народ от злодея.

Народ, изображенный трусливым, сам не знающий, как найти спасение из сложившейся ситуации.
Изобразительно-выразительные средства, которые использует в детских произведениях Чуковский, опираются на написанные им заповеди для детских поэтов.

Среди них графичность, т.е. в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна образность:

Проглотил его вместе с ошейником.

Словесная живопись по Чуковскому должна быть лирична:

— Помогите! Спасите! Помилуйте!

Повышенная музыкальность поэтической речи, плавность, текучесть звуков:

Рифмы в стихах для детей должны быть поставлены на самом близком расстоянии: см. примеры выше.

^ Стихи не загромождены прилагательными. Так как ребенка по — настоящему волнует в литературе лишь действие, важно быстрое чередование событий: см. примеры выше.

У Чуковского так описывается рассказ Крокодила о впечатлениях от поездки в Петроград:

^ И встал печальный Крокодил

Там наши братья, как в аду,

В зоологическом саду.
А теперь цитата из поэмы М.Ю.Лермонтова «Мцыри»:

Привстал, собрав остаток сил,

Все лучше перед кем-нибудь

Словами облегчить мне грудь;

Немного пользы вам узнать, —

А душу можно ль рассказать?

Я мало жил, и жил в плену.
Критики о сказке «Крокодил»

«. у Чуковского и его соратников мы знаем книги, развивающие суеверие и страхи («Бармалей», «Мой Додыр», «Чудо-дерево»), восхваляющие мещанство и кулацкое накопление («Муха-цокотуха», «Домок»), дающие неправильное представление о мире животных и насекомых («Крокодил» и «Тараканище»), а также книги явно контрреволюционные с точки зрения интернационального воспитания детей».

(К. Свердлов «Мы призываем к борьбе с «чуковщиной» // Дошкольное воспитание, 1929, №4).
Поэме «Крокодил» Н.К.Крупская посвятила отдельную статью, в которой разоблачала политически вредное содержание произведения Чуковского. Статья Н.К.Крупской содержит немало забавных нелепостей. Первым делом Н.К.Крупская отмечает, что слишком мало детских книг, рассказывающих детям о животных вообще и о крокодилах, в частности. Поэтому Н.К.Крупская считала возможным упрекнуть Чуковского в том, что он не удовлетворил любопытство детей, которые хотели бы побольше узнать о крокодилах. Н.К.Крупской недоставало в поэме информации зоологического характера – где живет крокодил, чем питается, etc. Н.Крупская пишет так, будто от Чуковского ожидали книжку по популярной зоологии. «Вместо рассказа о жизни крокодила, они [дети] услышат о нем невероятную галиматью», – заключала Н.К.Крупская.

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.14)
Что касается описания повадок, характера и внешности крокодила, то даже такому таланту как Чуковский трудно было бы описать это животное с большей яркостью и художественностью, чем сделал это «отец истории» Геродот из Галикарнасса: «Из всех известных нам живых существ это животное из самого маленького становится самым большим. Ведь яйца крокодила немного крупнее гусиных и детеныш соответственно величине яйца вылупляется маленьким. Когда же он вырастает, то достигает длины в 17 локтей и даже более. У крокодила свиные глаза, большие зубы с выдающимися наружу клыками в соответствии с величиной тела. Это – единственное животное, не имеющее от природы языка. Нижняя челюсть у него неподвижна. Только крокодил придвигает верхнюю челюсть к нижней, чем и отличается от всех прочих животных. У него также острые когти и чешуйчатая твердая кожа на спине. Слепой в воде, крокодил, однако, прекрасно видит на суше. Так как он и живет в воде, то пасть его внутри всегда полна пиявок. Все другие птицы и звери избегают крокодила: только трохил – его друг, так как оказывает ему услуги. Так, когда крокодил выйдет из воды на сушу и разинет пасть (обычно лишь только подует западный ветер), тогда эта птица проникает в его пасть и выклевывает пиявок. Крокодилу приятны эти услуги, и он не причиняет вреда трохилу».

(Геродот. История в девяти книгах. Пер. Г.А.Стратоновского. Под общ. ред. С.Л.Утченко. Л., 1972. С.101)

Мы потому привели столь пространную цитату, что этот рассказывающий о египетских крокодилах отрывок из второй книги «Истории» Геродота являет собой законченный шедевр, по которому вполне можно судить о литературном таланте, которым обладал основоположник исторической науки.

Другой адресованный Чуковскому упрек Н.К.Крупской носит уже прямо политический характер. Народ в поэме «Крокодил» изображен трусливым, народ не знает, как спасаться от Крокодила и лишь один храбрец Ваня Васильчиков находит в себе мужество бороться с этим непобедимым чудовищем. Действительно, Чуковский забыл большевистский постулат о том, что «ни бог, ни царь и ни герой» не даст народу «избавление» от тирании, в поэме «Крокодил» вся надежда пассивных народных масс возлагается на героя Ваню. «Это уже, – подчеркивает Н.К.Крупская, – совсем не невинное, а крайне злобное изображение…»

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.14)

Народ, испугавшийся Крокодила, – это вправду совершеннейшая клевета. Далее Крупскую насторожило описание быта семьи Крокодила в Африке, она пришла к выводу, что Крокодил и его семейство живут в далекой Африке – О, Боже! – как мещане. «Мещанин-крокодил» _ 6, – делает убийственный вывод Крупская. Но это еще не самое страшное, ведь Крокодил вдобавок оказывается монархистом, и, принимая в своем доме царя-гиппопатама

Читайте также:  Анализы подтверждающие астму у детей

«Скажи, повелитель, какая звезда

Тебе указала дорогу сюда?» _ 7

Монархические взгляды Крокодила, таким образом, доказаны. «Я думаю, – писала Н.К.Крупская, – «Крокодил» ребятам нашим давать не нужно…потому что это буржуазная муть» _ 8. Зинаида Столица на страницах педологического сборника, признав поэму «Крокодил» антипедагогической, отметила, что «в поэму вплетены чуждые современности мотивы: царь и повелитель зверей, рождественская елка, городовой…» _ 9 Впоследствии советский литературовед Л.Кон писала о «Крокодиле» Чуковского, что «выпущенная отдельным изданием в 1919 году, когда советский народ героически…сражался против белогвардейщины и иностранной интервенции, эта книжка оказалась просто враждебной и вредной»

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.16)

Выходит, что в то славное время, когда большевики громили белую гвардию и интервентов, Чуковский своим «Крокодилом» сильно мешал большевистской победе.

Выдающийся русский литературовед Юрий Тынянов писал о том, что «Крокодил» Чуковского безусловно открывает новую эпоху в детской литературе. В детских книжках XIX века, писал Ю.Тынянов, можно видеть «странных детей: в костюмах взрослых, с непропорционально большими головами, лилипуты, карлики жмутся к коленям матерей. Улыбки их томные, глаза опущены[…]…детский возраст, видимо, еще не был открыт в тогдашней детской литературе».

(Тынянов Ю. Корней Чуковский// Детская литература. 1939. № 4. С.24)

«Крокодил» не только шел в разрез с этой описанной Юрием Тыняновым традицией изображать ребенка как маленького взрослого – лилипута, он вообще «открывал» детский возраст для литературы. В «Крокодиле» не было места образу ухоженного, послушного, домашнего ребенка – «маменькина сынка».

Зинаида Столица на страницах педологического сборника, признав поэму «Крокодил» антипедагогической, отметила, что «в поэму вплетены чуждые современности мотивы: царь и повелитель зверей, рождественская елка, городовой…».

(Столица З. Элементы сказки в сочинении К.Чуковского «Приключение Крокодила Крокодиловича» и реакции дошкольников// Сказка и ребенок. Педологический сборник. М., 1928. С.91)
Сказка «Тараканище»

Идея: 1. в мире «глуповцев» из любого таракана можно сотворить икону, а потом и «лоб расшибить», отбивая ей поклоны (в сказке у Чуковского уже есть предчувствие, что «удалой Воробей», мимоходом, с налета освободивший страну от тирании Таракана, быстренько займет его место: уж больно покладистый народ окружает его, на все согласный, ко всему готовый: «ослы ему славу по нотам поют, / Козлы бородою дорогу метут. / Бараны, бараны / Стучат в барабаны!»).

2. можно передать поговоркой: не так страшен черт, как его малюют». Не столько бесы нам враги, сколько мы сами — самим себе, а через самих себя они нас и одолевают. Причем верующих, которые боятся жить личным опытом и здравым смыслом, одолевают даже чаще, чем неверующих, привыкших надеяться на свои собственные силы и опыт. Победитель-Воробей приходит, разрешая проблему быстро и просто: «Взял и клюнул таракана. Вот и нету великана!». А далее, после всеобщей бурной радости, благодарности, признательности и ликования возникает новая форма кумиротворения — уже не страх, но возвеличивание, превозношение Героя:

Ослы ему славу по нотам поют, Козлы бородою дорогу метут. Бараны, бараны стучат в барабаны…
Содержание. Речь идет не об отдельном герое, но обо всем зверином царстве, где внезапно, в результате нежданно-негаданного переворота сменилась власть. Безобидные звери занимались своими привычными нелепыми городскими делами («в автомобиле», «на трамвайчике», «на велосипеде»), как: «Вдруг из подворотни / Страшный великан, / Рыжий и усатый / Та-ра-кан! / Таракан, Таракан, Тараканище!».
Образы

Таракан – воплощение зла и источника страхов.

Воробей – спаситель слабых.

Звери – олицетворение общества, запуганного правителем.
Мотивы

Соседства страшного и смешного:

Поделом великану досталося,

И усов от него не осталося.

Добра и зла: противопоставление Таракана и зверей, Воробья.
Позиция автора

Несомненно сочувствие автора зайчикам, медведям, крокодилам, слонам — всем этим трусишкам, которые испугались тараканьих усов. Причем оно откровенно декларируется уже в веселом параде зверей, которым начинается сказка. Таким образом, первое, с чего начинает писатель,— с декларации сочувствия к героям, которые потом станут жертвами злого Таракана
Изобразительно-выразительные средства опираются на его заповеди для детских поэтов.

Музыкальность поэтической речи, плавность, текучесть звуков:

Рифмы в стихах для детей должны быть поставлены на самом близком расстоянии: см. примеры выше.

Стихи не загромождены прилагательными. Так как ребенка по — настоящему волнует в литературе лишь действие, важно быстрое чередование событий: см. примеры выше.

Те слова, которые служат рифмами, должны быть главными носителями смысла всей фразы:

Литературное происхождение этого сказочного чудища – таракана — несомненно. В романе Достоевского «Бесы» есть персонаж, которого зовут капитан Лебядкин. Он — поэт-графоман и время от времени декламирует свои нескладные стихи. Однажды он читает Варваре Петровне «пиесу» «Таракан», которую поначалу представляет как «басню Крылова».

«Жил на свете таракан, / Таракан от детства, / И потом попал в стакан, / Полный мухоедства. / Место занял таракан, / Мухи возроптали. / «Полон очень наш стакан», — / К Юпитеру закричали. / Но пока у них шел крик, / Подошел Никифор, / Благороднейший старик. » «Басня» капитана Лебядкина заканчивается тем, что Никифор (который «изображает природу») «берет стакан и, несмотря на крик, выплескивает в лохань всю комедию, и мух, и таракана, что давно надо было сделать».
Критики о сказке «Тараканище»

Чуковский в «Тараканище» рассказывает как бы две сказки одновременно. Одна из них сатирическая, другая — нет. При этом он опирается на две различные фольклорные традиции. Первая из них, как отмечает И. П. Лупанова, идет от русских народных сказок о животных (типа «Кот и дикие животные»)

(И. П. Лупанова «Полвека». М., «Дет. лит.», 1969, стр. 100).

Вторая связана с кругом былин о борьбе героя с чудовищем (особенно с былиной об Илье и Идолище). Действительно, Идолище и Тараканище очень сходны между собой, и тот, и другой оцениваются прежде всего как «чужие». (Кстати сказать, характерно, что в былинах этого типа Идолище также не встречает, как указывает В. Я. Пропп, никакого сопротивления:

«Идолище подходит к стенам Киева, Владимир выходит ему навстречу, кланяется и зовет его на пир. Так начинается унижение Владимира».

(В.Я.Пропп. Русский героический эпос. М., Гослитиздат, 1958, стр. 227).

Смелую попытку заново прочитать знаменитую сказку Корнея Чуковского предпринимает Михаил Эльзон в статье “Когда и о ком написан“„Тараканище”?” Конечно же, о Сталине и его приспешниках, убежден критик. Тут он не нов. Разговоры о глубокой проницательности и храбрости Чуковского, еще в 22-м году углядевшего не только слабость усатого злодея-диктатора, но и предугадавшего его конец, ходили начиная с 30-х годов. А возможно, и раньше. Кстати, обычно они вызывали у писателя насмешку. Элементарное сопоставление сказочных строк с деяниями вполне конкретных политических фигур — занятие, в общем-то незамысловатое, порой остроумное, но к литературе отношения не имеющее. Хочется к тому же напомнить, что реальный, а не сказочный диктатор, взращенный средь родных осин, отнюдь не пал в результате внезапного коллективного прозрения. И с трона его никто не сгонял.

(“Звезда”, № 9, 2005 год, с. 5-7).
Сказка «Айболит»

Тема большой любви к животным и прославление тяжелой и трудной, но в то же время очень интересной профессии — доктор (врач лечащий людей и животных).
Идея исцеление бедных, больных животных, живущих в далекой Африке, добрым доктором Айболитом.
Мотивы

Ожидания исцеления («Приезжайте, доктор, /В Африку скорей

/И спасите, доктор, /Наших малышей!»).

А в море высокая ходит волна.

Сейчас Айболита проглотит она.

Что станется с ними, с больными,

Aйболит – олицетворение добра.

Звери – олицетворение ожидающих спасения.
Изобразительно-выразительные средства

Создавая сказки для малышей К. И. Чуковский непосредственно следовал своим заповедям. Сказка написана простым детским языком, эмоциональна, доступна для детей, легко воспринимается, но в то же время она оказывает большое воспитательное значение.

Рассмотрим сказку на основе заповедей Чуковского:

^ 1. Соблюдена графичность и образность.

А в море высокая ходит волна,

Сейчас Айболита проглотит она…

^ 2. Наивысшая смена образов

^ 3. Живопись лирична, множество глаголов и предлогов дают ощущение постоянного движения.

И пришел к Айболиту барбос …

Мой зайчик попал под трамвай!

И теперь он больной и хромой,

Вместе с его героями тоже хочется, что то делать, как то действовать, чем то помочь.

^ 4. Подвижность и переменчивость ритма.

« Но вот, поглядите, какая — то птица

Все ближе и ближе по воздуху мчится.

На птице, глядите, сидит Айболит

И шляпою машет и громко кричит:

« Да здравствует милая Африка!»»

^ 5. Музыкальность поэтической речи.

Песня гиппопотама звучит, как гимн для докторов.

^ 6. Рифмы находятся в ближайшем соседстве.

^ 7. Каждая строка живет собственной жизнью.

^ 8. Основная смысловая нагрузка лежит на словах — рифмах.

Рифмы слов являются главными носителями смысла фразы.

^ 9. Стихи не загромождены прилагательными.

^ 10. Преобладает движение, основной ритм — хорей .

« И встал Айболит, побежал Айболит,

По полям, по лесам, по лугам он бежит.

И одно только слово твердит Айболит:

« И бежит Айболит к бегемотикам,

И хлопает их по животикам,

И ставит и ставит им градусники!»

^ 12. Поэзия для детей — поэзия для взрослых.

Он лечит несчастных зверят

И ставит и ставит им градусники».

^ 13. Частые повторы придают большую эмоциональность сказке.

Таким образом, мы видим, что К.И. Чуковский прекрасно использовал свои заповеди в сказке «Айболит».
Критики о сказке «Айболит»

«»Айболит» — это детская утопия, состоящая в том, что доктор, не спящий дни и ночи, может всем помочь. И ему все помогают: «мохнатые волки», кит и орлы, потому что доктор Айболит – воплощение абсолютного Добра и гуманизма. «Вот и вылечил он их, /Лимпопо! / Вот и вылечил больных, / Лимпопо!». Чуковский находит свой, альтернативный рецепт «коллекти- визации» — доброта, чуткость и отзывчивость к чужой боли, сопереживание ей. Но у Айболита получается далеко не все: ему удается бороться лишь с болезнями, но не с насилием, диктатурой, жестокостью. Ведь, как мы помним по «Бармалею», встретившись с реальным и неукротимым абсолютным Злом, он оказывается им побежден (хотя бы на время). И вообще, «добрый доктор» не может вылечить общество от зла ни шоколадками, ни гоголем-моголем! Несмотря на «happy end» сказка «Айболит» в конечном счете печальна: Айболит — один на всех, один на всю » милую Африку»! Стоит только ему замерзнуть в снегу, утонуть и «пойти ко дну», «не дойти» и «пропасть в пути», — и уже на вопрос: «Что станется с ними, больными, / С моими зверями лесными?» — нет ответа. Потому что другого Айболита нет. Надежда на спасение хрупка и зависит от массы случайностей, которые невозможно предусмотреть».

(И.В. Кондаков «Лепые нелепицы» Корнея Чуковского: текст, контекст, интертекст. // Общественные науки и современность. 2003 • № 1. стр. 5-7).

Алексей Тарханов в своей статье «Бармалей и Айболит» прослеживает особенности взаимоотношений своих героев — Айболита и Бармалея.

«Айболит известен по нескольким произведениям, но со своим непримиримым соперником Бармалеем он встречается в стихотворении «Бармалей» и в повести «Доктор Айболит» (по Гью Лофтингу). Уже в самом желании отдать каждому из героев по названию проявляется понимание их определенной равнозначимости. Весьма существенна внешность героев. Бармалей неимоверно усат. Очевидная и закрепленная в фольклоре связь волосатости и вирильности исчерпывающе проявляется в этом образе. Напротив, Айболит с бородкой пожилого профессора достаточно стереотипен. Айболит — это, по сути, Депутат Балтики. Со своей суетливостью, со своей привычкой подолгу сидеть под деревом, он наглядно воплощает старческую немощь».

В итоге автор статьи приходит к интересному выводу: «Айболит и Бармалей — антиподы, но разница между ними не так уже велика. Они близки как А и Б. Если Айболит воскрешает детей и зверей для краткой жизни, то Бармалей навечно приобщает их к лику целительной смерти».

(Алексей Тарханов «Бармалей и Айболит». // Сеанс №7. Октябрь 1993, с 5-9).
Список литературы

1. Бабушкина А.П. История русской детской литературы. — М., 1948. Детская литература /Под ред. Е.Е. Зубаревой. — М., 1989.

2. Бармин А. Веселая книжка// Детская литература. Критический сборник. Под ред. А.В.Луначарского. М.-Л., 1931. С.61

3. Берестов В. Совсем недавно был Корней Иванович. // Воспоминания о Корнее Чуковском. М., 1983.

4. Геродот. История в девяти книгах. Пер. Г.А.Стратоновского. Под общ. ред. С.Л.Утченко. Л., 1972. С.101

5. Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.14

6. Кондаков И.В. «Лепые нелепицы Корнея Чуковского: текст, контекст, интертекст». // Общественные науки и современность. 2003. №1.

7. Лупанова И.П. Полвека. М., «Дет. лит.», 1969, стр. 100

8. Петровский М. Книга о Корнее Чуковском. М., 1966. С.127

9. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., Гослитиздат, 1958, с. 227

10. Русские детские писатели XX века: Биобиблиографический словарь /Под ред. Г.А. Черной, И.Г. Минераловой и др. — М., 1997, 1998, последующие издания.

11. Свердлов К. «Мы призываем к борьбе с «чуковщиной» // Дошкольное воспитание, 1929, №4

12. Столица З. Элементы сказки в сочинении К.Чуковского «Приключение Крокодила Крокодиловича» и реакции дошкольников// Сказка и ребенок. Педологический сборник. М., 1928. С.91

13. Тарханов Алексей «Бармалей и Айболит». // Сеанс №7. Октябрь 1993, с 5-9

14. Тынянов Ю. Корней Чуковский// Детская литература. 1939. № 4. С.25

15. Чуковский К. Крокодил. Поэма для маленьких детей. М., 1919. С.25

16. Чуковский К. Моя работа и жизнь// Детская литература. 1937. № 22

17. Чуковский К.И. Признания старого сказочника. — В кн.: Жизнь и творчество Корнея Чуковского. М., 1978. С. 153-181.

18. Чуковский Корней. Репин — Горький — Маяковский — Брюсов. Воспоминания. М., 1940. С. 172.

19. Чуковский Корней. Собр. соч. Т. 1. С. 226-232

20. Эльзон Михаил “Когда и о ком написан“„Тараканище”?” //“Звезда”, № 9, 2005 год, с. 5-7

источник

Анализ произведений К.И.Чуковского

Однажды Чуковскому надо было составить альманах «Жар-птица». Это была обыкновенная редакторская работа, но именно она явилась причиной рождения детского писателя. Написав к альманаху свои первые детские сказки «Цыпленок», «Доктор» и «Собачье царство», Чуковский выступил в совершенно новом свете. Его работы не остались незамеченными. А.М. Горький решил выпустить сборники детских произведений и попросил Чуковского написать поэму для детей к первому сборнику. Чуковский вначале очень переживал, что он не сможет написать, поскольку никогда ранее этого не делал. Но помог случай. Возвращаясь в поезде в Петербург с заболевшим сыном, он под стук колес рассказывал ему сказку про крокодила. Ребенок очень внимательно слушал. Прошло несколько дней, Корней Иванович уже забыл о том эпизоде, а сын запомнил все, сказанное тогда отцом, наизусть. Так родилась сказка «Крокодил» , опубликованная в 1917 году. С тех пор Чуковский стал любимым детским писателем.
Тема

(Вернувшийся из поездки в Петроград в свою родную Африку Крокодил Крокодилович призывает своих собратьев подняться на борьбу с людьми-поработителями, рассказав о судьбе своего племянника, который умер недавно в петроградском зоологическом саду, успев перед смертью сказать:

Мы каждый день и каждый час

С помощью сказочного текста, написанного как бы для детей и в то же время не только для них, критически проанализировать саму действительность.
Мотивы

Ярким мотивом, проходящим через весь текст произведения, стал мотив «освобождение придет». (Томящиеся в неволе борцы обращаются к оставшимся на свободе соратникам с призывом бороться за свободу. Советский читатель поэмы Чуковского не мог не видеть этой скрытой пародии, саркастической усмешки поэта над канонизированными образами большевизма).

Мотив страшного и смешного. (Например, «страшная история» про «девочку Лялечку», завершающаяся её чудесным спасением «удалым героем» Ваней Васильчиковым).
Содержание

Воодушевленные призывом Крокодила, поведавшего своим африканским друзьям о судьбе своего несчастного племянника, погибшего в петроградском зоосаде, звери решают идти войной на «проклятый Петроград», где «в неволе наши братья за решетками сидят». Звери захватывают город, в него победоносно вступает «крокодилово полчище» и начинается оккупация Петрограда. Только «доблестный Ваня Васильчиков» не убоялся «крокодилова полчища» и с помощью игрушечного пистолета мальчик разгоняет войско оккупантов. Однако животные в качестве заложницы берут в плен девочку Лялю, гулявшую по Таврической улице. Звери предлагают людям компромисс – вернуть Лялю в обмен на освобождение всех «пленных зверей» и их «мохнатых деток». Ваня Васильчиков, ведущий переговоры со звериной ратью от имени людей, признает требования животных обоснованными:

Почему однако именно отрок Ваня Васильчиков оказывается победителем Крокодила и «крокодилова полчища»? Потому, видимо, что Ваня является единственным в поэме человеком, который умеет говорить на одном языке с животными.

Когда городовой обращается к Крокодилу со словами о том, что «крокодилам тут гулять воспрещается», Крокодил, очевидно, не понимая обращенных к нему слов, проглатывает городового «с сапогами и шашкою». Но стоит лишь заговорить Ване Васильчикову, как произнесенные этим отроком слова «Ты, злодей, пожираешь людей…» производят на Крокодила ошеломляющее впечатление, он тут же перестает быть агрессивным и покоряется отроку. Крокодил не ожидал, что среди населения Петрограда найдется человек, который говорит на одном с ним языке. Этот необыкновенный дар, не свойственный людям, принуждает Крокодила безоговорочно подчиняться.
Образы

Петроград в поэме Чуковского перестает быть человеческим городом, он теперь – большой, самоуправляемый зверинец. В городе установлена нечеловеческая власть.

Читайте также:  Анализы после ангины для детей

Крокодил. В его образе соединились и революционная, и реакционная репутация. Его образ – своеобразная метафора государства.

^ Ваня Васильчиков, герой, может спасти весь народ от злодея.

Народ, изображенный трусливым, сам не знающий, как найти спасение из сложившейся ситуации.
Изобразительно-выразительные средства , которые использует в детских произведениях Чуковский, опираются на написанные им заповеди для детских поэтов.

Среди них графичность, т.е. в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна образность:

Проглотил его вместе с ошейником.

Словесная живопись по Чуковскому должна быть лирична:

— Помогите! Спасите! Помилуйте!

Повышенная музыкальность поэтической речи, плавность, текучесть звуков:

Рифмы в стихах для детей должны быть поставлены на самом близком расстоянии: см. примеры выше.

^ Стихи не загромождены прилагательными. Так как ребенка по — настоящему волнует в литературе лишь действие, важно быстрое чередование событий: см. примеры выше.

У Чуковского так описывается рассказ Крокодила о впечатлениях от поездки в Петроград:

^ И встал печальный Крокодил

Там наши братья, как в аду,

В зоологическом саду.
А теперь цитата из поэмы М.Ю.Лермонтова «Мцыри»:

Привстал, собрав остаток сил,

Все лучше перед кем-нибудь

Словами облегчить мне грудь;

Немного пользы вам узнать, —

А душу можно ль рассказать?

Я мало жил, и жил в плену.
Критики о сказке «Крокодил»

«. у Чуковского и его соратников мы знаем книги, развивающие суеверие и страхи («Бармалей», «Мой Додыр», «Чудо-дерево»), восхваляющие мещанство и кулацкое накопление («Муха-цокотуха», «Домок»), дающие неправильное представление о мире животных и насекомых («Крокодил» и «Тараканище»), а также книги явно контрреволюционные с точки зрения интернационального воспитания детей».

(К. Свердлов «Мы призываем к борьбе с «чуковщиной» // Дошкольное воспитание, 1929, №4).
Поэме «Крокодил» Н.К.Крупская посвятила отдельную статью, в которой разоблачала политически вредное содержание произведения Чуковского. Статья Н.К.Крупской содержит немало забавных нелепостей. Первым делом Н.К.Крупская отмечает, что слишком мало детских книг, рассказывающих детям о животных вообще и о крокодилах, в частности. Поэтому Н.К.Крупская считала возможным упрекнуть Чуковского в том, что он не удовлетворил любопытство детей, которые хотели бы побольше узнать о крокодилах. Н.К.Крупской недоставало в поэме информации зоологического характера – где живет крокодил, чем питается, etc. Н.Крупская пишет так, будто от Чуковского ожидали книжку по популярной зоологии. «Вместо рассказа о жизни крокодила, они [дети] услышат о нем невероятную галиматью», – заключала Н.К.Крупская.

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.14)
Что касается описания повадок, характера и внешности крокодила, то даже такому таланту как Чуковский трудно было бы описать это животное с большей яркостью и художественностью, чем сделал это «отец истории» Геродот из Галикарнасса: «Из всех известных нам живых существ это животное из самого маленького становится самым большим. Ведь яйца крокодила немного крупнее гусиных и детеныш соответственно величине яйца вылупляется маленьким. Когда же он вырастает, то достигает длины в 17 локтей и даже более. У крокодила свиные глаза, большие зубы с выдающимися наружу клыками в соответствии с величиной тела. Это – единственное животное, не имеющее от природы языка. Нижняя челюсть у него неподвижна. Только крокодил придвигает верхнюю челюсть к нижней, чем и отличается от всех прочих животных. У него также острые когти и чешуйчатая твердая кожа на спине. Слепой в воде, крокодил, однако, прекрасно видит на суше. Так как он и живет в воде, то пасть его внутри всегда полна пиявок. Все другие птицы и звери избегают крокодила: только трохил – его друг, так как оказывает ему услуги. Так, когда крокодил выйдет из воды на сушу и разинет пасть (обычно лишь только подует западный ветер), тогда эта птица проникает в его пасть и выклевывает пиявок. Крокодилу приятны эти услуги, и он не причиняет вреда трохилу».

(Геродот. История в девяти книгах. Пер. Г.А.Стратоновского. Под общ. ред. С.Л.Утченко. Л., 1972. С.101)

Мы потому привели столь пространную цитату, что этот рассказывающий о египетских крокодилах отрывок из второй книги «Истории» Геродота являет собой законченный шедевр, по которому вполне можно судить о литературном таланте, которым обладал основоположник исторической науки.

Другой адресованный Чуковскому упрек Н.К.Крупской носит уже прямо политический характер. Народ в поэме «Крокодил» изображен трусливым, народ не знает, как спасаться от Крокодила и лишь один храбрец Ваня Васильчиков находит в себе мужество бороться с этим непобедимым чудовищем. Действительно, Чуковский забыл большевистский постулат о том, что «ни бог, ни царь и ни герой» не даст народу «избавление» от тирании, в поэме «Крокодил» вся надежда пассивных народных масс возлагается на героя Ваню. «Это уже, – подчеркивает Н.К.Крупская, – совсем не невинное, а крайне злобное изображение…»

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.14)

Народ, испугавшийся Крокодила, – это вправду совершеннейшая клевета. Далее Крупскую насторожило описание быта семьи Крокодила в Африке, она пришла к выводу, что Крокодил и его семейство живут в далекой Африке – О, Боже! – как мещане. «Мещанин-крокодил» _ 6, – делает убийственный вывод Крупская. Но это еще не самое страшное, ведь Крокодил вдобавок оказывается монархистом, и, принимая в своем доме царя-гиппопатама

«Скажи, повелитель, какая звезда

Тебе указала дорогу сюда?» _ 7

Монархические взгляды Крокодила, таким образом, доказаны. «Я думаю, – писала Н.К.Крупская, – «Крокодил» ребятам нашим давать не нужно…потому что это буржуазная муть» _ 8. Зинаида Столица на страницах педологического сборника, признав поэму «Крокодил» антипедагогической, отметила, что «в поэму вплетены чуждые современности мотивы: царь и повелитель зверей, рождественская елка, городовой…» _ 9 Впоследствии советский литературовед Л.Кон писала о «Крокодиле» Чуковского, что «выпущенная отдельным изданием в 1919 году, когда советский народ героически…сражался против белогвардейщины и иностранной интервенции, эта книжка оказалась просто враждебной и вредной»

(Крупская Н.К. О «Крокодиле» Чуковского// Книга детям. 1928. № 2. С.16)

Выходит, что в то славное время, когда большевики громили белую гвардию и интервентов, Чуковский своим «Крокодилом» сильно мешал большевистской победе.

Выдающийся русский литературовед Юрий Тынянов писал о том, что «Крокодил» Чуковского безусловно открывает новую эпоху в детской литературе. В детских книжках XIX века, писал Ю.Тынянов, можно видеть «странных детей: в костюмах взрослых, с непропорционально большими головами, лилипуты, карлики жмутся к коленям матерей. Улыбки их томные, глаза опущены[…]…детский возраст, видимо, еще не был открыт в тогдашней детской литературе».

(Тынянов Ю. Корней Чуковский// Детская литература. 1939. № 4. С.24)

«Крокодил» не только шел в разрез с этой описанной Юрием Тыняновым традицией изображать ребенка как маленького взрослого – лилипута, он вообще «открывал» детский возраст для литературы. В «Крокодиле» не было места образу ухоженного, послушного, домашнего ребенка – «маменькина сынка».

Зинаида Столица на страницах педологического сборника, признав поэму «Крокодил» антипедагогической, отметила, что «в поэму вплетены чуждые современности мотивы: царь и повелитель зверей, рождественская елка, городовой…».

(Столица З. Элементы сказки в сочинении К.Чуковского «Приключение Крокодила Крокодиловича» и реакции дошкольников// Сказка и ребенок. Педологический сборник. М., 1928. С.91)
Сказка «Тараканище»

Идея: 1. в мире «глуповцев» из любого таракана можно сотворить икону, а потом и «лоб расшибить», отбивая ей поклоны (в сказке у Чуковского уже есть предчувствие, что «удалой Воробей», мимоходом, с налета освободивший страну от тирании Таракана, быстренько займет его место: уж больно покладистый народ окружает его, на все согласный, ко всему готовый: «ослы ему славу по нотам поют, / Козлы бородою дорогу метут. / Бараны, бараны / Стучат в барабаны!»).

2. можно передать поговоркой: не так страшен черт, как его малюют». Не столько бесы нам враги, сколько мы сами — самим себе, а через самих себя они нас и одолевают. Причем верующих, которые боятся жить личным опытом и здравым смыслом, одолевают даже чаще, чем неверующих, привыкших надеяться на свои собственные силы и опыт. Победитель-Воробей приходит, разрешая проблему быстро и просто: «Взял и клюнул таракана. Вот и нету великана!». А далее, после всеобщей бурной радости, благодарности, признательности и ликования возникает новая форма кумиротворения — уже не страх, но возвеличивание, превозношение Героя:

Ослы ему славу по нотам поют, Козлы бородою дорогу метут. Бараны, бараны стучат в барабаны…
Содержание. Речь идет не об отдельном герое, но обо всем зверином царстве, где внезапно, в результате нежданно-негаданного переворота сменилась власть. Безобидные звери занимались своими привычными нелепыми городскими делами («в автомобиле», «на трамвайчике», «на велосипеде»), как: «Вдруг из подворотни / Страшный великан, / Рыжий и усатый / Та-ра-кан! / Таракан, Таракан, Тараканище!».
Образы

Таракан – воплощение зла и источника страхов.

Воробей – спаситель слабых.

Звери – олицетворение общества, запуганного правителем.
Мотивы

Соседства страшного и смешного:

Поделом великану досталося,

И усов от него не осталося.

Добра и зла: противопоставление Таракана и зверей, Воробья.
Позиция автора

Несомненно сочувствие автора зайчикам, медведям, крокодилам, слонам — всем этим трусишкам, которые испугались тараканьих усов. Причем оно откровенно декларируется уже в веселом параде зверей, которым начинается сказка. Таким образом, первое, с чего начинает писатель,— с декларации сочувствия к героям, которые потом станут жертвами злого Таракана
Изобразительно-выразительные средства опираются на его заповеди для детских поэтов.

Музыкальность поэтической речи, плавность, текучесть звуков:

Рифмы в стихах для детей должны быть поставлены на самом близком расстоянии: см. примеры выше.

Стихи не загромождены прилагательными. Так как ребенка по — настоящему волнует в литературе лишь действие, важно быстрое чередование событий: см. примеры выше.

Те слова, которые служат рифмами, должны быть главными носителями смысла всей фразы:

Злого обжору клянут.
Аллюзии

Литературное происхождение этого сказочного чудища – таракана — несомненно. В романе Достоевского «Бесы» есть персонаж, которого зовут капитан Лебядкин. Он — поэт-графоман и время от времени декламирует свои нескладные стихи. Однажды он читает Варваре Петровне «пиесу» «Таракан», которую поначалу представляет как «басню Крылова».

«Жил на свете таракан, / Таракан от детства, / И потом попал в стакан, / Полный мухоедства. / Место занял таракан, / Мухи возроптали. / «Полон очень наш стакан», — / К Юпитеру закричали. / Но пока у них шел крик, / Подошел Никифор, / Благороднейший старик. » «Басня» капитана Лебядкина заканчивается тем, что Никифор (который «изображает природу») «берет стакан и, несмотря на крик, выплескивает в лохань всю комедию, и мух, и таракана, что давно надо было сделать».
Критики о сказке «Тараканище»

Чуковский в «Тараканище» рассказывает как бы две сказки одновременно. Одна из них сатирическая, другая — нет. При этом он опирается на две различные фольклорные традиции. Первая из них, как отмечает И. П. Лупанова, идет от русских народных сказок о животных (типа «Кот и дикие животные»)

(И. П. Лупанова «Полвека». М., «Дет. лит.», 1969, стр. 100).

Вторая связана с кругом былин о борьбе героя с чудовищем (особенно с былиной об Илье и Идолище). Действительно, Идолище и Тараканище очень сходны между собой, и тот, и другой оцениваются прежде всего как «чужие». (Кстати сказать, характерно, что в былинах этого типа Идолище также не встречает, как указывает В. Я. Пропп, никакого сопротивления:

«Идолище подходит к стенам Киева, Владимир выходит ему навстречу, кланяется и зовет его на пир. Так начинается унижение Владимира».

(В.Я.Пропп. Русский героический эпос. М., Гослитиздат, 1958, стр. 227).

Смелую попытку заново прочитать знаменитую сказку Корнея Чуковского предпринимает Михаил Эльзон в статье “Когда и о ком написан“„Тараканище”?” Конечно же, о Сталине и его приспешниках, убежден критик. Тут он не нов. Разговоры о глубокой проницательности и храбрости Чуковского, еще в 22-м году углядевшего не только слабость усатого злодея-диктатора, но и предугадавшего его конец, ходили начиная с 30-х годов. А возможно, и раньше. Кстати, обычно они вызывали у писателя насмешку. Элементарное сопоставление сказочных строк с деяниями вполне конкретных политических фигур — занятие, в общем-то незамысловатое, порой остроумное, но к литературе отношения не имеющее. Хочется к тому же напомнить, что реальный, а не сказочный диктатор, взращенный средь родных осин, отнюдь не пал в результате внезапного коллективного прозрения. И с трона его никто не сгонял.

Тема большой любви к животным и прославление тяжелой и трудной, но в то же время очень интересной профессии — доктор (врач лечащий людей и животных).
Идея исцеление бедных, больных животных, живущих в далекой Африке, добрым доктором Айболитом.
Мотивы

Ожидания исцеления («Приезжайте, доктор, /В Африку скорей

/И спасите, доктор, /Наших малышей!»).

А в море высокая ходит волна.

Сейчас Айболита проглотит она.

Что станется с ними, с больными,

Тебя повезу я вперёд!»
Образы

Aйболит – олицетворение добра.

Звери – олицетворение ожидающих спасения.
Изобразительно-выразительные средства

Создавая сказки для малышей К. И. Чуковский непосредственно следовал своим заповедям. Сказка написана простым детским языком, эмоциональна, доступна для детей, легко воспринимается, но в то же время она оказывает большое воспитательное значение.

Рассмотрим сказку на основе заповедей Чуковского:

^ 1. Соблюдена графичность и образность.

А в море высокая ходит волна,

Сейчас Айболита проглотит она…

^ 2. Наивысшая смена образов

^ 3. Живопись лирична, множество глаголов и предлогов дают ощущение постоянного движения.

И пришел к Айболиту барбос …

Мой зайчик попал под трамвай!

И теперь он больной и хромой,

Вместе с его героями тоже хочется, что то делать, как то действовать, чем то помочь.

^ 4. Подвижность и переменчивость ритма.

« Но вот, поглядите, какая — то птица

Все ближе и ближе по воздуху мчится.

На птице, глядите, сидит Айболит

И шляпою машет и громко кричит:

« Да здравствует милая Африка!»»

^ 5. Музыкальность поэтической речи.

Песня гиппопотама звучит, как гимн для докторов.

^ 6. Рифмы находятся в ближайшем соседстве.

^ 7. Каждая строка живет собственной жизнью.

^ 8. Основная смысловая нагрузка лежит на словах — рифмах.

Рифмы слов являются главными носителями смысла фразы.

^ 9. Стихи не загромождены прилагательными.

^ 10. Преобладает движение, основной ритм — хорей .

« И встал Айболит, побежал Айболит,

По полям, по лесам, по лугам он бежит.

И одно только слово твердит Айболит:

« И бежит Айболит к бегемотикам,

И хлопает их по животикам,

И ставит и ставит им градусники!»

^ 12. Поэзия для детей — поэзия для взрослых.

Он лечит несчастных зверят

И ставит и ставит им градусники».

^ 13. Частые повторы придают большую эмоциональность сказке.

Таким образом, мы видим, что К.И. Чуковский прекрасно использовал свои заповеди в сказке «Айболит».
Критики о сказке «Айболит»

«»Айболит» — это детская утопия, состоящая в том, что доктор, не спящий дни и ночи, может всем помочь. И ему все помогают: «мохнатые волки», кит и орлы, потому что доктор Айболит – воплощение абсолютного Добра и гуманизма. «Вот и вылечил он их, /Лимпопо! / Вот и вылечил больных, / Лимпопо!». Чуковский находит свой, альтернативный рецепт «коллекти- визации» — доброта, чуткость и отзывчивость к чужой боли, сопереживание ей. Но у Айболита получается далеко не все: ему удается бороться лишь с болезнями, но не с насилием, диктатурой, жестокостью. Ведь, как мы помним по «Бармалею», встретившись с реальным и неукротимым абсолютным Злом, он оказывается им побежден (хотя бы на время). И вообще, «добрый доктор» не может вылечить общество от зла ни шоколадками, ни гоголем-моголем! Несмотря на «happy end» сказка «Айболит» в конечном счете печальна: Айболит — один на всех, один на всю » милую Африку»! Стоит только ему замерзнуть в снегу, утонуть и «пойти ко дну», «не дойти» и «пропасть в пути», — и уже на вопрос: «Что станется с ними, больными, / С моими зверями лесными?» — нет ответа. Потому что другого Айболита нет. Надежда на спасение хрупка и зависит от массы случайностей, которые невозможно предусмотреть».

(И.В. Кондаков «Лепые нелепицы» Корнея Чуковского: текст, контекст, интертекст. // Общественные науки и современность. 2003 • № 1. стр. 5-7).

Алексей Тарханов в своей статье «Бармалей и Айболит» прослеживает особенности взаимоотношений своих героев — Айболита и Бармалея.

«Айболит известен по нескольким произведениям, но со своим непримиримым соперником Бармалеем он встречается в стихотворении «Бармалей» и в повести «Доктор Айболит» (по Гью Лофтингу). Уже в самом желании отдать каждому из героев по названию проявляется понимание их определенной равнозначимости. Весьма существенна внешность героев. Бармалей неимоверно усат. Очевидная и закрепленная в фольклоре связь волосатости и вирильности исчерпывающе проявляется в этом образе. Напротив, Айболит с бородкой пожилого профессора достаточно стереотипен. Айболит — это, по сути, Депутат Балтики. Со своей суетливостью, со своей привычкой подолгу сидеть под деревом, он наглядно воплощает старческую немощь».

В итоге автор статьи приходит к интересному выводу: «Айболит и Бармалей — антиподы, но разница между ними не так уже велика. Они близки как А и Б. Если Айболит воскрешает детей и зверей для краткой жизни, то Бармалей навечно приобщает их к лику целительной смерти».

(Алексей Тарханов «Бармалей и Айболит». // Сеанс №7. Октябрь 1993, с 5-9).

источник